Паргелион - Аня Тормент

Лошадь остановилась, и повозка во что-то уткнулась. По инерции Лизу бросило вперёд.

Кажется, на месте. Она спрыгнула с повозки и направилась дальше, стараясь ни на кого не смотреть. Вот и свежая яма рядом с другими умершими недавно. Миро зарезали серые маски, это было несколько лет назад. Ди попала в засаду и получила удар эолассо, от которого так и не оправилась. Одного из перевозчиков убили в дороге. Вот его камень. Но ещё четверо погибли из-за воронок. Теперь это очевидно. А другие — просто исчезли. Там же, где и Риен.

Народу всё прибывало, пришли все, кто смог. Кто-то, она не обратила внимания, кто, поднял бесформенный мешок, который раньше был Лестой, и положил на носилки. Она не хотела смотреть. Кто-то что-то говорил ей, но она не слушала. Она думала. Думала о том, что нужно прекратить всё это. Закрыть воронки навсегда. В конце все вскинули два пальца вверх, провожая девочку. Лиза подняла руку и приложила её к сердцу. Яму засыпали землёй, вставили камень. И по лицу Лизы побежали первые за сегодня слезы.

Кто-то обнял её за плечи. Она повернула голову — Аматей.

— Пойдём, девочка. Одной тут оставаться небезопасно, ты же знаешь.

Она кивнула и медленно встала. Прошла несколько шагов, а потом вдруг почувствовала, как земля закачалась под ногами. Следующее, что она увидела, было небо. Скрип колес. Лиза подняла голову и заметила Аматея. Он озабоченно посмотрел на неё, но потом улыбнулся сквозь усы:

— Что-то ты ослабла, девочка. Нужно сказать Эси, чтобы покормил тебя сегодня получше.

Лиза откинула голову назад и снова закрыла глаза.

Когда они вернулись в Кайро, Аматей протянул ей что-то:

— Вот, ты обронила.

Это она, фотография. Наверное, вывалилась из сумки при падении. Что за срань. Но виду Лиза не подала, только протянула руку и взяла снимок:

— Тебе известно, кто это? Эти двое?

Аматей снова глянул на неё, и его зелёные глаза еле заметно сверкнули. Это насторожило Лизу. Но он не стал уклоняться от ответа.

— Это Элиаз. Элиаз Ройен. И Алия Сомани. Магики.

— Какие магики?

— Другие основатели. Их пятеро.

Глава двадцатая. Новое начало

Множество форм я сменил, пока не обрёл свободу.

«Битва деревьев» (Cad Goddeu)

Неделя прошла как в тумане. Стараясь как-то отвлечься от происшедшего, Лиза тренировалась до боли во всём теле. Ходить на занятия она была не в состоянии — взаимодействие или простой разговор с кем-либо казался ей искусством, для овладения которым нужно было обладать сверхспособностями. Потому она приходила на площадку, когда все общие занятия были закончены. И даже если там случайно оказывался кто-то, желающий внеурочно отработать упражнения, то под тяжёлым взглядом немедленно испарялся, а Лиза доводила себя до изнеможения. Это позволяло ей приглушить тоненький и мерзкий, настойчивый внутренний голосок, который попискивал откуда-то из глубин её сознания и напоминал ей о смерти подруги, обвиняя во всем саму Лизу. После тренировок она предпочитала сразу идти в свою комнату и отсиживаться там до следующего дня. Как-то она попыталась навязаться к Эси на кухню, но поругалась с кем-то из дракайнов, с криком и выпадами, только вот беда — совсем не помнила с кем, когда проснулась на следующее утро.

Лиза медленно сползла с кровати, собираясь пройти в туалет в конце коридора, и вдруг увидела себя в зеркало: маленькое лицо перекошено, чёрные волосы взлохмачены, глаза как будто увеличились в размерах и светились недобрым огоньком. Она вынуждена была признать, что представляет собой отталкивающее зрелище.

Как следует умывшись и вернувшись, Лиза села на кровать Лесты и посмотрела вокруг. Ещё какое-то время назад, понимая, что девочке уже не встать, она убрала её немногочисленные вещи. А теперь — ладно, можно будет просто оставить их себе или раздать, что самой не пригодится. По щекам потекли слезы. Не в силах больше сдерживаться, она дала эмоциям выйти. Как будто стало легче — пусть уж лучше сейчас, когда её никто не видит, чем на людях.

Закончив плакать, Лиза решила проехаться на кладбище, но, подойдя к конюшне, обнаружила, что её лошадь отсутствует. Грубо ругнувшись, она сосредоточилась и попыталась мысленно поискать вороную. Но тщетно — энергии не хватало даже на то, чтобы ровно держаться на ногах. Наверняка это Ласточка спёр лошадь — его в последнее время прихрамывала. Ну, ладно. Можно взять ту, на которой ездила Дара, когда давала отдохнуть своему чуду техники. Всё равно она никуда сейчас не… Вот срань, после той ночи, что Лиза провела в комнате подруги, она ни разу не вспомнила о Даре. Ни разу не зашла проведать. Что-то случилось с ней во время похорон — что-то, чего она сама понять не могла. Что-то надорвалось внутри.

Серой лошади тоже не было. А брать чужую она не рисковала, чтобы не нарваться на конфликт. На хрен. Она почувствовала, как наступила ногой во что-то мягкое. Дерьмо.

Лучше просто прогуляться. Нечего там делать, на кладбище. Лучше походить пешком, прочистить голову. Подумать. Нужно как-то собрать в голове все разрозненные кусочки этой мозаики. Воронки. Фотография. Аматей сказал, что когда-то здешних магиков было больше. Видимо, ещё до её появления. И что они приехали сюда, чтобы создать тут место для всех сиобов, которым некуда идти, для всех, на кого охотятся, для сиобских детишек, родители которых были убиты. Когда-то она и сама так думала. Именно это ей и вливали в уши с того самого дня, как она попала сюда. И она поверила в эту сказку. Поверила, потому что помнить прошлое не хотелось. Забыть было легко, ведь ей было всего шесть.

Но оно вспоминалось. Вспоминалось без её желания, совершенно не спросясь и не назначая времени. Оно приходило, цепляло её острыми коготками понимания, озаряло своим неприятным присутствием.

Да только какая теперь разница? Теперь есть только Кайро. Что-то подсказало ей, нашептало там, на кладбище, что Аматей, их любимый добрый дядя, у которого они все сиживали на коленях, кое о чем умолчал. Не сказал ей правды.

Площадка сегодня была пуста. Лиза подошла к перекладине и повисла на ней, потянувшись всем телом. Вскоре она заметила две приближающиеся фигуры. Присмотрелась — Айвис и Гесса. Может, время занятия?

Видеть их не хотелось, и она быстро перескочила арену и спряталась в пристройке между снарядами. Голоса приближались. Вообще зря она затаилась. Если сейчас занятие, то лучше выйти — не сидеть же ей тут два часа. До неё долетели