Одержимый - Ли Бардуго

Осознание всего, что случилось за это время, обрушилось, словно волна, и Дарлингтон опустился на край кровати. Не стоит позволять себе зацикливаться на чем-то одном, иначе можно сойти с ума. А вдруг он уже спятил? Как после всего увиденного и содеянного снова стать человеком?

Ничего не изменилось, и в то же время поменялось все. Спальня выглядела точно так же, как в последний раз, когда Дарлингтон здесь ночевал, да и весь дом, казалось, остался прежним, не считая гигантской дыры в полу бального зала, на ремонт которой просто не найдется средств.

Родители мертвы. До конца осознать и принять этот факт никак не удавалось. Так какой смысл здесь сидеть? Лучше продолжать двигаться и думать о чем-то другом. О сумке, приготовленной, чтобы взять с собой, о двери, которую нужно открыть, о ведущем к лестнице коридоре. Так намного безопасней.

Дарлингтон спустился по ступенькам, бросив взгляд на кучку оставшихся после Ансельма извивающихся личинок. Наверное, они должны вызывать отвращение. Может, это остатки демонической кожи, не желавшей уползать подобру-поздорову?

Алекс ждала на кухне, поедая сухие хлопья прямо из коробки. Все та же тощая, болезненного вида девчонка, готовая наброситься на любого, кто косо посмотрит.

«Она убийца». Когда-то это мрачное откровение казалось важным. Дарлингтон вспомнил, как эта девушка с блестящими черными глазами неподвижно застыла в подвале Розенфельд-холла в тот самый миг, когда следовало бы действовать, лишь смотрела на него твердо и настороженно, как сейчас. «Я взывал к тебе с самого начала».

Их взгляды встретились в тишине кухни. Сейчас они знали друг о друге все – и не знали вообще ничего. Вроде бы между ними установилось некое хрупкое перемирие. Но разве они вообще вступали в войну? Алекс казалась еще красивее, чем он помнил. Хотя нет, она ничуть не изменилась, и со зрением у него все в порядке. Просто теперь он меньше боялся ее красоты.

Они долго молчали, потом Алекс протянула коробку с хлопьями. Странное предложение мира, но Дарлингтон его принял, запустил руку внутрь и отправил в рот горсть хрустящих колечек. И тут же об этом пожалел.

– Боже милостивый, Стерн, – выдохнул он, выплевывая все в кухонную раковину и включая воду, чтобы смыть остатки. – Ты ешь чистый сахар?

– Кажется, в них есть еще сироп. – Алекс запихнула в рот очередную пригоршню дряни. – И фруктовый ароматизатор. Можно запастись всякими травками и орешками… если вдруг решишь здесь остаться.

Сейчас ему не хотелось даже думать, что делать дальше с домом. Как и со всем прочим.

– Сегодня я переночую в Il Bastone, – проговорил он и добавил, через силу заставляя себя выговаривать слова: – Мне нужно увидеть их тела.

– Ладно, – согласилась Алекс. – Их машина в гараже.

– Наверное, Голгарот поставил. – На человеческом языке имя звучало как-то неправильно, словно Дарлингтон говорил с акцентом.

– Я знаю его как Ансельма. Тело… оболочка настоящего Ансельма тоже внизу.

– Тебе не обязательно со мной идти.

– Ладно.

Дарлингтон чуть не рассмеялся. Ради него Алекс Стерн дважды спускалась в ад, но подвал – это уже чересчур. Порывшись в ящике стола, Дарлингтон достал фонарик и двинулся вниз по ступенькам.

Пусть он знал, чего ожидать, однако резкий запах стал неожиданностью, как и представшие взору уродливые раны на мертвых телах. Дарлингтон застыл на лестнице, сам не зная, что именно хотел сделать. Закрыть им глаза? Произнести что-нибудь в утешение?

Он целых три года изучал смертные слова, но сейчас не представлял, что сказать. На ум приходила лишь фраза, красовавшаяся на всех брошюрах «Леты».

– Mors vincit omnia, – прошептал Дарлингтон, не в силах больше ничего предложить. Пусть теперь он на знакомом берегу, но море его изменило. Скорби придется подождать.

Дарлингтон направил луч фонарика на останки тела Майкла Ансельма, которого почти не знал, лишь видел мельком, когда на первом курсе влился в ряды «Леты» в качестве нового Данте. Смерть члена правления придется как-то объяснять. Впрочем, это тоже подождет.

Дарлингтон поднялся по лестнице. Дверь в подвал была сорвана с петель, и он осторожно прислонил ее к косяку, словно валун, отмечающий вход в гробницу.

Проклятые хлопья снова стояли в шкафу. Прислонившись к столешнице, Алекс смотрела что-то в телефоне, волосы струились по спине, как темная зимняя река.

– Придется что-то сказать Доуз, – проговорила она. – Ансельм прятался от ее камер, но меня она явно видела. И заметила, что камера в бальном зале не работает. Ты готов вернуться?

– Вряд ли это важно. Наверное, лучше объяснить все лично. – Дарлингтон поколебался, но не смог удержаться от вопроса: – Ты видела моих родителей после…

Алекс кивнула.

– Они помогли мне выбраться из подвала.

– Они считают меня убийцей?

– Вроде того.

– Они сейчас здесь?

Алекс покачала головой. Конечно нет. Он и сам прекрасно знал, что Серые редко возвращались на место собственной смерти. Вопреки тому, что рассказывалось в популярных байках, призраки не охотились за своими убийцами, а стремились вспоминать любимые места, дорогих людей и простые человеческие радости. Преследовать кого-то бросались лишь особо мстительные и упорные духи, а его родители не обладали подобной напористостью. И уж точно предпочли бы держаться подальше от Голгарота. Мертвые боялись демонов, обещавших боль даже после смерти, хотя все муки должны закончиться вместе с жизнью. Они определенно не стали бы попадаться на глаза Дарлингтону.

– Старик здесь, – заметила Алекс, поплотнее запахнув пальто.

– Дедушка?

– Теперь я его слышу. И остальных тоже.

Дарлингтон постарался скрыть удивление, любопытство и зависть. Откуда в этой тощей девчонке подобная сила? Каким образом она способна заглядывать в скрытый мир, столь долго ускользавший от него самого? И почему после года, проведенного в аду, ему до сих пор не наплевать?

– Они вечно что-то бормочут, – добавила она.

Дарлингтон вдруг осознал, что ее слова – знак доверия. Он ни капли не сомневался, что сейчас Алекс делилась с ним знаниями, о которых не ведали в «Лете». Еще один подарок. Дарлингтон вдруг понял, что жаждет ее доверия ничуть не меньше, чем силы, и постарался отогнать эти мысли.

– Что он говорит?

Алекс смущенно опустила голову, уставившись на носки собственных ботинок.

– Призывает стать свободным. Заявил, что ты отдал этому месту достаточно крови. Но решение за тобой, как и всегда.

– Неправда, – фыркнул Дарлингтон. – Что он сказал на самом деле?

Пожав плечами, Алекс взглянула ему прямо в глаза.

– Что ты как никогда нужен «Черному вязу». Этот дом принадлежит тебе по праву крови. Еще он что-то бормотал о наследии Арлингтона.

– Вот это больше на него похоже. – Он вдруг замолчал и вгляделся в ее лицо. –