Правила подводной охоты - Дмитрий Валентинович Янковский

Достаточно было забраться в аппаратный блок, как меня тут же подхватило, распаковало, выблевало “рассолом” и выдвинуло в кессонный блок “Головастика”. Молчунья помогла мне выбраться из ящика с аппаратом, подала полотенце и одежду.

— Комплекс установлен, –доложил я.

— Отлично, — ответил Жаб. — Выдвиньтесь еще на шесть миль к югу, оставьте там пару медуз и возвращайтесь.

Медузами назывались плавучие камеры наблюдения за придонными областями. В отличие от охранных комплексов никакого урона противнику они нанести не могли, но об опасности предупреждали исправно.

— Есть!

Я снова занял стрелковое место, а Молчунья уселась за пульт управления.

— Стойте! — неожиданно вышел в эфир Пас. — Слышу три цели. Сверхглубинные, высокоскоростные. Нет, четыре! Пять! Движутся с южного направления. Класс определить не могу. Движитель — тройной асинхронный водомет. Вес каждого объекта около тонны. Идут в придонном эшелоне, направляются к базе. Удаление от вас четыре тысячи метров.

У меня волосы зашевелились под шлемом. Если торпеды с такими параметрами ударят по базе, от нее останется один остов. Конечно, на станции имеется хорошая орудийная батарея, вплоть до лазерной пушки, а в стрелковых способностях Долговязого я не сомневался, но определенная опасность поражения базы все равно оставалась.

— Что будем делать, Молчунья?

— Не знаю, — ответила она.

По голосу из синтезатора разве поймешь, что она думает? А лица не видать. Сам бы я предпочел драться.

— В бой вступать запрещаю! — рявкнул Жаб. — Отобьемся без вас! Лечь на грунт, погасить все активные средства!

— Предлагаю послать его к дьяволу, — раздался у меня в наушниках синтетический голос. — Помнишь первое правило подводной охоты?

— Сам погибай, а товарища выручай! — радостно подхватил я.

Молчунья врубила маршевый двигатель на полную мощность и направила “Головастика” в сторону базы. Это был совершенно безумный полет — Молчунья поднялась на завышенный эшелон, включила все прожектора, все сканеры, чтобы привлечь к себе внимание неизвестных тварей, отвлечь их от намеченной цели.

— Пас, не молчи! — рявкнул я. — Дай мне на планшет этих гадов!

— Лови!

Я различил на своих мониторах пять светящихся искр, но расстояние для стрельбы было по-прежнему велико. Однако твари нас почуяли — три продолжили путь по намеченной траектории, а две устремились к нам. Я заранее выпустил в их сторону два “светлячка”, чтобы потом не тратить на это время.

— Видишь? — спросил меня Пас.

— Вижу! — ответил я, настраивая прицел на максимальную дальность.

Я сжал гашетки и влупил по торпедам тремя короткими очередями, вынуждая их уйти глубже с занятого эшелона. Молчунья без слов поняла мою мысль, заложила чудовищный дифферент на нос и крутнула “бочку”, позволив мне прицельно полоснуть очередью одну из тварей.

— Есть попадание! — отметил Пас.

Но опускаться ниже было нельзя — с тонной нитрожира шутки в сторону. Молчунья выровняла дифферент и на полной мощности двигателя свечой взмыла ввысь. От перегрузки у меня затрещали кости, но это лучше, чем расплющиться в блин от ударной волны.

В следующий миг перегрузка сменилась головокружительной невесомостью — водительница заложила крутое пике, давая мне возможность заранее прицелиться с приличной дистанции.

“Быстро, но плавно”, — вспомнил я слова Долговязого.

Дернулись стволы пушек, выплевывая сверкающие гарпуны, и торпеда в сетке прицела разлетелась в клочья. Тут же меня снова вдавило в кресло до помутнения разума — Молчунья уходила от столкновения с дном.

— Как ты? — спросила она.

— Можно бы полегче, — отшутился я.

Далеко в темноте замерцали вспышки станционной батареи — это работал Долговязый.

— Близковато он их подпустил, — заметила Молчунья.

Как бы там ни было, но торпеды атаковать не стали — видимо, Долговязый устроил им достойную встречу. Сонар показал, что две оставшиеся в живых твари развернулись и под шквальным огнем батареи пошли обратно на нас.

— На грунт! — скомандовал я Молчунье.

— Иди в жопу! — ответила водительница. — Они рванут прямо над нами и впечатают судно в базальт! Ухожу наверх, готовь глубинные бомбы.

На самом деле это было резонным решением. Мы стартанули свечой, как космическая ракета, я распахнул бомболюк и приготовился метнуть кассетную бомбу. Но все оказалось не так просто, как нам хотелось, — сонар показал еще четыре цели, идущие на нас со средних глубин.

— Выводи “Головастика” в горизонтальный полет! — выкрикнул я, обалдевая от перегрузки. — Сверху щемят!

Несмотря на то что тело еле двигалось, я саданул очередью вверх и разогнал плотный строй атакующих. К сожалению, это были последние гарпуны из кассеты. Теперь надежда оставалась только на скорость и маневренность “Головастика”.

— Нас атакуют шесть торпед! — доложил я на базу. — Боезапас на нуле, остались только глубинные бомбы. Прошу помощи!

— Доигрались, — хмуро ответил Жаб. — Только попробуйте сдохнуть! Не паникуйте, я высылаю “Блин” с Викингом и Долговязым.

Да ладно, чего тут паниковать? Подумаешь, зажали тебя в клещи шесть тысячекилограммовых торпед. Какая тут может быть паника? Сматываться надо изо всех сил!

Молчунья пришла к такому же выводу и теперь выжимала из “Головастика” все, на что тот был способен. Твари поняли, что реактивную машинку на водометах им не догнать, и тоже пошли на хитрость — пятеро отстали, а шестая вырвалась вперед и рванула. Несмотря на приличное расстояние, нас припечатало по полной программе — ударная волна сорвала все антенные и сонарные обтекатели, оглушила нас, ослепила, в единый миг оставила без связи, а заодно срубила кормовые стабилизаторы, лишив почти всей маневренности.

Вот тут-то Молчунья и показала свои водительские способности. Чтобы сохранить стабильность полета, она завернула скоростную “бочку”, и теперь мы ввинчивались в пространство, как пуля из нарезного ствола. Управлять “Головастиком” в таком состоянии казалось невозможным в принципе, но Молчунья ощущала аппарат как саму себя, и это дало ей возможность изменять кривизну баллистической траектории за счет изменения тяги двигателя. Это был даже не высший пилотаж, это проявлялся природный талант Молчуньи к управлению техникой. Искра божья, как говорили раньше.

— Бросай бомбы! — сказала она.

Несмотря на