Дети, сотканные ветром. Часть 3 - Артём Ерёмин

Он протянул платок, и Лев настороженно откатился назад. Капитан всполохов открыл забрало, явив горькую усмешку. Стало понятно: будь его воля, он бы не хитрил. Да и не Льву судить его.

— Я не со злым умыслом вытягиваю из тебя слова. Приведи дыхание в порядок. И знай, хитрость с барабанами не моя выдумка. Однако в народе недаром говорят, что самый полезный игрок на арене — это болельщики. Сегодня вы явно обзавелись теми, кто в будущем будет вам сопереживать. Ваш друг Игнат говорил мне о подобном желании. Вьюны должны перестать быть изгоями.

Лев принял платок и приложил к губам, тот впитал в себя кровь и сделался красным, как плащ на плечах Леля. Краешек платка занимал простенький вензель.

— Его перед игрой подарила мне Есения, — объяснил Лель. — Древняя нелепая традиция, которую ждут от высокородных. Я и Есения с раннего детства исполняли всё, что от нас требовали, а после смеялись от души над замшелостью стариков.

Лев вытер лицо. Похоже, кровь перестала стремиться наружу. Теперь мальчик замер с красным платком, не зная, что с ним делать.

— Оставь его себе, — подсказал Лель. — Вероятно, если бы Есения была глупышкой, то подарила бы платок тебе. К счастью, она понимает, какие будут последствия, когда его заметят в руках трубочиста. Разве ты не хочешь ей добра? Доколе ваши взгляды и встречи в котельной останутся только вашей тайной?

Лев бы отмахнулся от речи благородного отпрыска, который надумал лишнего, однако чувствовал искренность в словах Леля. И едва проскакивающую горечь.

— Она второе лето плетёт венок царевичу. И пусть ничего не мешает ей стать той, кто поможет ему в правлении.

Два года как обручены. Как-то раз Есения обмолвилась, что они в детстве были очень дружны с Лелем. А до поступления в Собор стали реже видеться. Она посчитала, что младшего сына Миронова увлекли занятия старшего брата.

Арена засвистела в нетерпении. Им не понравилась затянувшаяся пауза перед концовкой игры. Болельщики считали победу всполохов обеспеченной.

— Продолжим, — Вий попрыгал на коньках, выказывая наплевательское отношение к давлению арены.

Последний механический старец зажёг зелёное пламя на руках, и застучали щиты об щиты. Лев выбрался из толкучки, нагнетая чары в парусе. Он отдавал всего себя, дабы забыть о дрожи в ногах и выровнять скольжение. Высокая скорость требовала троекратно, зато противник всегда оставался за спиной.

После нескольких рикошетов пылающую зелень Лев накрыл черпаком и потянул её в сторону планеты. Тут же рядом появился Лель и поднял биту, чтобы высвободить добычу. Лев недолго ждал возможности отплатить ему. Не замедляясь, он выкинул назад руку с парусом, две силы закрутили его вокруг оси. От неожиданного финта бита Леля рассекла воздух, и он рухнул на лёд. Рядом в невидимом завихрении закружился Лев.

Ещё долго слава о мастерстве трубочиста будет витать в стенах трезубца. Да только так бы его и мотало, пока не закончился пыл у шара, но тросик в перчатке вовремя лопнул — чары паруса схлопнулись. Лев пал на колени, а заарканенный снаряд потянул его к потолку купола.

— Бью! — гаркнул Вий и саданул по шару.

Ненароком Лев выдал другу идеальную позицию. Комета угодила на самую близкую орбиту, что и красный шар. Да только в этой игре не может быть ничьи. Та комета, что наполнена большим пылом, выдавливает ту, что с меньшим. Так получилось выиграть вьюнам.

Лев не услышал разочарование, прокатившееся по кругу арены. Ему в ухо что-то орал Вий, и вскоре вся команда навалилась на него. Его трясли, поднимали с колен, но в толкучке он вновь падал на лёд. Какую-то короткую вечность трубочиста окружали радостные лица. У Гура заплыл левый глаз, Лир шмыгал разбитым носом, даже вёрткий Пимен обзавёлся шишкой на лбу. Однако все они смеялись, в особенности безостановочно горланил Вий. Лев не устоял перед заразительным смехом команды.

— Эй, мы забыли про Клима-сухие-портки, — спохватился Сорока. — Где этот деревенский увалень?!

Ребята устремились к калитке, там их ждали Дым и Клим. Лев наконец-то сумел подняться и осмотреть трибуны. Кое-кто из рос хлопал победителям, понурые всполохи уже покидали свои места. И только та, с кем Лев желал поделиться нахлынувшими чувствами, осталась.

Есения смотрела прямо на него и радостно кивнула, потом подняла пальцы к губам и указала ими на трубочиста. Лев вновь почувствовал кровь во рту, друзья в пылу разбередили его рану. Он достал платок из-под доспехов и нерешительно замер.

Льва словно огрели битой, настолько неожиданно грянул на него смысл намёков Леля. К тому же Пимен и Вий беспрестанно подначивают его. А что, если они все правы?

Есения, поняв, что осталась одна на трибуне, всполохов поспешила к выходу, где её ждала Зоря. Княжна не упускала Льва из виду, а тому хотелось провалиться под лёд.

Лев же пытался разобраться в чувствах, какие не были связаны с жарольдом. Почему в многолюдной толпе он всегда искал её? Если к дружбе Лев привык и даже смирился, то навалившаяся первая любовь выбила из него дух.

— Я слуга, — тихо напомнил он себе. — Отпрыск проклятого рода. Мальчик из-за Пелены.

Лель, сидя на льду, пытался снять коньки. Силы его покинули, как и собственная команда. Лев протянул ему руку и поднял на ноги:

— Ты прав: трубочист и княжна не должны общаться.

На пруду вскоре лёд растает, и тренировки прекратятся. Останется только не пускать княжну в котельную, где она пристрастилась рисовать углём наброски своих картин.

— Хорошая была игра, — искренне произнёс Лель.

Теперь проигрыш не слишком омрачал его, а Лев не испытывал ликования остальных вьюнов.

Глава 3. Весна на пороге.

В класс залетел влажный ветер. Солнце наконец-то поднялось выше призрачной ширмы, его лучи поблёскивали на сосульках, выросших в проёме обрушенной стены.

Под первым весенним теплом