Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Сэта у соседней печи вливали расплав в стеклянный цилиндр. Джагзуу, забыв о горелке, пристально за ними следила.

— Вода в стекле, — она развернулась к Гедимину. — Как и в этой штуке. Металл внутри стекла! Урджен, ты видел? Огонь стекает по металлу!

— Видел. Вчера, — Урджен нехотя отвлёкся от заготовки. — У Сэта много огня. Чего бы ему и не стекать.

Джагзуу сердито рявкнула.

— Вот это! — она ткнула когтем в горелку в руках Гедимина — прицельно в закрытую капсулу. — Оно внутри такое же. И там кейек. Если есть кейек, есть такое стекло, — малый огонь станет большим! Где Эджерех⁈ Ему надо видеть. Пойду…

За шиворот её ловили вдвоём. Гедимин успел забрать у сердитого Урджена трубку с висящей на ней заготовкой — перехватил у самого выступа печи, иначе тут бы она и разбилась. Джагулы ещё несколько секунд рявкали друг на друга, потом Джагзуу выступила вперёд.

— Такая вещь, — она указала на горелку. — Отражатель огня. Нас научат делать?

«Может, и не стоило им показывать…» — мелькнуло в голове Гедимина. «Хотя — всё равно узнали бы.»

— Научат, — нехотя кивнул он. — Это называется «зеркало». Полезный инструмент. Инструмент, понятно? Не оружие.

39 день Молнии, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Хоботок втянулся. Перья на груди Вепуата приподнялись, выгибаясь — что-то объёмное прошло под ними по невидимому пищеводу. Гедимин быстро отвёл взгляд — отвращение оказалось сильнее любопытства.

— Ага, давай… ну вот, — Вепуат встряхнулся и с довольной ухмылкой отцепил что-то от «хвостовых» перьев. — Поел и вывел лишнее. Ну чего ты, Гедимин? Всё в мешочке. Там ничего страшного — только чешуя и кости. Даже не воняет. Я проверял.

Гедимина передёрнуло.

— Выпусти ксенотварь на волю, — сказал он, угрюмо щурясь на пернатый скафандр. Перья на груди Вепуата снова зашевелились и вытянулись клином — «ксенотварь» сползала по плечам хоботком вперёд, принюхиваясь к рукам сармата. Тот растерянно хмыкнул.

— Пять рыбин! А ему, похоже, мало.

— А он знает, сколько ему надо? — Гедимин брезгливо поморщился. «Ладно — приручать местную фауну. Но на себе её выращивать…»

— Не уверен, — пробормотал Вепуат, отводя руки за спину. — Запах… Надо скорее отмыться.

Хоботок, на секунду повиснув в воздухе, втянулся под броню. Нагрудник принял нормальную форму… если сплошное оперение поверх толстого слоя чего-то живого можно было считать нормой.

— Осталось три рыбины, — сказал Вепуат, наклонив голову к нагруднику; были ли там уши, Гедимин не знал, но глаза из-под перьев вылезли. — И много-много Би-плазмы. Голодным не останешься.

…На дне ущелья громыхали, перекатываясь, валуны. Гедимин оглянулся на каменную крышку над ближайшей шахтой — она стояла на своём месте, и под ней явно никого не было. Сармат посмотрел на дальний холм, увидел такую же пустую шахту и недовольно сощурился.

— Куда они делись? — он повернулся к Вепуату, разглядывающему экран передатчика. — Дроны кого-нибудь видят?

— Нет, и не видели, — ответил разведчик, пролистывая записи.

«Всего один Текк’т…» — Гедимин, стиснув зубы, заглянул в ущелье. Гигантский змей на дне лепил из размягчённого камня длинный столб. «Подъёмники он доделает. Но копать явно не будет. Может, самим уже закончить эти грёбаные шахты? Взять реактор, собрать излучение в пучок…»

— Другие — они где? — спросил он, заглядывая в ущелье. Текк’т приподнял массивную голову от камня.

— Через два дня.

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

— Скажи — нужно копать. Очень нужно.

— Будут, — отозвался Текк’т, опуская голову на расплющенный валун. Снова зачавкал разминаемый камень. Гедимин пару секунд подождал у обрыва и с тяжёлым вздохом развернулся к Вепуату.

— Два дня — это недолго, — быстро проговорил тот; вид у него был виноватый. — Они вернутся.

…Гедимин выключил воду. Промокшие Джагулы устроились на полу и зашуршали мешочками с краской. Гедимин видел, как они вытряхивают в миски всё, что осталось, и выворачивают ёмкости наизнанку, а потом ещё и прополаскивают в той же воде, выжимая остатки пигмента. «Всё-таки он у них закончился,» — думал сармат, глядя, как Джагулы высыпают в маленькие плошки красный порошок из костяных «пробирок». «Жёлтый — всё, остался только красный. Теперь будут ходить некрашеными. Естественный цвет постепенно восстановится… Значит, у нас тут будут чёрные Джагулы.»

— Уррх, — пока Гедимин смотрел на мешочки, кто-то из кочевников уставился на него. С его длинной морды капала красноватая вода, расчёсанная рыжая шерсть блестела.

— Воды мало? Так возьми, — сармат кивнул на краны. Джагул встряхнул тёмной гривой. Это движение выглядело знакомо, как и форма вибрисс. «Самка-стеклодув? Джагзуу?»

— Младшие тут моются. Раздетыми. А ты?

Гедимин мигнул.

— Твоё лицо, — Джагзуу протянула руку к его шлему. — Никто не видел. Никого из вас. Младших — видели. Всё плоское. Ни челюстей, ни зубов. Ещё не выросли? Когда вырастают?

Гедимин недовольно сощурился.

— Мы не Джагулы, — напомнил он, глядя на вытянутую морду и крупные клыки. — Есть у них челюсти. И зубы. Но не как у вас.

— Совсем плоско, — самка прижала руку к носу, будто пытаясь расплющить длинное лицо. — Будто обрублено. Но видно — просто не выросло. Поэтому едят жижу. А ты? Ты ведь сильный. И Урху тоже. Должны быть зубы. Покажешь?

«Исследователи-биологи, мать моя колба…» — Гедимин поморщился. Джагзуу пристально смотрела на его шлем, и другие кочевники, притихнув, повернулись к сармату.

— Вот такие зубёшки, — прошептал кто-то в наступившей тишине. — И совсем короткие челюсти. Хуже, чем у карликов. Как тут что-то съесть⁈

Соседи сердито на него рявкнули.

— Мы только посмотрим, — Джагзуу прижала уши и сцепила когти у груди. — Никто не нападёт. Тут и оружия-то нет…

Гедимин, хмыкнув, поднял руку к шлему. «Если хоть кто-то шевельнётся…» — он