Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

— Форсаж! Двадцать процентов мощности! Вторая эскадрилья — взлёт!

Грузная туша крейсера тяжело содрогнулась, выдираемая несущим полем из мягких океанских ладоней; по обнажившимся бортам потекли потоки вспененной воды. Индикатор скорости хода проскочил отметку «сто»: корабль уже не плыл — он мчался над волнами. А с его кормовой палубы вылетали и вылетали серые диски боевых аппаратов.

Расстояние до кораблей восточных стремительно сокращалось. Явной враждебности даосы пока не проявляли — они просто шли наперерез, — но сам этот их маневр таил в себе угрозу: от удара в упор, когда рассеяние энергии минимально, не спасёт никакая броня, будь она силовая или металлосинтетическая. Любой из крейсеров флота Поднебесной слабее «Карфагена», но их три, и в сумме они сильнее.

Моргану очень хотелось открыть огонь, однако он подавил этот порыв. Ещё ничего не ясно — а вдруг его просто провоцируют? Что ж, нервы у гремлинов покрепче, чем у каких-то там даосов…

— Лево шестьдесят!

«Карфаген» накренился — вода у левого борта забурлила, вытесняемая энергополем. Тяжёлый крейсер, окружённый танцующими над волнами фрегатами, чётко повторявшими маневры флагмана, описывал широкую дугу, ложась на курс, параллельный курсу кораблей адмирала Ито. И в это время там, впереди, из-за линии горизонта вынырнули ещё четыре корабля, над которыми густо роились воздушные боевые машины.

Это были уже не корабли богдыхана — по резким очертаниям надстроек и по общему силуэту Морган безошибочно узнал крейсера ведунов. Они полным ходом шли навстречу «Карфагену», а тем времени даосы тоже подняли в воздух свою авиацию.

«Вот теперь всё ясно. Старые враги идут в одном строю — значит, они пронюхали о нашем грузе и не хотят, чтобы он попал к сардарам халифа. И ясно, почему они не нанесли удар из-за горизонта ракетами с атомными зарядами — начинка наших контейнеров может и сдетонировать, окажись «Карфаген» в эпицентре термоядерного взрыва с его сверхвысокой температурой. Восточных ортов почему-то очень заботит экология этой уродливой планеты. Они сблизятся и будут нас аккуратно вскрывать — вряд ли они вступят в переговоры».

Однако хайерлинг первого ранга ошибся. Ожил речевой синтезатор, и мужской голос произнёс, чётко выговаривая слова:

— Говорит адмирал Рагнар. «Карфаген», предлагаю вам сдаться. Нам известно, что вы везёте, и мы не допустим ни вашего прорыва в Персидский залив, ни возвращения обратно. Нам нужен ваш груз — в случае его добровольной сдачи мы вас отпустим, не причинив вам никакого вреда. Вы в кольце, и на размышление у вас одна минута.

Лицо Джеффа Моргана окаменело.

— Доложи в Город — мы атакованы, — приказал он офицеру, сидевшему слева от него, и услышал в ответ:

— Нет связи. Мы под экранным полем, командир.

«Экранное поле? Откуда? С орбиты, откуда же ещё… Орбитальные станции следили за нами, поэтому эскадры восточных перехватили нас почти синхронно. Их наводили — я мог бы догадаться. Жаль, что я не знаю кода активации подарков, которые мы так и не довезли, и что у меня нет времени разбираться. Вот это было бы разрушение… Ну что ж…».

— Огонь! — скомандовал гремлин, не дожидаясь, пока истечёт отпущенная ему минута на размышление. — Третья и четвёртая — взлёт! Фрегатам — прорываться самостоятельно!

Эмиттеры «Карфагена» выбросили потоки слепящего света, а летатели, разделившись на две группы, устремились к кораблям ведунов и даосов. Штампы выполняли приказы без рассуждений и колебаний…

Крейсера восточных немедленно опоясались вспышками ответных залпов, и силовая броня «Карфагена» задрожала от частых попаданий. Изображение на панорамном экране сделалось нечётким — столкновение противоборствующих энергий искажало и зрительное восприятие, и показания детекторов. Крейсер окутался густыми клубами шипящего пара — отражённые силовым полем энергоимпульсы вражеских орудий вонзались в волны, и вода моментально вскипала. А в небе шёл воздушный бой, и падали в океан вёрткие истребители азиатов, дискообразные летатели элов и красноклювые «фениксы» ведунов.

Джефф Морган наслаждался боем. Он не рассчитывал выиграть этот бой, и даже не надеялся вырваться из окружения, но происходящее завораживало мрачную душу гремлина. «Разрушение…» — думал хайерлинг, следя за падающими вниз огненными клубками сбитых машин, превратившихся в раскалённые обломки. «Разрушение…» — мысленно прошептал он при виде яркой вспышки, в которой мгновенно исчез один из его фрегатов.

Но этот экстатический восторг не мешал ему сражаться — «Карфаген» держался, несмотря на многократное превосходство сил противника. Бой шёл на энергетическом уровне: высвобожденная разрушительная энергия тут же всасывалась источниками кораблей и снова питала защитные поля и орудийные эмиттеры. Союзники были вчетверо сильнее, но они осторожничали, опасаясь, что массированный энергоудар по крейсеру элов вызовет взрыв его чудовищного содержимого. И поэтому восточные стремились истощить врага, погасив всю его энергию своей. Разгадав эту тактику, Морган противопоставил ей свою: он держал часть накопленной мощности в резерве — всё равно любое количество энергии, влитое в силовую броню или вложенное в эмиттерные залпы, будет тут же нейтрализовано превосходящей мощью. Гремлин ждал удобного момента для ответного удара, и дождался.

Скошенный силуэт крейсера ведунов выскочил из дыма и пара — эскадры сошлись, — и хайерлинг тут же разрядил в него все носовые эмиттеры. Сосредоточенный залп проломил силовой пузырь, залив крейсер северян лавиной пламени. Половина надстройки корабля русичей вспыхнула, развороченная палуба вскрылась, и крейсер тяжело осел, теряя ход. Его силовая установка наверняка была повреждена — корабль выходил из сферы боя. Но гремлин не успел порадоваться своему успеху: на «Карфаген» тяжкими молотами обрушились залпы остальных шести крейсеров союзников.

Получив отпор, восточные поняли, что истощить противника не так просто, и тогда они сменили тактику. «Карфаген» был зажат в тесное кольцо, а за полторы минуты боя на короткой дистанции орты точно оценили энерговозможности крейсера элов. Шесть кораблей били по «Карфагену» с заведомым превышением атакующей мощи над мощью его защиты — с незначительными, но достаточным для того, что часть энергии залпов пробивала силовую броню тяжёлого крейсера.

Корабль получил сразу три проникающих попадания. Обтекатель полётной палубы рассыпался пеплом, а саму палубу вздыбило и скрутило в рулон, словно лист бумаги. «Летатели не смогут сесть, — отметил Морган. — Впрочем, садиться уже некому и незачем». Второй удар снёс всю носовую часть, как будто крейсер с разбега врезался в несокрушимую стену и расквасил себе нос; третий пришёлся в середину левого борта. Расплавившаяся броня потекла ручьём, выжигая металл обшивки; левый носовой эмиттер главного калибра взорвался, выбросив огромный клуб пламени пополам с бурым дымом. Хайерлинг только-только успел принять информацию о повреждениях, как ещё четыре энергоразряда пробили силовое поле. «Карфаген» разрушался по частям, терзаемый со всех сторон.

В воздухе уже всё было кончено —