Замечательный предел - Макс Фрай

– Извини. Я опять ускорил твоё возвращение. И опять тем же способом: пообещал нашему Образу Жизни, что ты скоро придёшь. Сказал, не подумав, но знаешь, подумав бы тоже сказал. Кошка без тебя загрустила. То есть так-то ходила вполне довольная, и аппетит не пропал. Но постоянно зарывалась в твою одежду. Поэтому у тебя тремя свитерами меньше. Зато у нашего Состояния теперь есть шикарное, всем на зависть, гнездо.

– Это она отлично придумала, – улыбнулся Анн Хари. – Когда пойду в ТХ-19, возьму из дома твои штаны и одеяло в Бусиной шерсти. Тоже устрою себе гнездо. Может, хоть высплюсь нормально.

– А сейчас ненормально?

Анн Хари недовольно передёрнул плечами:

– Ну всё-таки это ТХ-19, а не горный курорт.

Потом, за ужином (друг по случаю холодов и его возвращения сварил совершенно выдающийся суп), Анн Хари сказал (по-русски, чтобы неприятные впечатления силой слова дополнительно не утвердить):

– Мне и правда в последнее время паршиво спится в ТХ-19. Даже в Вильнюсе, в квартире Та Олы, хотя у него натурально представительство Лейна, почти настоящий домашний дом. А Вильнюс местами похож не на город ТХ-19, а… сам не знаю на что. Но вокруг всё равно слишком много тревоги и горя. И мне достаётся. Просачивается сквозь стены и влетает в окно. Был бы местным писателем, строчил бы антиутопии по мотивам своих интересных снов. То ли в ТХ-19 стало сильно хуже, чем раньше, то ли у меня восприятие обострилось, то ли, как водится, сразу всё. Я думал, это из-за войны. Всё-таки она слишком близко, а расстояние имеет значение. Но знаешь, нет. Я отправился в Фано повидаться с коллегами. Это в Италии, оттуда все войны сейчас далеко. Но там почему-то даже тяжелее, чем в Вильнюсе. В ТХ-19 отродясь легко и приятно не было, но это какой-то новый уровень тяжести. Причём не я один такой нежный, все Ловцы её ощущают, так что в Фано на нашем пляже почти никого. А те трое, кого я застал, говорили – да ну его к чёрту, пошли отсюда, невелико удовольствие лишний день в ТХ-19 сидеть. Жалко традицию. Но я их понимаю. Сам провёл там полдня, искупался, расслабился, оценил своё самочувствие и настроение, и вот я здесь.

– Значит, это не я ускорил твоё взвращение? – обрадовался Ший Корай Аранах. – Я вообще-то испёк целых два пирога, чтобы как-то уравновесить насилие. А теперь могу оба в одно рыло сожрать!

– Ну всё-таки немножко ускорил, – невольно улыбнулся Анн Хари. – Примерно на полчаса. Я так подорвался, что пришёл без гостинцев, хотя собирался купить лимончелло или какого-нибудь вина. С другой стороны, у нас вино всяко лучше. А до нашей любимой лавки двадцать минут в два конца. Суп доем и смотаюсь, будут тебе гостинцы. В смысле нам.

– Двадцать минут это если бежать, сломя голову, – сказал ему друг. – А просто идти быстрым шагом туда и обратно – не меньше чем полчаса. Я сегодня как раз проверил. Заодно и гостинцев принёс. Так что можешь в лавку не бегать. Тебе и так нелегко.

– Сейчас-то как раз легко, – заверил его Анн Хари. – Особенно по контрасту. Всё-таки дом есть дом. В такие моменты невольно думаю – и как меня вообще угораздило стать Ловцом? Ещё недавно ушёл бы от таких впечатлений в отставку и забыл ТХ-19 как страшный сон. А теперь не могу. Потому что к моей любимой несбывшейся вероятности неизбежно прилагается сбывшаяся. Никуда от неё не денешься. Да и не надо деваться. Надо брать что дают. А дают иногда такое, что закачаешься. Прекрасное и удивительное, я имею в виду. Даже не знаю, чего я вдруг начал ныть. Наверное, просто минута слабости. Накопилось! Слишком долго на жизнь не жаловался – тебе и вообще никому. Собственно, правильно делал. Не на что жаловаться. У меня самая лучшая в мире жизнь. А что изредка снятся кошмары, так просто надо спать дома чаще, чем в ТХ-19. Ну или хотя бы гнездо из твоих штанов там, как Бусина, свить.

– Насчёт штанов я подумал, – сказал Ший Корай Аранах. – И решил. У меня их не то чтобы много. Но те, в которых я чинил крышу, так изодрались, что ладно, если они помогут, бери.

* * *

– Это похищение, – сказал Ший Корай Аранах (по-русски, из чего легко заключить, что он, с большой вероятностью, пошутил). Анн Хари непременно так заключил бы, но спросонок почти поверил и подскочил, как укушенный:

– Что?

– Похищение, – повторил Ший Корай Аранах, ужасно довольный произведённым эффектом. – Я тебя похищаю. Возражения бесполезны, давай вставай. Через два часа вылетаем.

– Куда?

– А разве есть варианты? В Грас-Кан. Я давно обещал нашему Образу Жизни, что однажды мы ей покажем твой город и познакомим хотя бы с одной козой. Но ты вечно не пойми где мотаешься, а по Грас-Кану обязательно надо гулять с тобой. И вдруг ты вернулся, сказал, что надолго. И лётчики могут прямо сегодня нас взять. Сейчас Грас-Кане осень в разгаре, и мы на подлёте увидим ваши невероятные цветные леса. Всё это вместе выглядит, как будто сошёлся сложный пасьянс. Я тебе не сказал заранее, потому что сам не знал дату вылета. Лётчики обещали придумать, как втиснуть нас в обход очереди, я был уверен, дело затянется, и вдруг они позвонили. Среди ночи, когда ты уже спал.

Пока он говорил, Анн Хари окончательно распроснулся. И быстро сообразил, что за такое насилие над его свободной и независимой личностью можно только благодарить. Но один вопрос у него оставался:

– А как ты кошку собрался везти?

– Да на руках, конечно, – ответил Ший Корай Аранах, разливая по чашкам кофе, который, исполнившись особой утренней святости, заранее сам сварил. – Но на всякий случай я купил переноску… на самом деле, аж три. Чтобы Бусена могла выбрать, как мы выбираем одежду. По-моему, домик для путешествий гораздо важней, чем свитера и штаны.

– Ну и как, она выбрала?

– Сам посмотри.

Кошка Бусина-Бусена и правда залезла в просторную сумку из войлока, куда Ший Корай Аранах положил свою старую кофту. Свернулась на кофте клубком и спала.

– Хорошо, что мы не в ТХ-19, – улыбнулся Анн Хари. – Там так сложно путешествовать со зверями! Им какие-то специальные справки нужны.

Ший Корай Аранах согласился:

– Что мы не в ТХ-19 – радость, способная скрасить даже самые трудные дни.

* * *

Кошка в полёте вела себя идеально: первым делом очаровала пилотов, а потом почти всю дорогу дремала