Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Хоботок втянулся в броню. Перья на груди улеглись. Скафандр распушил спину и встряхнул крыльями. На пол что-то шмякнулось.

— Ага! — Вепуат, подобрав перья, свалился рядом. Уже потрогав странный комок пальцем, он спохватился и взялся за сигма-сканер. Гедимина передёрнуло. «Отходы скафа… этой ксенотвари. Всё-таки выделительное отверстие у неё с другой стороны…»

Отходов получилось немного — плотный комок из раздробленных мелких костей и жёстких покровных щитков, измазанных вязкой чёрной слизью. Она тонкой плёнкой обволакивала каждый твёрдый элемент. Гедимин на секунду задумался о её природе, но быстро опомнился и отодвинулся. Вепуат уже сгрёб отходы в защитное поле и теперь стряхивал образец слизи в подвернувшуюся пробирку. Слизь липла к когтям.

— Пищеварительная система! — Вепуат широко ухмылялся, его глаза блестели. — Не знал, что оно до такой степени… развитое. Давно я его не сканировал…

— Угу, — буркнул Гедимин и недобро покосился на собственную броню. С тех пор, как он содрал и переплавил шипастые щитки, скафандр не проявлял признаков жизни — и всё же сармату было не по себе. «Вернусь на Землю — весь верхний слой оставлю тут. Пусть мутирует, как умеет,» — подумал он, стараясь не глядеть на шевелящиеся перья Вепуата. Сытый скафандр разминал крылья и осматривал окрестности.

— Ты тут сам справишься, — пробормотал Гедимин, покосившись на вылезшие из-под перьев глаза. — Пойду к Альготу. Есть дело.

…В лаборатории шипело и бурлило, поперёк отсека растянулись непрозрачные защитные поля, — синтез ксенофторидов шёл полным ходом. Гедимин постучал по переборке. По ту сторону защитного поля громко фыркнули. Гедимин постучал снова — и в этот раз добился результата.

— В другой раз, — бросил Альгот, выглядывая из отсека. — Все работают.

— Ксенофтору обязательно быть газом? — спросил Гедимин ему вслед. Спина Альгота вздрогнула. Химик посмотрел на что-то по ту сторону поля, качнул головой и выбрался наружу.

— Ты о чём?

— Где галоген, там и кислоты, — Гедимин пожал плечами, скрывая довольную ухмылку. — Может, нестабильные. Может, требующие особых условий. Но что-то он должен образовывать. По мне, так с жидкостью работать проще.

— Ясное дело, — буркнул Альгот, задумчиво глядя в переборку. — Вот только не видел я ни одной ксенофто… Так. Может быть, ты и…

Шипение в отсеке стало громче. Из-за «стены» выглянул сердитый лаборант.

— Старший, если тебе заняться нечем…

— Жидкая молния не запускает электролиз? — быстро спросил Гедимин, глядя на Альгота. — Не пробовал?

— Не всё так просто… — пробормотал филк. — Но мысли есть. Возможно, понадобятся образцы… Да иду я, иду!

Он исчез за белесой «стеной». Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Процесс запущен. Хоть у кого-то на спятившей планете работают мозги…»

…Листья-«кристаллы» подпирали изнутри каменную кладку — её элементы раздались в стороны, щели между ними выросли, их снова запечатал лёд… Сейчас, на остатках разобранного строения, Гедимин машинально пересчитывал циклы растрескивания-замерзания. Вепуат стоял над разросшимся кустом со сканером в руке и задумчиво хмыкал.

— А ему тут хорошо, — заключил он, повернувшись к Гедимину. — Мы всё верно рассчитали.

От разросшейся иглицы тянуло холодом. Сейчас, когда каменный «экран» с неё убрали, пятно инея расплывалось всё шире, захватывая и дно ущелья, и ближайшие стены. Вокруг заметно похолодало. Гедимин думал, глядя на термометр, сколько тепла растение может поглотить, прежде чем «выдохнется» и расплавится. В вычислениях определённо не хватало многих переменных.

— Металлический град — это серьёзно, — сказал Вепуат, прикидывая что-то на пальцах. — Если купол не выдержит, мы-то отсидимся в бараках. А иглица… У тебя ведь не получится складчатый домик для неё?

Гедимин сдержанно хмыкнул. Мозг уже схватился за новую задачу и высчитывал, как удобнее обработать камень-плитняк, и какой толщины должен быть экран.

— Обойдётся, — буркнул он, прерывая вычисления. — Где их обычно держат в тёплое время? В подвалах? Значит, свет им не очень нужен…

…Гравий насыпал Вепуат. Гедимин подгонял друг под друга обломки плитняка — второй слой каменной брони над двухметровым курганом. То, что под курганом, Вепуат по кончики листьев засыпал снегом. Снег не таял — внутри «убежища» горел ледяной фонарь — микроскопический осколок «вечного льда» за самой мощной линзой.

— Не замёрзло бы, — вслух подумал Гедимин, укладывая последний камень. Хотя с теплоизоляцией сарматы возились долго (не хватало только красно-жёлтого минерала из Сфена Огня), ему казалось, что из «кургана» тянет холодом. Он покосился на камни, высматривая пятна инея.

— Не замёрзнет, — заверил Вепуат. — Ему там хорошо.

— И куда его потом? — Гедимин надавил на вершину холмика, пробуя кладку на прочность. — Ты за ним долго наблюдаешь. Не выяснил всё, что нужно?

Вепуат обиженно хмыкнул.

— Это не для меня. Это для станции. Там же будут холодильники?

— Растение-то зачем? — Гедимин тронул рукоять «криобластера». — Такой излучатель гораздо удобнее. У аборигенов их нет, они справляются, как могут. Но нам-то…

— Не, — Вепуат качнул головой. — Излучатель — для точечного охлаждения. А на площади иглица лучше. Она будет как… усилитель, что ли. Переизлучатель. Светишь холодным лучом на куст — и по всему складу минус куча градусов. А то «вечного льда» у нас немного. И вряд ли будет больше.

Гедимин мигнул. «Переизлучатель… Хм. Может, и сработает…» — он посмотрел на «курган» изменившимся взглядом. «Оно в самом деле забирает тепло из большого объёма. Тогда с одним криоизлучателем можно будет… Надо считать. А лучше — проверить в деле. Если куст не сдохнет при потеплении…»

— Плохо, что оно живое, — пробормотал он, досадливо щурясь. — Живое — ненадёжно.

Вепуат хмыкнул.

— Не вижу, чем иглица хуже хранителя. Его ты из реактора не гонишь. А иглица даже общаться не лезет. Насыпешь ей гравия, ледышек…

Гедимин стиснул зубы. «Вот ещё куст с реактором не сравнивали…»

— Хранителя оставь в покое, — буркнул он, отворачиваясь от «кургана». Сверху, над обрывом, быстро шёл кто-то массивный. Остановившись,