Lenimentus - Эл Фарбер

Жиль встал напротив койки. Из-под покрывала, прикрывающего ноги Реда, тянулись цветные провода, подключенные к всевозможным устройствам, расставленным по палате.

– Когда я получил твоё «приглашение», я ожидал увидеть нечто другое, – сказал Жиль. – Что произошло?

– Нужно избавиться от пары вещей. Лови.

Импланты, заменившие не только кости, но и рефлексы, не подвели – Жиль выкинул руку и сжал бумажную пачку ровно с нужной силой. Ещё в полёте он узнал нанесённый на упаковку рисунок.

– Так ты снова был в Новерии, – Жиль покрутил пачку сигарет в руках. – Это всё объясняет.

– Вторая вещь на столе. Считай это своим последним заданием.

Алиса МакКейн поднялась из-за стола и отошла к изголовью кровати. На столе стоял прозрачный пластиковый контейнер, в котором скрывалось нечто мохнатое и… живое. Девушка снова чихнула.

– Давай-давай, бери и уноси эту свинью, – поторапливал Ред. – Мне уже надоело слушать, как кое-кто чихает и сморкается.

– Это просто аллергия… – тихо пояснила МакКейн. – Пожалуйста, позаботьтесь об этом животном. Оно было любимым, но осталось без хозяина.

Жиль подошёл к контейнеру, открыл крышку и прикоснулся к тёплому комочку шерсти. Животное ответило писком.

– А теперь проваливай, пока кто-нибудь не заинтересовался, к кому это ты захаживаешь.

Жиль знал, что за ним по-прежнему вели наблюдение, но не опасался этого внимания. С тех пор, как его перевели в 355-е, он ни разу ничего не нарушил, а весь его круг общения ограничивался сослуживцами, командирами и Саймоном. Даже Дженни он не стал писать, боясь, что сообщение от него только ухудшит её положение. Саймон же, как достойный капитан, опускался на дно вместе с построенной большим трудом карьерой, и потому не опасался ничего и никого.

Ни он, ни генерал Хоппинс будто бы не держали зла на Жиля. Оба вели себя так, словно дезертирство Жиля стало следствием коварного плана Маука, вынужденной мерой, обусловленной выживанием. Задумываясь об этом, Жиль не мог не признать, что отчасти они правы. Всё время он просто следовал туда, куда его направляли, и делал то, что считал правильным. В действительности он никогда не собирался становиться ни предателем Альянса, ни агентом «Теней». Он не хотел быть бравым военным, как дядя Райс, не хотел быть уважаемым офицером, как Саймон, или ценным доверенным агентом, как Томас. Не хотел устанавливать собственную справедливость, как Ред, или очищать мир от неверных, как «Отверженные». Не хотел быть хорошим другом или заботливым братом. Наверное, на самом деле он совсем ничего не хотел.

Жиль закрыл крышку контейнера и повернулся к Реду.

– Не поинтересуешься, как я избежал трибунала, переехал в 355-е Убежище и теперь выполняю самые ответственные и сложные задания, вроде замены труб и разгрузки вагонов?

– Нет.

– Или как из-за меня теряет свою работу Саймон и, наверняка, приходится несладко моей сестре?

– Отстань, Прайс, – фыркнул Ред. – С каких пор тебя заботят чужие жизни? Они сами хотели тебе помочь.

Жиль провёл пальцем по выпуклой линии шрама на щеке. Получив сообщение от Реда, он сомневался, идти ли на эту встречу. Ему не хотелось продолжать историю предательства, и в его планы не входило выполнять ещё одно задание от «Теней», но вопросы об Орионе и истинном раскладе вещей не давали ему покоя. Однако сейчас, видя обмотанного бинтами Реда в компании разыскиваемой за страшное преступление хрупкой девушки, Жиль вдруг понял, что ответы не имеют значения.

Когда-то он спас пленного агента «Теней» в Новерии, потому что тот был простым человеком, разочаровавшимся в мире – потому что Жиль сам был таким. Полюбившаяся ему Новерия с её счастливыми жителями и их пылкой предводительницей оказалась красивой ложью, прикрывающей всё те же старые человеческие пороки. И тогда в ночь перед самой казнью Жиль освободил приговорённого пленника и бежал вместе с ним.

Но теперь они в расчёте, а значит, их пути по-настоящему расходятся.

– Ну тогда, – Жиль перехватил контейнер под мышку отверстиями для воздуха вперёд. – До встречи?

– Это вряд ли. Сигареты теперь придётся добывать себе самому. Прикрыта лавочка.

– Я почти привык к электронной, что подарил один из местных докторов. Послушай, – Жиль задержался в дверном проёме. – Ещё в Новерии хотел тебе сказать… не переоценивай себя.

Жиль вышел из клиники Жаднова и, остановившись на ступеньках, глубоко вдохнул. Проблемы с климат-системой были устранены ещё месяц назад, и воздух радовал свежестью и лёгким ароматом травы. День только начинался. Жиль было положил в рот электронную сигарету, но покосился на отверстия в контейнере с животным и передумал. Его путь лежал к жилому сектору в южной части Убежища.

Вот уже две недели в обязанности Жиля входило наведываться в арендованную Саймоном комнату и следить за питанием и досугом маленькой Бекки. Беспокойство за дочь, подкреплённое неспокойной обстановкой в Цитадели, семейными разбирательствами и следственным делом, заставило офицера Клода выслать её из столицы Альянса. Выбор пал на подотчётное Хоппинсу 355-е Убежище и, соответственно, на плечи «дяди Жиля» – и даже Луиза не стала возражать. Да и сама Бекка, как объяснил Саймон, ни к кому кроме Жиля всё равно ехать не соглашалась.

От школы её отстранили, друзей у неё не было, отчего, оставаясь одна, она только плакала и спала. Бекка чем-то напоминала ему его двоюродную сестру, Дженни – та тоже была любопытным, добрым и одиноким ребёнком. Генри Райса мало беспокоила жизнь дочери, поэтому на десятый день рождения Жиль подарил Дженни щенка, чтобы той было с кем дружить и о ком заботиться. История словно бы повторялась.

На входе в жилой комплекс Жиль остановился и просканировал животное в контейнере. Идентификатора, присваиваемого домашним питомцам на территории Альянса, у него не было – а значит, откуда бы оно ни было, его не станут искать. Это также означало, что и с получением нового могут возникнуть сложности.

Жиль вошёл в лифт и поехал вниз. На каждом этаже жилого комплекса размещалось три десятка комнат пятнадцати квадратных метров со всеми удобствами. Комната, отведённая армией Жилю, находилась на самом нижнем уровне, комната Бекки – всего лишь на «Б2».

Дежуривший у двери молодой «Трёхглазовец» с рыжими волосами кивнул ему в знак приветствия и проверил сначала контейнер, а после самого Жиля.

– Отличная мысль, мистер Прайс, – похвалил он. – У меня была такая в детстве. Они очень дружелюбные.

Жиль спрятал контейнер со свинкой за спину и коснулся иконки звонка на дисплее двери. Из комнаты тут же выскочила девочка в хлопковом оранжевом платье.

– Дядя Жиль! А почему ты