Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова

– Сам разберусь, – строптиво оскалился самолюбивый Кирим, бывший король воров, словно позабыв на время, что он не свободный человек. Впрочем, жестокий удар по губам сразу ему все напомнил; густая кровь полилась по подбородку, а в глазах отвратительно потемнело. Юноша чуть было не упал в грязь, смешанную с чужими испражнениями, однако его подхватила чья-то надежная крепкая рука.

– С тобой все в порядке? – шепотом прозвучал сочувствующий голос. Кирим поднял глаза и увидел рядом с собой такого же раба, как и он сам – скверно одетого, в каске и с лопатой наперевес.

– Да, – с досадой ответил Кирим, слизывая языком кровь. Как же больно, плохо, страшно!

– Не раздражай Сиба. Держись лучше подле меня.

Кирим кивнул, почувствовав к своему спутнику нечто похожее на благодарность.

– Ты тоже раб? – вяло спросил он, впрочем, это был скорее риторический вопрос, ибо все несчастные, собравшиеся здесь, являлись невольниками. – Как твое имя?

Незнакомый юноша вперил в Кирима свои удивительные зеленые глаза с коричневой обводкой – выразительные, яркие, добрые, сочувствующие – другие.

– Ай-рис, – певучим голосом ответил он и невозмутимо продолжил работать.

Еще один день прошел монотонно и вяло: вдали от родных степей, любимых, от яркого света и, в конечном счете, жизни. Кирим бы совсем пал духом, если бы не его спутник, которого, казалось, вовсе не тяготила сложившаяся ситуация. Надо было работать – он безропотно делал это, не жалуясь и не вздыхая, как многие другие рабы, оказавшиеся здесь. Айрис на вид выглядел слишком хрупким, однако какую внутреннюю силу он в себе нес! В обращении с другими он был робок, но неизменно ласков, а в работе своей упорства ему было не занимать! Лопата и кирка мелькали в его руках так быстро, что, казалось, он ими умело жонглирует, развлекая остальных обреченных своеобразным спектаклем. Глядя на его худощавую жилистую фигуру, чуть ссутуленную, но крепкую и надежную, остальные тоже приобретали мужество и силу двигаться вперед. Есть такие удивительные люди: будучи по натуре скромными, они вроде и не делают ничего особенного, ни к чему не призывают и ни на что не сподвигают, в целом ведут себя тихо и незаметно, но при этом все к ним тянутся, все их любят, все хотят им понравиться. Таковым являлся Айрис.

Миссией специального отряда было неожиданное появление в тылу противника. Здесь у них имелось несколько задач: узнать подлинное число вражеских сил, посеять смуту, ну а главной целью было поразить хатуг-хана, который (как уже доложили в Беру), прибыл со своим шатром в окрестности столицы. Эта самая последняя цель казалась Кириму полным сумасшествием. Ну как им, жалкой кучке рабов, удастся подобраться к военачальнику полидексян? Их всего двадцать человек, они полягут еще раньше, не приблизившись к нему ни на единометр.

Операция планировалась на ночь. В самом деле, в темноте легче будет атаковать врага. Правда, в канализационном подземелье не так-то легко было ориентироваться во времени. У главного надзирателя Сиба имелась для этой цели любопытная вещица – клепсидра или водяные часы, измерявшие время по количеству вытекшей из колбы воды. Именно благодаря такому хитрому приспособлению у армутов появилось выражение: «Время истекло». А у второго надзирателя сума была набита длинными свечами со специальными делениями, изображавшими часы. По мере сгорания часы «таяли» не только в переносном смысле. Так, они оба контролировали друг друга, ибо ошибиться было нельзя: от точности вычислений напрямую зависела их жизнь.

Кирим с необычайным волнением и страхом ожидал момента, когда они окажутся в стане неприятеля. Однако спустя несколько дней мучительного передвижения по вонючему подземелью ему так опротивел весь их сомнительный поход, что он уже мечтал поскорее оказаться на земле. Смерть от руки полидексянина представлялась ему более привлекательной, нежели жизнь в этом темном, холодном и смрадном месте. Когда они медленно вылезали из ямы где-то недалеко от Омарона, Кирим замер, жадно втягивая носом и ртом свежий воздух, напоенный ароматом благоуханных трав, хвои, костров, цветов, перезрелых яблок, сена – благодатный оюньский запах. Обидный тычок по затылку и ненавистный шепот в самое ухо:

– Подтягивайся живее, дохляк!

И они подчинялись, безропотно вылезая из ямы и растворяясь в темной ночи, как призраки, жалкие летучие мыши, но не люди.

Кирим смутно, очень смутно осознавал, что было дальше. Безмолвным и неумолимым вихрем пронеслись они по лагерю полидексян, поджигая шатры и всюду сея панику. Еще до прихода полидексян король придумал занятную ловушку – окружить Омарон невысокой стеной из легко воспламеняющихся материалов, облитых горючими смесями. Оставалось поджечь стену, чтобы загорелось все вокруг. Вот ее-то и подожгли армуты-невольники, только выбравшиеся из канализационного хода.

Повсюду пожар, крики, удушливый дым. А Кирим так и не смог никого убить. В один момент,(армут очень хорошо его запомнил), он оказался лицом к лицу с юным воином, почти таким же по возрасту, как он сам. Мальчишка выбежал из палатки и в спешке надевал штаны: у него все путалось, и нога никак не хотела попадать в штанину. Глупец, будто занятия поважнее не нашлось. Ему бы хватать оружие, кричать, паниковать на худой конец – а он вместо этого занят своими злополучными штанами! А потом он увидел Кирима и так и замер: жалкий, полуодетый, с ошалевшими глазами. Армут медленно достал свой кинжал и задумался, словно прицениваясь: что весит больше – жизнь полидексянина или его собственная? Полидексянин трусливо наблюдал за его действиями; ему явно не хотелось умирать.

«Я не Лэк, я Кирим», – вихрем пронеслось у Кирима в голове, и благородный юноша, медленно опустив кинжал, выдавил жалкую улыбку, словно извиняясь за то, что так и не смог никого убить. Однако тут же на его глазах мальчишка подобно птице раскинул руки и неловко завалился возле собственного шатра: из живота у него торчал нож. Кирим в страхе обернулся, и сразу же получил такую сильную затрещину, что упал, завертевшись на месте как волчок.

– Я лично расправлюсь с тобой, если не будешь исполнять приказ! – прорычал Наид, второй главный, который, впрочем, не остановился, а кинулся дальше, круша и разрушая все на своем пути.

Кирим же остался лежать на месте: оглушенный ударом, ошалевший от ужаса, надышавшийся дымом – он сейчас представлял собой крайне жалкого помощника. Вихри людей проносились мимо него, не замечая, да и он сам словно никого не видел. В какой-то момент все стихло – звуки борьбы сместились чуть дальше, тут остались только глухие стоны умирающих. И тогда Кирим вновь его увидел – Айриса. Он медленно подполз к тому самому бедному юноше, которого