Старые недобрые времена 2 - Василий Сергеевич Панфилов

Воспользовавшись этим, попаданец поднырнул рахиту под руку, вывел на болевой, и вывернул руку к чёртовой матери! Вряд ли это разрыв сухожилий или перелом, но вывих, и притом качественный — ручаться можно!

На этом его победа едва не обернулась фиаско, ибо долговязый Жорж достаточно умело лягнул его в голову. Он, в общем, почти успел убрать её… но почти не считается, да и твёрдый носок ботинка, это ни разу не босая нога, так что прилетало знатно.

Впрочем, вырубить попаданца не удалось, и, пусть несколько оглушённый, он ушёл в защиту, отбиваясь от нападающего и достаточно грамотно держа дистанцию — благо, для фехтовальщика это основа-основ. Жорж атаковал странно, непривычно и довольно опасно, целя в лицо и горло растопыренной пятернёй и пытаясь обрабатывать голени носками ботинок.

Но эффект от нокдауна у попаданца быстро прошёл, и он, получив несколько чувствительных ударов по ногам и одну почти неощутимую оплеуху, выждав момент, шагнул навстречу и всадил колено под рёбра — в лучших традициях тайского бокса. Потом, ничуть не стесняясь, добавил с другого колена в лицо, обхватив голову руками, и только потом опомнился, с немалым трудом удержавшись от…

… контроля.

А зевак вокруг… и только телефонов не хватает, и что интересно — вмешаться никто и не подумал.

— … на провинциала Жоржи со своими молодчиками, а тот — даром что ворон всех посчитал, малый не промах!

— … да, часы решил…

— Нарвался, да и давно нарывался! — громогласно рассуждает красномордый, самодовольного вида тип, из тех, которые всегда и всё знают и умеют лучше других, — Я ему много раз обещался задать хорошую трёпку, но парень и без меня неплохо справился!

Из контекста Ежи понял, что эти молодчики в Латинском квартале известны если не хорошо, то достаточно, но они — не то чтобы свои… но и не вполне чужие. В отличие от…

Плюнув на это, злой, он кое-как отряхнулся и пошёл прочь, сопровождаемый взглядами и комментариями разной степени комплиментарности. Позади, за спиной, поскуливающий от боли рахит, поняв, что прямо сейчас его не будут вбивать в мясо, начал сыпать вслед угрозы, обещая найти…

… и вот если бы не зеваки, то ей-ей, попаданец бы вернулся и переломал бы ему к чертовой матери руки, а заодно и челюсть! Эти угрозы ох как нередко стараются воплотить в жизнь… потому что всё, что есть у таких молодчиков, это наглость и репутация.

Настроение резко поползло вниз, и мысленно костеря вагантов, обитателей Латинского квартала, парижан и всех французов разом, он дохромал было до брассери[iii], но заметив там компанию очевидных студентов, только что более благополучную, нежели большинство их товарищей, решил не заходить. Ну их к чёрту!

Ноги тем временем изрядно разболелись, и по-хорошему, не помешало бы закатать штанину, да посмотреть — а что там, чёрт подери, такое⁈ Да и алкоголем, наверное, стоит промокнуть… во избежание. До антибиотиков ещё очень-очень далеко, и чёрт его знает, что за дрянь могла попасть на ссадины!

Достав было портсигар, он сунул было папиросу в рот, но, опомнившись, спрятал её назад.

— Нужно поменьше курить, — пробормотал он, даже в мыслях не держа бросать, потому что, ну а смысл? Когда все вокруг курят, когда деловые переговоры или дружеская попойка, встреча в ресторане и кажется, решительно всё на свете, окутано клубами табачного дыма, не курящий человек выглядит как белая ворона, притом, что пассивное курение, оно как бы тоже не полезно…

— Вот и сходил на экскурсию, — усмехнулся он, совсем другими глазами глядя на вагантов и… хм, экскурсантов, передвигающихся по кварталу преимущественно группами. В голову полезла всякая ерунда в стиле «Их нравы», но попаданец не быстро, но неуклонно выдавил их по капле, решив не спешить с суждениями…

… а ещё — купить, в самом деле, трость! Ну и, пожалуй, носить с собой револьвер.

Не без труда подавив желание вернуться в пансионат за револьвером… и вообще — вернуться, он на одном упорстве дошагал до расположенного неподалёку крохотного бистро в перекопанном переулке, перепрыгнув через груду булыжников.

Внутри народа вполне порядочно, хотя, как и надеялся Ежи, не так и много, не в последнюю очередь благодаря ремонту мостовой, отпугнувшему часть посетителей. Публика пёстрая, но, на взгляд парня, научившегося понимать такие вещи, вроде бы не буйная.

Во всяком случае, ни дурного гогота, ни шалых глаз, озирающихся вокруг в поисках приключений, он не заметил. Две разнополые парочки, изрядно потрёпанные вином и жизнью, маленькая компания из трёх человек, негромко обсуждающая что-то в дальнем углу, да несколько одиночек.

— Месье… — хозяин, немолодой крепыш явно с военным прошлым, вышел из кухни в облаке таких запахов, что моментально захотелось не то что есть, а — жрать!

— Жорж, — отозвался попаданец, — Жорж Ковальски.

— Жак Меланшон, — чуточку поклонился мужчина, — владелец этого заведения, к вашим услугам!

— Рад знакомству, месье Меланшон, — улыбнулся парень, подмечая машинально, что светских манер у владельца парижского бистро будет побольше, чем у большинства офицеров, с которым ему довелось встречаться в Севастополе.

— На ваш вкус чего-нибудь, — попросил он, и спохватился, — Да! Не слишком плотно, пожалуй, и не слишком дорого! И… для начала рюмку самого крепкого пойла, что у вас есть, месье Меланшон.

— Понимаю, — кивнув мужчина, позволил себе задержаться взглядом на ссадине, набухающей кровью на скуле попаданца, — Абсент? Самое то, чтобы забыть неприятности.

— Это… — начал было Ежи, но тут же заткнул фонтан красноречия, — Да, абсент будет в самый раз.

Не прошло и минуты, как перед ним на небольшом подносе появилась рюмка абсента и несколько ломтиков сыра.

Чистый носовой платок у попаданца всегда с собой, и он, не долго думая, смочил его в абсенте, и, протерев сперва скулу и лицо, задрал штанину, принявшись протирать ссадины на ноге. Выглядят они… не слишком хорошо, и по опыту он знает, что дальше будет хуже! Всё это набухнет кровью, схватится корочкой, покроется иссиня-чёрными разводами и будет изрядно болеть.

Протирая ногу и шипя от боли, он ругался тихохонько на польском, потому что — курва, и что тут ещё добавить⁈

— О… месье из Польши⁈ — услышал он, сказанное с необычайной экспрессией.

— Absolutnie racja, — машинально отозвался попаданец, настороженно поднимая голову и глядя на молодого рослого парня со статями молотобойца, подошедшего от соседнего столика, — с кем имею честь?

— О, прошу