Цепь - Ришат Медхатович Мухтаров

– Отойди от меня! – резко оттолкнула Оксану Олеся. – Не трогай! Тупая!… Конченая!… А-а-а! – заорала Олеся, вложив в голос всю свою боль.

Одним движением Олеся вытерла слезы о рукав и метнулась в коридор. Куртка. Ботинки. Дверь. Подъезд. Улица. Ветер. Холодный и неприветливый. Зато отрезвляющий. Чуть не сдалась. Чуть не поддалась. Не угодила в ловушку. Но нет. У них не выйдет. У них не получится. Она не простит. Она все помнит.

– Может, позвонишь ей? – предложил Андрей, перекладывая смартфон из одной руки в другую. Он держал устройство перед собой, экраном к лицу. Без перчаток ладони быстро замерзали.

– Зачем? – спросила Алиса.

– Ну, узнать… Зачем она все это?

– Да, я думаю, просто любопытно стало. Откуда-то узнала про отца. И про эту… женщину. Может, я как-то сболтнула случайно тогда в столовой. Не помню уже. Вот и захотела выяснить. Тоньку напрягла, – рассуждала Алиса. – Я надеюсь, сестрица еще не настолько двинулась, чтобы какие-то пакости отцу делать.

– Мне кажется, уже настолько, – вздохнул Андрей и кивком головы указал на свой смартфон, на экране которого шел сегодняшний утренний ролик Олеси.

В нем Смирнова-старшая переплюнула сама себя. Она и, надо понимать, другие девочки, с которыми Олеся занималась каналом, тоже прослышали о намечающейся демонстрации на площади, и предприняли свои меры. Олеся в ролике нагнетала обстановку. Утверждала, что сегодня «час икс». Точка в истории, в которой решится все. Удивительно, что судьбоносное для всего человечества событие должно состояться именно в их провинциальном, ничем неприметном городке. Но Олеся эту несопоставимость масштабов никак не объясняла. Если «страйпы» сегодня пойдут на поводу у «нулевых», прислушаются к ним, решат выполнить их требования, выдадут ребят, которых ложно обвинили в пропаже девушек, то дальше будет еще хуже. «Нулевые» продолжат давить, ставить условия, выдвигать требования, и в итоге люди с полосками на лицах, которых, как известно, по численности меньше, чем людей с кругами, окажутся в проигрышной позиции. Это приведет к тому, что спустя годы, а может, и месяцы, «страйпы» попадут в рабское положение. Хотя они, и это неоспоримый факт, по всем показателям талантливее, умнее и развитее «нулевых». Уже обладатели полосок станут вторым сортом. Их задавят массой. Мало ли примеров в истории? Варвары, разрушившие Рим (на этом перечень примеров, приводимых Олесей в поддержку своей теории, оборвался). В общем, Олеся призывала действовать. Не сидеть по домам, сложив руки, а выходить на эту же площадь и препятствовать проведению демонстрации. Любыми способами. Олеся не говорила напрямую о физическом воздействии, но явно на это намекала.

Алиса и Андрей сами не поняли, как наткнулись на это видео. Вышли из дома. Стали обсуждать произошедшее с Тоней. Искать причины поведения Олеси. Предугадывать последствия. Речь каким-то образом зашла о канале сестры Алисы. Андрей вспомнил, что утром натолкнулся в рекомендациях на ее новое творение. Включили глянуть одним глазком. В итоге посмотрели до конца – Олеся говорила хоть и странные и страшные вещи, но делала это, безусловно, увлекательно.

– Ладно… Давай потом разберемся. Как здесь все закончится, – Алиса бросила взгляд вперед, где в конце улицы, через дорогу, уже виднелась цепочка полицейских, которые, по-видимому, собирались поддерживать порядок на предстоящем массовом мероприятии. В опустившихся сумерках они в своей форме выглядели единым серым забором. – И выключи, пожалуйста. Раздражает.

Андрей убрал смартфон в карман. Алиса бросила на своего парня задумчивый взгляд.

– Может, тебе все-таки домой? Я не знаю, как люди среагируют, – Алиса глазами указала на полоску на лице Андрея. – Там же наверняка одни «нулевые» будут.

– Я тебя одну туда не пущу, – решительно заявил Андрей. – Да и… Я уверен, я не один такой там буду. Среди «страйпов» тоже адекватные люди есть. Хоть твоя сестра и делает все, чтобы все думали, что это не так.

Алиса улыбнулась и крепко взяла Андрея за руку.

– Цепь? – улыбнулся Андрей.

– Цепь, – ответила Алиса.

Они уже переходили дорогу. Впереди было довольно большое пространство перед зданием администрации района, освещенное несколькими фонарями по периметру. На площади уже собралось немало людей. Алиса плохо определяла на глаз, но человек двести-триста, казалось, точно было. И люди еще подходили. Как и предполагалось, у всех на лицах были окружности – сплошное и повсеместное «О-о-о». Все как будто удивлялись такому ажиотажу. Как в комиксах, где эмоции обозначаются буквами.

– И скажи, если отца увидишь, – сказала Алиса, кивая на полицейских, мимо которых они с Андреем проходили. – Не хочу, чтобы он меня спалил. Потом психовать неделю будет.

Андрей кивнул. Они ступили на площадь.

Денис стоял у дальнего от здания администрации края площади. В цепочке других своих коллег. Он здесь никого не знал, поэтому стоял молча. Остальные полицейские скупо переговаривались. Стоит сказать, что никакого напряжения на лицах сотрудников как будто бы не было. Все улыбались, шутили. Могло показаться, что полицейских согнали не на поддержание порядка на стихийном митинге, а на концерт какой-нибудь звезды. Стендап-комика, выступление которого обещало быть веселым. Но детали указывали на то, что полицейские все же нервничали. Многие не могли устоять на месте и переступали с ноги на ногу. На холод это списать было сложно: все были одеты тепло. Кто-то постоянно курил, на что сотрудники званиями постарше закрывали глаза. Кто-то без умолку тараторил о всякой ерунде, как неугомонный сосед в самолете, который боится летать и пытается подавить в себе этот страх беспрерывной болтовней.

Да и сам Денис чувствовал себя, мягко говоря, не совсем уютно. Народу все прибывало и прибывало. В центре площади уже строилась импровизированная трибуна – кто-то притащил деревянные ящики, которые сейчас укладывались рядами. А это значило, что у толпы будут «заводилы». Надежда на то, что люди просто соберутся, что-то покричат, погрозят кулаком в сторону администрации и разойдутся, ослабевала с каждой минутой.

Полиция вообще вела себя неумело и растерянно. Цепочки сотрудников, огораживающие площадь с трех сторон – с четвертой стороны к площади примыкала администрация – постоянно разрывались. Целые группы полицейских то и дело переводили с одной стороны на другую. По-видимому, начальству казалось, что основная угроза скапливается именно там. Потом неожиданно оказывалось, что в том месте, откуда полицейские ушли, образовывалась дыра в оцеплении, и уже других людей в форме, с другого края площади, переводили на это место. Благо, группу Дениса не трогали. Денис бросал взгляды на капитана, которому подчинялся он и еще десяток сотрудников рядом, но тот только хмурился и создавал вид уверенного, ориентирующегося в ситуации человека.