Самайн у ведьмы пограничья - Уоллис Кинни

Напряжение прерывается знакомым звуком набежавшей волны, ударившей о мою входную дверь. Я подпрыгиваю – и Мэтью тут же вскакивает со стула.

– Кто там? – громко спрашивает он.

– Все в порядке, – заверяю я его, пробегая мимо к порогу. – Это всего лишь моя сестра. У нее всегда была склонность к излишнему драматизму.

Мэтью хватает меня за руку, прежде чем я успеваю открыть дверь.

– Подожди, – настаивает он. Я подчиняюсь, но больше от неожиданности.

Мэтью ослабляет хватку, но продолжает держать меня за руку, глядя в маленькое боковое окошко.

– Это не твоя сестра, – напряженно произносит он. Его взгляд скользит по лесу и холму, который ведет к особняку. – Там никого нет.

Я смеюсь и высвобождаюсь. Он неохотно отпускает меня.

– Поверь мне. Это была Миранда. Ей всегда нужно точно знать, что ее послание доставлено.

А если попасться ей под руку в особенно плохой день, есть риск, что она использует против тебя свою песню Сирены – один из многих инструментов в ее арсенале, с помощью которых сестрица обычно добивается своего. Я открываю дверь – и, конечно же, на крыльце лежит еще одно письмо, влажное и пахнущее солью. Сегодня запах сильнее. Рыбный. Я вздыхаю. Она злится на меня. Я разрываю конверт и читаю послание.

Геката!

Я до сих пор не получила от тебя подтверждения планов на конец недели. Ты не понимаешь, как это срочно? Пожалуйста, дай мне знать, что ты жива и что поместье будет готово к нашему с Селестой приезду! Если тебе так проще, мы могли бы остановиться в твоем коттедже, хотя ты знаешь, что я его ненавижу. Двадцать четыре члена ковена уже отписались, что приедут на Самайн. В ближайшие дни я ожидаю получить еще больше подтверждений и буду держать тебя в курсе, чтобы ты могла соответствующим образом скорректировать меню. Пожалуйста, ответь мне как можно скорее. Я не шучу.

Миранда Хеления Спенс Гудвин

Я невольно смеюсь. Мэтью подходит ко мне сзади, и я не пытаюсь спрятать от него письмо, пока он читает его через мое плечо.

– А она несколько требовательная, не так ли? – замечает Мэтью с легким ужасом. От былого напряжения не осталось и следа.

– Имей я хоть каплю смелости, проигнорировала бы это письмо и еще двадцать панических посланий, которые последуют за ним. Пусть она сама разбирается с праздниками, – отмахиваюсь я. Мэтью смотрит на меня с заговорщическим восторгом.

– Так и сделай. Это будет не более бесцеремонно, чем ее требования.

Впервые с тех пор, как я увидела его вчера вечером на пороге, мое отношение к Мэтью Сайферу слегка меняется к лучшему. Редко кто-то встает на мою сторону против Миранды. Мэтью улыбается мне, в его глазах пляшут озорные огоньки, и мне очень хочется последовать его совету. Особенно если учесть угрозу сестрицы остановиться погостить у меня. Наши энергии ужасно сочетаются в тесном пространстве. Я не удивлюсь, если к концу ее визита коттедж сгорит дотла.

– Увы. Селеста ужасно расстроится, если я отменю встречу, – говорю я в конце концов и не могу сдержать улыбку, когда Мэтью в притворном разочаровании надувает губы. – Однако твое предложение помочь все еще в силе? – спрашиваю я, чувствуя, как меня осеняет то ли гениальная, то ли безумная идея.

– Я сделаю все, что ты от меня потребуешь.

Он расплывается в улыбке.

Большего мне и не требуется. Я подхожу к столу, беру ручку, переворачиваю письмо сестры и пишу на обратной стороне влажной, пахнущей рыбой бумаги.

Миранда!

Поместье будет готово к твоему приезду в четверг вечером. Коттедж недоступен. У меня гость.

Кейт

Я сворачиваю письмо и обматываю его ниткой из сушеных цветков бузины, пока бумага почти не скрывается из виду. Затем зажигаю серебристо-пепельную свечу, которую держу на столе, и заношу письмо над пламенем. Огонь белый, почти опаловый, и холодный. Уходит всего несколько секунд, а потом сверток вспыхивает и исчезает у меня в руке, как папиросная бумага.

– Ну вот, – говорю я, смиряясь с неизбежным. – Теперь их не остановить.

На самом деле иного выбора мне никто и не предлагал, но было что-то успокаивающее в том, чтобы тянуть с ответом.

– Ты всегда можешь передумать, – уверяет меня Мэтью.

– В этом нет необходимости. Я люблю это время года и все связанные с ним традиции. И теперь у меня есть ты – отличный повод не дать Миранде вторгнуться в мой настоящий дом.

– Значит, я могу остаться здесь? – радостно уточняет он. Я киваю. Его улыбка становится шире. – Я удивлен, – признается Мэтью. – Учитывая линию соли и руту под дверью моей спальни прошлой ночью, а также все разговоры об ипсвичской гостинице, как-то уже и не думал, что у меня есть шанс.

– Уж лучше напротив меня будет спать колдун из Тихоокеанских врат, чем придется принимать в гостях Миранду: это куда более пугающая перспектива, – признаюсь я.

Мэтью весело смеется, и я невольно улыбаюсь в ответ.

– Да и мой кот тебе доверяет… По крайней мере, это уже кое о чем говорит, – добавляю я.

Словно по сигналу, Мерлин принимается ласково тереться о ноги Мэтью. Я закатываю глаза при виде такой идиллии. Мэтью наклоняется и долго гладит его по голове.

Снаружи звучит еще один оглушительный всплеск воды. Я издаю раздраженный стон. Мэтью распахивает дверь и с усмешкой наклоняется за мокрой желтой запиской, прилипшей к входному коврику.

Ну вот, чего сразу не ответила? Разве так трудно было?

И что у тебя там за гость? Кто у тебя остановился?

Миранда Хеления Спенс Гудвин

– А твоя сестра такая очаровашка, – ухмыляется Мэтью, комкая записку и зовя меня за собой прочь из коттеджа.

– Я рада, что мне придется иметь с ней дело не в одиночку, – признаю я уже на ходу.

– Невзирая на то, какая странная у тебя компания? – поддразнивает он.

– Да уж, очень странная, – смеюсь я.

Мой прежний страх перед Мэтью просто ничто по сравнению с ужасом, который испытает Миранда, узнав, что ее сестра-отшельница приютила мастера запрещенных искусств.

Глава 7. Труды и заботы

Трехэтажное поместье Гудвин, построенное из выцветшего красного кирпича и с едва заметным влиянием эпохи Тюдоров, возвышается на вершине большого холма. Оно принадлежит нашей семье с конца девятнадцатого века, и в нем больше окон и дымоходов, чем можно сосчитать. Лужайка по-прежнему выглядит идеально, несмотря на то что уже нескольких десятилетий за ней никто не ухаживает. За поместьем расстилается осенний Ипсвичский лес, а перед ним – сверкающий сине-черный океан.

Я открываю заднюю дверь, и мы заходим в темный безмолвный дом. В гостиной царит немного потусторонняя атмосфера, все диваны и подушки застелены белыми и серыми простынями.

– Нет ничего более странного, чем войти в место, когда-то полное смеха и жизни, и обнаружить, что там тихо.

Я озвучиваю эту мысль, прежде чем успеваю ее обдумать.

– Что ж, кому, как не ведьме пограничья, возвращать что-то к жизни, верно? – мягко замечает рядом со мной Мэтью.

Я тихо смеюсь.

– Если бы я только могла. Кроме того, разве это больше не по твоей части?

Он бросает на меня вопросительный взгляд, но качает головой.

– Магия теней не может создавать жизнь.

– Жаль, – бормочу я. Затем подхожу и начинаю срывать простыни с мебели. Через мгновение Мэтью присоединяется ко мне.

Показав ему, как именно нужно складывать простыни, я оставляю его в гостиной и иду на кухню. Вдоль кирпичных стен выстроилась сверкающая медная посуда. Я достаю одну из маминых кастрюлек для соуса с полки над кухонным островком и наполняю ее водой. Пока та закипает, я проверяю все приборы и протираю стол. Затем уменьшаю температуру и добавляю немного сушеных специй из маминого шкафчика.

Мускатный орех, душистый перец, лавровый лист, корица, ваниль и листья черного чая. С каждым новым ингредиентом я представляю, как деревянные