Старые недобрые времена 2 - Василий Сергеевич Панфилов

Ни саквояж, ни некоторая мозаичность средств, банковского служащего ничуть не удивили. Пробурчав что-то по поводу дикой России, он принялся оформлять вклад, заодно пересчитывая его, и…

… — двести семнадцать тысяч франков, — выдохнул попаданец вместе с дымком от сигары, подаренной клиенту в знак приязни и дальнейшего сотрудничества.

От таких сумм кружится голова, и всё не верится, что это всё — его…

И вроде не первый день, а вернее даже — неделю, он таскает с собой саквояж, но… это было как бы не взаправду, понарошку! А сейчас, когда банковский служащий подтвердил и само наличие денег, и сумму, и то, что эта сумма — его…

… вот теперь, и только теперь, он поверил в это. Да и то, наверное, не до конца.

В планах… многое и немногое одновременно. Много всякой мелкой суеты с арендой квартиры, учёбой в Сорбонне, знакомству (непременно!) с будущими Великими.

Может быть… да что там может, непременно вложит деньги — ведь он помнит пусть не всё, но достаточно, и уже самые громкие названия грядущих Гигантов никак не пропустит! А патенты? Пусть не сразу и не все, но если поковыряться…

Но в первую очередь — жить, просто жить. Никаких приключений!

Ну, может быть, скачки, охота, да прогулки под парусом, и лет через десять или двадцать — неспешное путешествие на собственной яхте по самым интересным и живописным местам! Охота на слонов и буйволов в Африке, Китай, Патагония…

Если, разумеется, к этому времени он захочет какой-то новизны и приключений.

… а в том, что у него через десять лет будет собственная яхта, Ванька, он же Ежи Ковальски, нисколько не сомневается!

[i] Су — в просторечии до перехода на Евро 5 сантимов, ну или если хотите — копеек. Такой монеты в описываемый период НЕ существовало, это именно просторечие для обозначения нужной суммы — так сказать, по старой финансовой памяти.

[ii] Все (!) источники сходятся на том, что обучение фехтованию (за исключением фланкирования, то есть штыкового боя) в армии Российской Империи было поставлено из рук вон плохо. Какие-то мастера были, но мало, а в описываемое время отмечалось (по результатам Крымской войны в основном, а так бы, наверное, и не спохватились), что и кавалеристов в России из рук вон плохо обучали не то что фехтованию, но даже рубке и верховой езде.

В это же время в армии Франции, да и в обществе в целом, фехтование было поставлено отлично, какие-то навыки имели едва ли не все, кто хотя бы пыжился относиться к среднему классу. В Пруссии, в Германии вообще — аналогично.

[iii] Патиссерия — кондитерская, специализирующаяся на сладостях.

Глава 2

Прибытие провинциала в Париж

Небо над Парижем тёмное, грозовое, с низко нависшими, почти чёрными тучами с еле заметной проседью и ледяными высверками молний. Опасное, давящее на подсознание, чуть ли не эсхатологическое, наводящее на непрошеные мысли о Всемирном Потопе.

С тревогой поглядывая наверх — туда, где живёт грозный Яхве и целый пантеон разнокалиберных богов и божков, Ванька, поплотнее зажав саквояж подмышкой, ускорил шаг, время от времени срываясь на неприличную для уважающего себя человека трусцу, спеша поскорее убраться из порта. Попадающиеся ему нечастые прохожие, выглядящие чуть ли не через одного клошарно, а иногда и откровенно опасно, быть может, в другое время стали бы серьёзной проблемой, но сейчас и они больше озабочены тем, как укрыться от приближающегося ливня, а не погоней с весьма сомнительным результатом.

Одна из таких компаний, с дурным гоготом курившая под низким козырьком какого-то обветшалого склада, передавая по кругу бутылку не иначе как с абсентом, припустила было за ним, выкрикивая что-то подходящее случаю, но быстро отстала, не пробежав, наверное, и полусотни метров.

С неба начали срываться первые капли — крупные, тяжёлые, холодные, оставляющие после себя мокрые разводы на грязных улицах, начавшиеся собираться в такие же грязные ручейки.

Чуть погодя, будто специально выждав время по всем старинным канонам драматургии, поднялся сильный ветер, порывистый и резкий, норовящий бросить в лицо всякий сор с земли. Сощурившись и брезгливо прикрыв лицо рукой, Ванька ещё сильнее наклонил голову и поспешил прочь.

Капли застучали всё чаще и сильней, так что попаданец, забыв о достоинстве, вздел саквояж над головой и припустил со всех ног, выискивая какое-нибудь подходящее укрытие. Меж тем, по земле уже потекла вода, неся с собой не только обычный сор, но и фекалии, и трупики мелких животных, так что к необходимости спешки прибавилась ничуть не меньшая необходимость внимательности. Не дай Бог навернуться в этакую клоаку!

Несколько минут спустя, заскочив в первое же попавшееся бистро, он весело улыбнулся скучающему в одиночестве хозяину, немолодому худощавому мужчине с роскошными пышными усами и неожиданным для такой комплекции солидным брюшком.

— Успел, — выдохнул парень, сняв с себя сюртук и шляпу, и стряхивая капли воды на пол, — добрый день, месье!

— Добрый, — улыбнулся в ответ владелец заведения, — воистину добрый для вас.

Будто в подтверждение его слов, на улице разразился сущий ад — с потоками воды, неистовыми порывами шквалистого ветра, молниями с громами и прочими вещами, кои в старину приписывали гневу богов. Да что там в старину…

Они поулыбались друг дружке как хорошие знакомые, стихия, неистовствующая за дверью, разом сблизила их. В такую погоду инстинкты, требующие объединяться в стаю, чтобы переждать опасность, обычно берут верх над всяким хищничеством.

— Жан Пюэль, — благожелательно представился владелец бистро, — но постоянные посетители зовут меня папаша Пюэль.

— Ежи, или Жорж, — представился в ответ попаданец, добавляя в порыве откровения, — и как легко догадаться — поляк!

— А-а, как же! — расплылся в улыбке месье Пюэль, и, напрягшись, сказал несколько фраз на чудовищно искажённом польском.

— Дед у Наполеона офицером был, — с ноткой ностальгии сказал он, — лейтенантом шевольежеров в отставку вышел.

— Москву брал! — приосанившись, добавил месье Пюэль, разглаживая усы, — Да… славные времена были! Если бы не морозы…

— Да, морозы… — с трудом скрывая сарказм, согласился попаданец, которого эта ностальгия скорее позабавила.

— Славные времена были, — снова вздохнул француз и снова расправил усы, — только чудо тогда спасло Россию. Чудо и английские деньги…

Вскоре они болтали, как старые знакомые, и Ванька, то бишь Ежи