Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

Слова Афины звучали так уверенно, словно девушка точно знала, о чем говорит, хотя, скорее всего, она прочла ту же распечатку сведений из корабельного справочника, которую изучил Суоми. Никто из них, кроме Шёнберга, не бывал здесь прежде, но и Шёнберг очень мало рассказывал о своем предыдущем путешествии. Он кратко заверил своих спутников, что их ожидает чудесный, увлекательный спорт, и предупредил, что могут встретиться опасности, – вот, собственно, и все. Возможно, Шёнберг уже неоднократно бывал на Охотнике. Ему, наверное, было лет триста, если не больше; в эти времена попадались и пятисотлетние, и догадаться о возрасте человека было не так-то просто. Пока функционировала центральная нервная система, все прочие внутренние органы можно было при необходимости чинить либо заменять.

Из интеркома раздался голос Шёнберга:

– Эй, народ, мы скоро войдем в атмосферу планеты. Через двадцать минут искусственная гравитация будет выключена. Для большей безопасности отправляйтесь в кают-компанию или к себе.

– Сообщение слышали. Мы в тире, – отозвался Суоми. – Сейчас придем.

Они с Афиной закрепили ружья в стойке и убедились, что никакие предметы не станут летать, если совершаемые в невесомости маневры окажутся слишком резкими.

Несколько минут спустя Суоми уже сидел в кают-компании и наблюдал за снижением корабля, глядя на экран размером во всю стену. Когда он в последний раз видел эту планету, она выглядела всего лишь одной из звезд, а сейчас, казалось, нависла над кораблем. После того как Шёнберг развернул корабль, планета переместилась вниз, развернула сеть облаков, чтобы поймать «Орион», и превратилась в мир, раскинувшийся от горизонта до горизонта. Теперь они смотрели на сине-белое солнце сквозь атмосферу, и оно приобрело желтоватый оттенок.

Внизу расстилалась дикая гористая местность. Подобно большинству планет, Охотник издали казался необитаемым. Но здесь это впечатление сохранялось, даже когда до поверхности осталось всего несколько километров.

Шёнберг был в рубке один. Он перехватил управление у компьютера и вел корабль вручную, бросая стремительные взгляды то на один, то на другой экран. Те, кто сидел в кают-компании, могли наблюдать за Шёнбергом по экрану для пассажиров. Было ясно, что в атмосфере Охотника нет или почти нет воздушных судов и столкновения можно не опасаться.

Шёнберг вел корабль над рекой, иногда спускаясь настолько низко, что он оказывался между стенами высокого каньона. Потом Шёнберг изменил курс и принялся наращивать скорость. Внизу мелькали горные пики и впадины. Наконец на седловине перевала появилось шале с бревенчатыми постройками вокруг него – целый комплекс, обнесенный забором. Маневрировать на малой высоте – дело непростое, но Шёнберг без особых затруднений посадил корабль на голую землю метрах в пятидесяти от частокола. Из сферического металлического корпуса выдвинулись толстые подпорки, рассчитанные на вес корабля и способные удерживать его в вертикальном положении. Затем последовало едва ощутимое движение стабилизаторов – пилот отключил двигатели. Для маневрирования в атмосфере корабль пользовался теми же бесшумными двигателями, что и в космосе, хотя использовать их рядом с планетой нужно было с осторожностью. Он мог приземлиться на любую поверхность, выдерживавшую его вес.

Очевидно, за их приземлением наблюдали. Едва посадка завершилась, как из-за частокола высыпали люди в одинаковых одеждах. Казалось, прибытие корабля было для них волнующим событием, но не более того. Члены импровизированного комитета по встрече, шесть-восемь человек, двигались к «Ориону», не выказывая ни малейшей растерянности.

Как только корабль застыл, утвердившись на подпорках, Шёнберг выбрался из кресла, направился к главному люку, сразу же, безо всяких формальностей, широко распахнул его, впуская воздух планеты, и нажал кнопку, чтобы выдвинуть трап. Шёнберг, как и все прочие, находившиеся на борту «Ориона», перед отъездом прошел обычный курс иммунологической обработки, а корабль тщательно осмотрели его личные медики – чтобы люди не занесли болезнетворные микроорганизмы на планету с примитивной медициной.

Местные жители стояли в нескольких метрах от корабля: женщины в длинных платьях и тяжелых фартуках, мужчины, одетые большей частью в рабочие комбинезоны. У двоих в руках были нехитрые орудия, предназначенные не то для рубки, не то для копания.

Вперед выступил, улыбаясь, молодой мужчина, одетый чуть лучше остальных. Его сапоги были грубоватыми, но с красивой отделкой, а на поясе висел короткий меч в изукрашенных кожаных ножнах.

– Добро пожаловать. – Мужчина говорил на всеобщем языке. Несмотря на непривычный для земного уха акцент, разобрать, что к чему, было несложно. – Я вспомнил: вы мистер Шёнберг.

– Да, это я. – Шёнберг, улыбнувшись, сошел по трапу и пожал руку мужчины. – А вы – Кестанд, не так ли? Младший брат Микенаса, так?

– Совершенно верно. В прошлый охотничий сезон, когда вы приезжали сюда, я был совсем мальчишкой. Удивительно, что вы меня узнали.

– Чепуха. Как там Микенас?

– Отлично. Он сейчас ходит за скотом.

Потом они обсудили положение дел на ферме, или в поместье, или как там называлось то, чем владел, а может, управлял отсутствующий Микенас. Суоми и другие пассажиры – все девушки были одеты исключительно благопристойно – покинули кают-компанию, но, повинуясь жесту Шёнберга, остались внутри корабля, у люка, наслаждаясь свежим воздухом чужой планеты. Работники фермы тем временем стояли в стороне, сбившись в кучу. Они выглядели бодрыми и более или менее здоровыми, но вполне могли оказаться глухими и немыми. Вероятно, прошло полтора десятилетия с тех пор, как сюда поступали хоть какие-нибудь новости от великой межзвездной цивилизации, раскинувшейся в небе над ними. Они улыбались гостям, но говорил один лишь Кестанд, и даже он не выказывал ни малейшего намерения расспросить их, как идут дела там, среди звезд.

Похоже, никакой церемонии представления не намечалось. Обстановка была таинственной, словно при встрече контрабандистов. На мгновение Суоми призадумался, но потом эта идея показалась ему смехотворной. Человек с таким богатством, как у Шёнберга, не станет заниматься контрабандой лично, даже если захочет нажиться на ней.

– Вы уже охотились? – спросил Кестанд.

– Нет. Я хотел сперва побывать здесь и выяснить, что изменилось в мире со времени моего последнего визита.

– Ну что ж… – Кестанд, не самый блестящий из ораторов, которых слушал Суоми, принялся опять говорить об урожае, погоде и охоте, только подробнее, чем раньше. – Как вы понимаете, настоящей северной охоты не было, и до этого сезона я не мог никуда выбираться. Возможно, как раз сейчас я находился бы в пути, но Микенас назначил меня своим заместителем.

Шёнберг терпеливо слушал. Суоми по обрывкам фраз понял, что Микенас и Шёнберг во время прошлого охотничьего сезона сели в космический корабль, полетели на