Бес лести предан - Элиот Лилит

Мужчина поднес сердце к губам, но замер, не разжав челюстей. Вскинул голову, и с лица, которое миг назад скрывала мгла, на Алексея уставились два горящих черных глаза.

– А вот и обещанные призраки, – глаза сверкнули. – Убирайся!

Столько яростной властности было в этом голосе, что Алексея отбросило назад – вышвырнуло в коридор прямо сквозь каменную плиту. Послышался изумленный вздох Германа, а в следующий миг он уже прятался в тесной каморке, зажав рот ладонью и с ужасом глядя в замочную скважину на бушующую в соседней комнате ссору.

– Ты думаешь, это достойное занятие для принца?! Твои глупые французские книжки? Твои флейточки? Может, еще начнешься рядиться в сестрицыны платья? Военный мундир к лицу настоящим мужчинам, а ты его только позоришь!

– Если так угодно вашему величеству, я сменю мундир на светское платье.

Воздух взрезал треск пощечины.

– Мне угодно иметь сына, которым я могу гордиться! А ты пока даешь лишь поводы жалеть, что я не могу сделать наследником твоего брата! В этих шкафах все твои книги и инструменты?

Тяжелые шаги прозвучали совсем близко от потаенной двери. Сердце подскочило к горлу. Только бы не начал обыскивать комнату… Если его найдут – все пропало.

– Нет, ваше величество, – подумав о том же, несчастный сын чудовищного отца подскочил к неприметной нише в стене и открыл в ее недрах еще один ряд полок, забитых книгами и бумагами. Король с отвращением оттолкнул его.

– Не путайся под ногами!

С побелевшим лицом принц смотрел, как его отец один за другим вытаскивает драгоценные фолианты и с непримиримой яростью швыряет в камин. Языки пламени жадно набрасывались на добычу. Страницы с хрустом сворачивались, черные ожоги расползались по кожаным переплетам. Принц молча кусал губы, но когда безжалостные руки короля потянулись к изящным инструментам, не выдержал и сделал шаг вперед. Судя по затравленному взгляду, тут же пожалел об этом, но было поздно. Король вскинулся, как почуявший добычу пес.

– Ваше высочество желает что-то сказать?

Как человек, выращенный любящим отцом, он не понимал: как можно так упиваться жестокостью, обращенной на родного сына?

– Нет, ваше величество, – голос принца был не громче шепота.

Это только пуще распалило короля. Оскалившись, он принялся срывать с полок оставшиеся книги, яростно топча сапогами все, что попадалось под ноги. В воздух белыми птицами вспорхнули вырванные страницы. В рыжих отсветах камина лицо короля утратило всякое сходство с человеческим, превратившись в озлобленную морду дикого зверя.

– Ты слабак! Никчемный мальчишка! – капли слюны, ловя блеск искр, летели в застывшего юношу. – Думаешь, мне твоя мнимая покорность нужна? Мне нужно, чтобы ты был сильным! Мне нужно, чтобы ты не разбазарил величие моей страны! Видно, Бог послал мне тебя, чтобы я не впал в грех гордыни, но если ему угодно было так меня наказать, зачем же было в придачу наказывать весь мой народ?

«Молчи, – взмолился он про себя. – Просто вытерпи еще немного, и…»

Но побледневшие до синевы губы дрогнули, складываясь в мертвенную улыбку.

– Если вы в самом деле так думаете, то попытками сделать меня сильнее, сжигая мои книги и ломая мои флейты, вы идете против божьей воли.

С утробным ревом король бросился на сына. В этот раз пощечиной дело не ограничилось.

Он зажмурился. Демоны, привлеченные страхом, гневом и отчаянием, медленно подбирались к нему, но он прогонял их, боясь поддаться искушению. Тьма бесполезна против королей. Так он никому не поможет.

Вечность спустя тяжелые шаги короля затихли вдали. Лишь тогда он открыл глаза и бросился к своему принцу.

Тот стоял на четвереньках посреди разорванных бумаг и обломков музыкальных инструментов. Разбитая губа сочилась кровью, остекленевшие глаза застыли.

Он тоже опустился на колени.

– Ганс… – голос был пустым и блеклым. – Молодец, что не выдал себя.

На эти слова ушли остатки воли – принц пошатнулся и бессильно упал ему в руки.

Страшные горестные судороги. Свистящее прерывистое дыхание.

– Мы должны уехать, – опалил его рубашку отчаянный шепот. – Я больше не могу этого выносить! Куда угодно, но мы должны ехать.

– Потерпите еще чуть-чуть, – прошептал он так же отчаянно. – Нельзя бросаться сломя голову, нужно все спланировать. И тогда… Тогда вы будете свободны.

– Корабли подплыли к Валлетте на рассвете. Они шли под французскими флагами. Несмотря на все бедствия, поразившие эту страну, многие рыцари не позабыли своего французского происхождения и дружбы, что связывала некогда Францию и Мальту, великий магистр фон Гомпеш велел нам не беспокоиться: да, рыцарей осталось мало, но крепости Мальты так же неприступны, как и три века назад. Мы дали разрешение причалить в порту Валлетты одному кораблю – для переговоров. Генерал Бонапарт вышел к нам в сопровождении небольшой делегации. «Видите?» – зашептались в наших рядах. – Он не опасается за свою жизнь, потому что верит в наше благородство. Так и мы должны верить в наших старых братьев». Великий магистр принял его со всеми почестями. Генерал Бонапарт сказал, что ему требуется укрытие от преследующего их адмирала Нельсона. Он просил разрешения зайти в порт Валлетты для всех своих кораблей.

– И вы их пустили? – император подался вперед, до побелевших костяшек стиснув подлокотники трона.

Собравшиеся в зале вельможи слушали рассказ рыцаря, затаив дыхание и усердно заламывая руки, когда того требовала история. Другие мальтийцы толпились за спиной рассказчика, почтительно склонив головы и придерживая черные шляпы с воткнутыми перьями, чтобы те не свалились на пол. Одежды тех, кто только прибыл с Мальты в поисках убежища, были потрепаны – не то, что у их собратьев, уже год пользовавшихся гостеприимством императора. Те жили в своем новом дворце в такой роскоши, которой и на Мальте-то, верно, не видали.

– Нет, ваше величество, – отвечал рыцарь у трона. – Мы сочли это слишком большим риском. Вздумай французы на нас напасть, отразить атаку этого небольшого флота мы бы смогли, особенно, если бы следом подоспела английская эскадра. Но пускать их в порт… Мы думали, это приведет генерала в ярость, но он, хоть и помрачнел, сохранил холодный рассудок. Спросил, могут ли они в таком случае пополнить запасы пищи и пресной воды. На это великий магистр ответил согласием, и четырем французским кораблям было позволено пристать к берегам Мальты. До следующего полудня они стояли в порту, пока прочие дожидались поодаль. Но генерал Бонапарт вовсе не собирался покидать Мальту, не получив желаемого. Ему нужна была безопасная база в Средиземном море, и он вознамерился ее получить. Как только солнце начало клониться к закату, он