Цепь - Ришат Медхатович Мухтаров

Хотя это наверняка было не так. Он просто старательно притворялся. Сверкал нахмуренными глазами из-под козырька фуражки и солидно поправлял кобуру. В этом городе еще ни разу не происходило ничего подобного. И никого из сотрудников просто не обучали паттернам поведения в таких ситуациях. Просто за ненадобностью. Поэтому всех этот митинг застал врасплох.

Где-то с противоположной стороны площади ходил сотрудник с мегафоном. Он требовал, чтобы «граждане» расходились, но делал это, опять же, как-то неуверенно и неловко. Постоянно менял текст. Пару раз даже позволил себе обращение «граждане нулевые». Пока его не осек кто-то из старших по званию. Иногда его слова напоминали просьбу, иногда отдавали приказом. Скоро даже Денис перестал обращать на него внимание. Он стал мухой, которая жужжит под потолком и превращается в часть интерьера.

Никакого намека на ОМОН тоже не было. Если дело вдруг выйдет из-под контроля, разгонять бушующую толпу придется рядовым сотрудникам. Таким, как Денис. А ничего хорошего из этого явно не выйдет.

Оглядываясь, Денис обнаружил, что у всех полицейских на лицах полосы. Все они были «страйпами». По-видимому, начальство в кабинетах решило, что сотрудники с окружностями в решающий момент могут дрогнуть и начать действовать не так решительно, как этого будет требовать ситуация, или вообще переметнутся на сторону митингующих. Мало ли? Поэтому получалось так, что «нулевых» сейчас со всех сторон окружали исключительно их идейные противники. А именно такими категориями рассуждали многие, кто пришел сегодня на площадь. Если не все. Денис в этом был уверен. И многих это раздражало. Судя по суровым взглядам, которые люди бросали на представителей правопорядка. Получается, не все предусмотрело мудрое начальство в кабинетах.

Жутко хотелось позвонить Оксане. Денис уже предупредил ее, что задержится и даже коротко описал причину, но острое желание поговорить с ней еще раз не отпускало. Хотя бы для того, чтобы просто услышать. Но Денис каждый раз себя останавливал. Она наверняка заметит нотки тревоги в его голосе и начнет переживать.

На импровизированную сцену из ящиков взошел мужчина. Долговязый и широкоплечий. Показалось, что помост был ему даже не нужен. Он и так бы возвышался над толпой на голову. Вместе с людьми на площади на мужчину смотрело несколько горящих окон администрации.

– Привет всем, кто пришел требовать справедливости! – громким, уверенным голосом проговорил долговязый в мегафон. Аппарат куда более мощный, нежели у мухи с той стороны площади. Толпа отозвалась возгласом поддержки.

– Началось, – проговорил сам себе Денис и прочистил горло.

Олеся огляделась по сторонам. Она определенно не понимала, где находится. И самое главное, как здесь оказалась. Последнее, что она помнила, – как выскочила из подъезда и помчалась вперед.

Если бы кто-то все это время за ней наблюдал, то сообщил бы Олесе, что она сначала быстрым шагом, периодически спотыкаясь и сильно хромая, покинула двор, пошла по тротуару, пересекала несколько перекрестков на красный свет, не обращая внимания на машины, и все это время утирала набегающие на глаза слезы и что-то бормотала себе под нос. Этот виртуальный сторонний наблюдатель пришел бы к выводу, что девушка не в себе. И был бы недалек от истины.

Сейчас Олеся стояла у обочины дороги и осматривалась. Ничего знакомого вокруг. Этот район вообще был ей незнаком. По дороге к дому Оксаны она еще успела что-то запомнить, чтобы найти дорогу обратно к остановке. Аптеку с зеленой вывеской. Проржавевший автомобиль со спущенными колесами, стоящий на входе во двор. Переполненную мусорку. Но ничего из перечисленного рядом не было. К тому же окончательно стемнело.

Но ничего. Навигатор и карта в смартфоне не дадут заблудиться. Сейчас же не 90-е. Смартфон. Точно. Олеся вспомнила, что ей кто-то несколько раз звонил. Девушка сбрасывала вызовы, не глядя на экран. Последний, наверное, третий или четвертый по счету, ее и вывел из этого странного состояния, в котором она пребывала до сих пор… Сколько вообще прошло времени? Пять минут? Полчаса? Девушка и счет времени потеряла.

Олеся вытерла рукой остатки слез – хорошо, что она сегодня не накрасилась – последний раз всхлипнула, достала смартфон из кармана куртки, открыла вкладку «Входящие» и увидела, что ее набирала Света Кузьмина.

Нужно было перезвонить. Делать этого не хотелось, Олеся сейчас была не настроена с кем-то разговаривать. Но, с другой стороны, она сама просила девчонок держать себя в курсе насчет ситуации на площади. Если вдруг задержится. А теперь сама не брала трубку.

Олеся сделала несколько глубоких вдохов, выровняла дыхание, как могла, и нажала на вызов.

– Олесь, ну ты чего? Почему не отвечаешь-то? – тут же прозвучал из динамика голос Светы.

– Чего хотела? – грубовато ответила Олеся. Она не хотела хамить подруге. Но желания сюсюкаться тоже не было. Да и нога начинала давать о себе знать. Спринт на пару километров – а Олеся прошла точно не меньше – не мог пройти бесследно, и ноющая боль в конечности уже просыпалась. И это не прибавляло девушке хорошего настроения.

– Ну-у, – замялась Кузьмина. – Мы тут просто с девчонками… Тут такое, Олесь… Мы читаем комменты под нашим видосом утренним… И, как бы… Там вообще жесть творится.

Света сделала паузу, как бы ожидая уточняющих вопросов от Олеси. Но Олеся тоже молчала.

– Тут какие-то типы… Они списываются… Собираются на площадь идти, – неуверенно продолжила Света.

– И чего? – по-прежнему грубо спросила Олеся.

– Ты не понимаешь… Они прям агрессивные. Собираются разгонять там всех. Обсуждают… Ну, кто с чем придет. Кто с палкой, кто с битой.

– Да забейте, – ответила Олеся. – Не знаете, что ли, этих придурков из сети? Им бы только потрепаться. Школота, наверное, какая-нибудь. Погрозятся и засядут в «Майнкрафт» играть.

– Нет, Олесь. Тут другое. Надька знает одного из них… Говорит, он вообще отмороженный. Типа, весь двор у них держит. Списалась с ним. Он и правда хочет туда идти. Народ собирает.

Олеся вздохнула. Нытье Светы ее раздражало.

– И чего? – нетерпеливо произнесла она.

– Ну как? А если… Ну, вдруг там драка будет? И кто-нибудь пострадает. Это ж мы, получается, всех подговорили. Из-за нас все, получается.

– И чего? – в очередной раз спросила Олеся. – Мы разве не этого добивались? Это же «нулевые» там. Вы забыли? Их надо давить. Чтобы место свое знали. Вы сами-то наш видос пересмотрите. Там все сказано.

В голове у Олеси возник образ Оксаны. Вспомнилось, как женщина притянула ее к себе и как Олеся расплакалась у нее на плече. Стало дико стыдно. Олеся сжала свободный кулак.

– Ну… А если… Нас же тогда обвинят. Ну, что это мы, как бы… Подначивали, подстрекали. На