Железный лев. Том 4. Путь силы - Михаил Алексеевич Ланцов

Местами с шутками и прибаутками.

Местами занудно.

Но всё по делу…

А вообще, голова у Льва Николаевича, конечно, кружилась.

Слегка.

Не только после вчерашнего, но и от осознания значимости этого успеха. На первый взгляд совершенно незначительного. Ну что такого? Пять тракторов и паровой грузовик. Пусть даже они в целом опережали эпоху лет на полста из-за хорошего оборудования и общего понимания — что нужно делать, но… Едва ли кто-то из местных мог осознать всю грандиозность происходящего.

Прямо сейчас слабо загруженный механический завод производил их по несколько штук в месяц. А на моторном готовилось сразу четыре линии для выпуска параллельно и тракторов обоих видов, и грузовиков на их основе.

По чуть-чуть.

По полсотни единиц в месяц. Совокупно.

Копейки.

Сущие копейки, по меркам XX века. Даже его начала. Но тут выдавать в год порядка шестисот единиц колёсной техники… это было чем-то за гранью реальности. Да и не нужна она была никому в таком объёме, как могло показаться на первый взгляд.

И на второй тоже.

Поэтому граф рассчитывал устроить автопробег до столицы, демонстрируя возможности аппаратов. Загрузить их запчастями и вперёд. Заодно проведя полноценные маршевые испытания. И если всё нормально «продать» эту всю технику Николаю Павловичу. Ведь один паровой грузовик заменял двадцать подвод, так как двигаясь с той же скоростью, тащил «на своём горбу» и в прицепе груза, что и два десятка телег.

Выгода?

Огромная! Расход в дровах на один паровой грузовик не шёл ни в какое сравнение с фуражом для двух десятка животинок. А ведь их кормить требовалось не только на марше.

А чтобы у Николая Павловича не возникало глупых вопросов на тему, кто всем этим хозяйством будет управлять, школу механизаторов и создали. Набирая туда всех желающих, но с приоритетом отставников из нижних чинов.

Разгоняя её синхронно с выпуском «железа».

Какой от этого будет эффект?

Колоссальный!

Просто колоссальный!

Даже десяток лёгких паровых грузовиков заменяли две сотни повозок. Резко сокращая и упрощая обозное хозяйство и количество нестроевых, а также общие расходы на содержание войск. Меняя заодно и структуру этих расходов.

Через что, к примеру, повышалась и общая подвижность войск. Так как походная колонна не растягивалась так сильно, а потому легче управлялась и меньше выходило проволочек.

Причём трансформацию войск можно было производить не разом всю, а по частям и соединениям. Всё же расход боеприпасов был не таким ещё, как в годы Великой Отечественной войны. Уступая на несколько порядков. Через что возить требовалось грузов не в пример меньше.

Так что вместо пяти — девяти сотен грузовых автомобилей, типичных для дивизий образца 1940-х, здесь можно было закрыть пару дивизий аппаратов за сто — сто пятьдесят.

Песня!

Сказка!

На дворе ведь 1851 года, а тут перспективы механизации армейских тылов со всеми вытекающими последствиями…

— Лев Николаевич, — произнёс подходящий Путилов, который с некоторым трудом, но нашёл графа. — Там вас люди ждут.

— Какие люди? Где?

— На механическом заводе. Работники.

— И что они хотят?

— Так вы же просили организовать им профессиональный союз. Сделано. Они хотят, чтобы вы присутствовали на его учредительном собрании. Очень просят.

— От императора разрешение пришло?

— Пришло. — улыбнулся Путилов. — Я и сам не верил, но он согласился. И поставил своей рукой визу. Даровав профсоюзам право прямого обращения к нему.

— Устав утвердил?

— Да.

— А… хм… почему я об этом в газетах не видел ничего?

— Лев Николаевич, так во вчерашнем номере. — с укоризной произнёс Путилов.

— Ох… совсем забегался. Ну пойдём. Веди. Тут ведь недалеко?

— Конечно, — кивнул главный управляющий, и они направились пешком к механическому заводу, благо что было недалеко. Менее десяти минут спокойного шага.

— Профсоюзы… надо же… — покачал головой Александр Горбов. — А работать, кто будет?

— Бог его знает, — пожал плечами начальник школы. — Блажь. Барин наш порой чудит.

— А кто без греха? — пожал плечами инженер.

Часть 1

Глава 6

1851, июнь, 28. Казань

— Бей! — рявкнул зычный голос офицера, и почти сразу раздался залп.

Тихий.

Прям на удивление.

И ещё.

И ещё.

И ещё.

Стрелки, вышедшие на огневой рубеж, стреляли по мишеням, пользуясь духовыми ружьями Жирардони, ну, то есть, пневматическими. Их потихоньку Лев Николаевич уже который год закупал разными окольными путями.

Что удавалось найти.

Просто для того, чтобы обеспечить своим ребятам возможность нарабатывать навык стрельбы в условиях дефицита пороха. Его, конечно, выделяли. Но всё равно — остро не хватало.

Поначалу, ещё в 40-е пользовались оригинальными винтовками. Но их было мало, и они выходили из строя. Плюс имели детские болезни. Из-за чего в механической мастерской их стали дорабатывать.

Главным недостатком являлась переменная мощность выстрела, которая уменьшалась по мере снижения давления в баллоне. Это обошли внедрением предварительной камеры. Взвёл курок — туда порция воздуха выпустилась. Нажал на спусковой крючок — она оттуда подалась в канал ствола. Регулировочный клапан при этом обеспечивал относительную стабильность, во всяком случае первые два десятка выстрелов.

Второй проблемой являлась баллистика.

Здесь тоже пришлось повозиться, чтобы подогнать её к винтовке Шарпса на дистанциях до ста пятидесяти метров. Ради чего пришлось отказаться от круглой пули и перейти на более лёгкие «колпачки» с юбкой.

Как итог — к весне 1851 года для нужд экспедиции, то есть, личных силовиков графа, имелась сотня учебных пневматических винтовок. Ну и весь сопутствующий парк оборудования, как то пресс для формовки свинцовых пулек и воздушный насос для быстрой накачки баллонов.

Запчасти.

И небольшой выпуск примерно по десятку в месяц. Про запас.

Заодно велась работа над решением попроще, чтобы давать начальную стрелковую подготовку. Ну хоть какую-то.

Кроме того, для нужд более продвинутого обучения держали ещё сотню винтовок, в этот раз Шарпса, в которых был меньший калибр на толстом стволе. Этакая мелкашка, которая в остальном совпадала с оригиналом. Даже навеску пороха и пулю подобрали таким образом, чтобы совпадать на двухстах-трёхстах метрах по баллистике с нормальной винтовкой Шарпса.

Чистить приходилось СИЛЬНО чаще. Но пороха уходило радикально меньше и жило оружие не в пример дольше.

Ну и под финиш — обычные армейские образцы.

До них, впрочем, допускали не сразу.

Стволы портились.

Порох «улетал», как в трубу. Но граф стремился к тому, чтобы каждый боец его экспедиции имел хотя бы тысячу полноценных выстрелов. Хотя бы. Не считая