Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

— Потому что можешь. Ты не будешь цепляться за мужика, зная, что распрекрасно проживешь и без него. С голоду не помрешь, на улице не останешься, денег вполне заработаешь сама. А еще у тебя гадкий характер.

— У меня не гадкий характер! — возмутилась я. — Я очень покладистая и спокойная.

— Гадкий и отвратительный. Ты все время споришь с мужчиной, кто это вынесет? Ты скрытная, молчаливая, от тебя слова доброго не услышишь. И муж должен будет тебя очень любить, чтобы все это терпеть. Примерно как я.

Я в изумлении замолчала, пытаясь переварить его речь. Слова просто закончились. Он что же — только что сказал, что меня любит?

Симеон смотрел на меня пытливо, встревоженно. Что ответить? Может, он как всегда ерничает? Валяет дурака?

— Ты не можешь меня любить, — неуверенно пробормотала я.

— Здрастье-приехали! А кто присматривал за тобой — бестолковой? Кто на руках вез в город полумертвую? Кто дочку твою уберег, рискуя жизнью? Кто братьев твоих укрыл? Кто потом вытребовал аудиенцию у государя, кто доказывал, что ты не идиотка и не на стороне революционеров, а просто очень предусмотрительная и осторожная? Ты считаешь, что я это все из корысти какой-то делал?

— Ты со мной спал! — промямлила я, не понимая уже совершенно ничего.

— О да! — лицо у Симеона стало весьма довольным. — И нисколько об этом не жалею. Ты, я уверен, тоже.

Я вспомнила нынешнюю ночь и покраснела. Да. Я тоже не жалею. А потом спохватилась:

— А какое это имеет отношение к браку?

— Так я все равно от тебя не отстану. Ты же меня уже знаешь, тебе проще и быстрее сейчас сказать «да», чем годами объяснять, почему «нет».

— Сейчас? — вскинула брови я. — Прямо сейчас?

— А я непонятно объясняю? Да, тихоня. Сейчас. У тебя было достаточно времени подумать. А учитывая, что ты сама ко мне ночью пришла, то я тебе как минимум не противен. Это хорошее основание для брака. Происхождение у нас равное, я покладистый и щедрый. Хочешь работать — да без проблем. Занимайся сколько угодно своей прачечной, я не собираюсь тебе ничего запрещать. Амалке твоей выправим официальные документы, выучим, на ноги поставим. Будет нашей приемной дочкой. Родителей твоих я уболтаю, справлюсь. А где я не потяну — там батька поможет, на то он и государев советчик. И на Север тебе возвращаться не след, государь, конечно, тебя наградил, но все равно сердится. Он уже сына сто раз похоронил и оплакал, пока ты тут кому-то что-то доказывала. Так что жить будем в Большеграде, я даже дом уже купил, ну! Чего тебе еще-то надобно? Говори, все будет. Луну с неба не обещаю, но…

Я приложила пальцы к губам вдруг покрасневшего и разгорячившегося Симеона. Впервые вижу его в таком волнении. И вправду — любит. Теперь я ему верила.

— Княжич Озеров, я так и не получила нормального предложения от вас.

— В смысле, на колени встать? Мало я ночью стоял?

Я почувствовала, как щеки захлестывает жарка волна. Вот ведь охальник, умеет одной фразой перевернуть все с ног на голову!

С тяжким вздохом Симеон сполз с дивана и опустился на колени возле моих ног. Я наклонилась, чтобы наши глаза были на одном уровне. Княжич захватил в плен мою ладонь. Пальцы у него подрагивали. Волнуется? На него это совсем не похоже, но как же это мило!

— Матильда Снежина, я прошу вас: будьте моей женой.

И, конечно же, именно в этот момент дверь в гостиную отворилась, впуская целую делегацию свидетелей.

Глава 39

О любви

Если князь Озеров только усмехнулся, а господин Туманов беззвучно захлопал в ладони, то мой отец застыл на месте, открыв рот, как рыба. Понимаю, картина презабавнейшая. Впрочем, я не из тех, кто теряется в сложные моменты. Я пожара во дворце не испугалась, я с Гором дралась, что мне какие-то посторонние (и не очень) люди?

— Я согласна, Симеон, — громко провозгласила я.

— Вот и славно, — княжич легко вскочил на ноги, огляделся и покачал головой. — Только вот надо еще кое-кого спросить.

Отец мой, уже сообразивший, что партия-то отличная — лучше придумать сложно, да и дочь не против, приосанился и расправил плечи, но Симеон и не думал просить у него моей руки. О нет, это слишком просто!

Княжич широко раскрыл окно и гаркнул:

— Амала, поди-ка сюда! Я хочу твоим папкой стать, ты не против?

Вряд ли малышка что-то сообразила, но Симеона она не боялась, а после подаренной куклы и вовсе обожала. Поэтому она только помахала ему рукой и убежала подальше от странных взрослых в сад.

— Эта девчонка… — прохрипел отец.

— Да-да, круглая сирота, — кивнул Симеон, аккуратно закрывая окно. — Я ее всем сердцем уже люблю. Умненькая и вырастет настоящей красавицей.

— Но она…

— Именно. На Юге, знаете ли, детей не бросают. Тут сирот мало. Тем более, Амала не против, чтобы я стал ее отцом.

— Позвольте вас поздравить, господа, — вмешался деликатно Туманов. — Какая красивая пара! Вы друг другу очень подходите.

— И я так думаю, — осклабился Озеров-старший. — Думаю, тянуть со свадьбой не будем? В начале зимы и сыграем.

Мой отец вновь нахмурился, открыл было рот, но тут раздался истошный вопль горничной Павлины:

— Милана Матвеевна, кажется, рожает! Где господин Асур?

И началось столпотворение.

Озеров бросился искать Асура. Туманов потребовал выпивку. Симеон, пользуясь суматохой, аккуратно, но твердо ухватил за рукав будущего тестя и увел его куда-то. В гостиной остались только я и матушка.

— Я так рада за тебя, Тиль, — сказала она. — Только вот не согласится княжич на Севере жить.

— А зачем ему там жить? — не поняла я. — Я же твердо сказала, что домой не вернусь.

— Так замок же… — пролепетала матушка. — Титул… заводы, шахты… Ты теперь — единственная наследница. Все твоим деткам останется.

— А! Так ты же еще не знаешь…

И я немедленно рассказала матушке про Альмиру и ее ребенка. Она ахнула, пару раз выругалась, а потом разом успокоилась.

— Если ребенок и правда от Ратмира, это все меняет, — твердо заявила она. — Мы его признаем! Тем более, что сыновья мои живы, хоть и в изгнании. Нужно скорее познакомиться с этой вашей… нашей Альмирой. Уверена, нам удастся уговорить ее уехать на Север. Тут она все равно опозорена. И нужно, чтобы она как можно быстрее развелась.

Я бы хотела посмотреть на человека, который посмеет Альмире что-то приказывать. Ничего, с беременной женщиной отец точно спорить не станет, а там видно будет. Для него сейчас