Дети, сотканные ветром. Часть 3 - Артём Ерёмин

бы удалось остаться незамеченным, но вдруг он различил среди сотен ног деревце, которое утопало в волнах грязи, поднимаемой идущими существами. Не помня себя, мальчик бросился к ростку и укрыл его своим телом.

Долгое время он дрожал, свернувшись в клубок. Ждал тяжесть поступи, облачённой в доспех. Пусть его растопчут, лишь бы деревце выжило в мёртвом мире.

Он осторожно поднял голову. Воины склонились над ним, и великое удивление читалось в их позах. Вокруг мальчика и деревца собиралось много зевак. От всеобщего внимания стало хуже. И когда безликие головы начали резко поворачиваться назад, мальчик вздохнул с облегчением. Лишь на миг.

Толпу внезапно охватил ужас. Кто-то падал на колени, кто-то пытался убежать от надвигающейся беды. Побег — гибельная затея. Многие в толпе обречённо застыли на месте, и через их ряды не пробиться.

Сквозь множества высоких фигур мальчик увидел, как поднимался горизонт. Вскоре вздыбленные поля и горы заслонили светило. Разум боролся с тем, что видели глаза.

Дрожь пришла с опозданием, и мальчик понял, что трясётся только его тело. Умирающий мир угрюмых воинов разрушался в тишине и безмятежном холоде.

— Так ломается Вселенная.

Темнота выскользнула в открытый Вием люк, и Лев устремился на свет. Недолго думая, кучерявый вьюн отвесил другу хлёсткую пощёчину, за которую тот будет благодарен до гроба. Эхо мальчишеского визга гуляло под сводом зала, когда трубочист вспомнил всё.

— Спрячь блюс, — шепнул Вий.

За его спиной ошеломлённо замер бледный урядчик. Ему бы не понравилось, если под его началом один из подмастерьев сошёл с ума. Из многих баков торчали головы остальных вьюнов.

Рядом из своего саркофага выполз сонный Пимен:

— Кошмар, что ли, приснился?

— Мне… нездоровится, — выдавил из себя Лев. — Могу я уйти в лекарский корпус?

Урядчик не возражал. Лев вправду собирался встретиться с Василисой. Позже. Сейчас она не ответит на его расспросы.

Киноварный говорил, что под мощный блюститель чаровнику придётся подстраивать. Сейчас янтарь не просто врывался в реальность хозяина. В ванной мальчик сам словно перенёсся в иное измерение, с чистой чужой памятью.

Только одно существо в Соборе способно было понять Льва.

— Эй! Леший?! — плутал мальчик среди голых и влажных в оттепель берёз. — Проснись же наконец! Ты мне нужен!

Лев начал отчаиваться, когда заслышал трескучий скрип над головой. Из дупла старенькой берёзы неторопливо вылез сторож рощи. Мальчик запоздало вспомнил о воспитанности и дал древесному старику время размять задубевшие от спячки конечности. Вид леший имел облезлый.

— Чего разорался-то? Горим, что ль?

— Боялся, ты проспишь весну, — попробовал пошутить Лев в большей степени, чтобы успокоить себя.

Леший прокряхтел и свесил ножки с ветки. С перерывами на стариковскую зевоту трубочист выложил всё, что с ним произошло. Как же он истосковался по их откровенным разговорам.

Рассказ Льва опечалил старичка, и он задумался на долгие минуты. И неясно, что происходит в его деревянной голове. Совещается ли леший со своей покровительницей или просто отключается от избытка дум?

— Недобрая ваша связь, — наконец произнёс он. — Память Ладо и чаровников работают по-иному. Если ты забиваешь чем ни попадя черепушку свою, то владетельница ведает о минувшем зверьков, птиц и даже плюща на каменной башне. И воспоминания она взращивает в земле. Корни её — это вековая мудрость и память, объединённая с землёй, водой и воздухом на отколотом куске почившего мира.

— Мира, в котором я сегодня побывал? — Лев встряхнул головой. — То есть тот, чью память я видел.

— Много ты требуешь от того, кто по весне мхом обрастает. Вы же там, за каменными стенами, все сметливые. Огонь и молнии приручаете. Иль не чета вы предкам? Тем, которые тебя напугали.

— Праотцы… Они не очень-то походили на теперешних чаровников. Я им по колено буду.

— Забыл, что память ростка иная, к тому же лишённая корней? Да и сам-то ты не блистаешь умом.

— Ну да. Восприятие могло исказиться.

Лев понуро попинал сугроб. Леший уловил его настроение:

— Выкладывай, чего надумал?

— Может ли росток показывать не древнюю древность, а, к примеру, воспоминания пятнадцати лет назад? И желательно, чтобы я не слетел с катушек.

— Хм, будто я знаю, на что годен росток, измученный вами, осквернителями. Ладо только и может знать, на что способно другое Ладо, — леший оглядел трубочиста, будто видя его впервые. — Эх… Опережая уйму твоих глупых просьб, скажу: когда наступит тёплая ночь весны, приди ко мне, и я открою мою владетельницу. Твой росток пора познакомить с ней, соединить их знания. Моя владетельница познала неокрепшие умы детей осквернителей многих поколений. Прониклась их опытом. Глядишь, она сможет передать знания ростку о том, как не превратить твои неокрепшие мозги в труху.

— И тогда я смогу научиться владеть янтарём на всю мощь, используя другое дерево Ладо!

— Знал бы ты, дитя, как глупы слова твои, и насколько проста в твоём понимании связь двух Ладо. Хотя твой росток гораздо древнее моей владетельницы. Найти бы её сверстницу…

— Мне нужно найти лешего старее тебя. Такое возможно?

— Глупое дитя осквернителей! Да для лешего я едва ли не младенец. Однако твоя задачка и впрямь тяжела. Тебе необходим охранитель времён, когда мир чаровников разлетелся на осколки. Слыхал, ваши предки много Краёв изгадили. Под корень извели своих Ладо, подобно тому дереву, замурованному в стеклянной могиле. Если повезёт, моя Владетельница найдёт в своей памяти знания о древних ладо, когда их общая вязь корней простиралась сквозь миры.

Льва нехило обрадовала открывшаяся возможность и куда сильнее напугала.

«Бери знания отовсюду, как говорила мама, — подбодрил он себя. — Пусть это будет даже разумное дерево и старичок с ветками вместо волос».