Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

Но меня это особенно не утешило.

— Мы не в подземелье, — сказал я. — Окна. Калека ошибся. Не факт, что можно полагаться и на остальное… сны ведь. Одна фантазия.

— Поглядим, — Индар махнул рукой, окинул жадным взглядом громадный книжный шкаф и принялся шуровать на стеллаже сбоку от зеркала, где стояли какие-то алхимические штуковины. — М-м, какая вещь… это мы прихватим…

— Пойдём уже, мародёр, — мне хотелось рыкнуть, но я снизил голос. — Время идёт.

— Нигде не горит, — снова отмахнулся Индар. — Когда я ещё у него пороюсь… О, смотри!

Бросил на замызганный рабочий стол, обожжённый, с разводами от какой-то пролитой дряни, тетрадь в кожаном переплёте, сделал на переплёте стремительные надрезы — в виде раскрывающей звезды — и капнул из маленькой бутылки, которую вынул из кармана. Защиту сломал.

Не потратил и минуты.

— Что это за дрянь? — спросил я. — То, что ты лил вместо крови?

— Раствор Чёрного Солнца, — сказал Индар. — Я, кажется, как-то тебе уже говорил… заменяет кровь козла в обрядах попроще и на взлом работает. Не вздумай только использовать для серьёзного, опасно.

— Тетрадка Нагберта пригодится, — сказал я.

— И я так подумал, — Индар свернул тетрадь в трубку и сунул под сюртук, за ремень. — Теперь пойдём.

— Сейчас, — я показал на чертёж на стене, который мы увидели ещё в зеркало, когда пытались отыскать Нагберта первый раз. — Давно хотел спросить, что это за штука.

— Да ерунда, — отмахнулся Индар. — Выпендрёж. Зачем-то срисовал со старого гримуара, где рассказывается о наведении одержимости, так уже лет триста никто не делает. Просто для красоты повесил… или… — и провёл ладонью над поверхностью чертежа. — Ты ничего не чувствуешь?

Я потянулся — и мне немедленно захотелось вытереть ладонь.

— Это кожа человека, выделанная под пергамент, — сказал я. — Ребёнка.

Индар кивнул.

— Для обряда, — сказал он. — Знать бы, для какого… неважно, пойдём отсюда.

Дверь ожидаемо оказалась заперта снаружи — но никакой специальной защиты Нагберт не поставил. Я легко выбил плечом хлипкий засов — и мы оказались на площадке маленькой лестницы, ведущей только вниз.

— Калека здесь не был, — сказал Индар. — Он видел только дверь. А дверь, очевидно, ведёт на эту лесенку. Зачем-то Нагберту нужен кабинет выше поверхности земли, а вот лабораторию он сделал пониже. Впрочем, у него и кабинет напоминает, скорее, вторую лабораторию. Для двух типов обрядов, очевидно. Видишь, там, внизу — ещё одна дверь?

— А за ней твари шляются?

— За ней — знакомая калеке лаборатория. Будь внимателен.

В лабораторию вела дверь, закрытая на такую же условную, хлипкую задвижку. Думаю, Нагберт закрывал эти двери лишь из любви к порядку: вряд ли кто-то, кроме него, пользовался этой лестницей. В нижней лаборатории — дело иное: тут шла основная работа.

Здесь, как ни странно, было довольно светло: горели холодные синеватые огни в стеклянных шарах, не похожие ни на газовые рожки, ни на электрические лампы.

— Это светящаяся плесень, — пояснил Индар. — Ад легко терпит такой свет, даже самые чувствительные к освещённости твари. Хаэла тоже таким пользовалась.

Никакой аптечной чистоты: оккультная грязь сочилась под дверь, ею пропитались стены, стеллажи, оборудование… На каменном полу так часто чертили звёзды призыва, что их призрачные следы ощущались Даром как жирная копоть. От стеллажей тянуло таким, что в ту сторону не хотелось смотреть — но именно поэтому посмотреть было нужно.

И увиденное просто душу резало.

— Похоже, — сказал Индар, — мы познакомились с детками папочки Нагберта.

— Ты думаешь, это были его дети? — еле выговорил я.

— Биография калеки тебя не убеждает? — хмыкнул Индар. — Эх, беленькие… всё это — безупречная жертва. Моя леди практиковала. А женщине, предположу, это морально тяжелее. Инстинкт, как-никак, материнские чувства…

— У Хаэлы⁈ — поразился я.

— В молодости наверняка что-то дрогнуло, когда убивала первого, — сказал Индар. — А у Нагберта — очень вряд ли. Для него они все — расходники, я ж говорил. Он бы и Дингра грохнул, если бы парень был ему не нужен…

— А дочь? — спросил я. — Которая невеста?

Индар повернул на стеллаже банку с трупом младенца, залитым чем-то зеленоватым, прозрачным.

— Здесь сыновья… может, девочка в качестве жертвы ему не подошла. А может, просто её время не пришло. Не исключено, что её Нагберт собирался отдать по-другому.

Об этом я даже думать не хотел.

Посреди лаборатории стояла такая же штуковина, какую мы видели в Синелесье. Почти как секционный стол — только кто же приделывает к секционному столу цепи и ремни? Труп не убежит. На этом столе резали живьём. Может, и калеку в том числе.

— Очень приятное место, — кивнул Индар. — Для очаровательного времяпрепровождения вроде домашних игр. Но мы ведь и не думали, что Нагберт милый человек, не так ли?

— Здесь тебе ничего не надо? — спросил я.

Мало ли что. Я не знаю, что может использовать демонолог.

— Не хочу ничего брать отсюда, — сказал Индар брезгливо. — Уходим.

— Откуда такая внезапная чистоплотность? — удивился я. — После Хаэлы-то?

— Отвык, видимо, — Индар отряхнул кончики пальцев, как кот лапу. — Или от тебя нахватался. Мерзит.

Мы прошли стеклянные и металлические алхимические ёмкости, большие, как на заводе, соединённые трубками, к которым подключались приборы, по виду похожие на манометры. Прошли ванну, полную, судя по запаху, формалина, в которой что-то плавало, но у меня совсем не было охоты это рассматривать. Обширный зал закончился дверью, за которой уж точно поджидала сторожевая тварь — видимо, именно в эту дверь сюда вносили калеку.

Я вытащил гранату. Подумал: умнее всего будет зачистить коридор как учили. Но Индар мотнул головой:

— Не торопись, вояка. Те свечки, которые принёс Ричард, при тебе?

— Дурак я, Индар, — буркнул я с досадой. — Конечно!

Вот же наше оружие, думал я в этот момент. Замечательное оружие! Как я мог забыть?

Первым делом я разрисовал Индара, его красивый сюртук. На спине у него нарисовал большую священную розу из тех, что мы рисовали перед Синелесским рейдом для защиты оружия, на лацканах — пару маленьких старинных звёзд, хранящих тело умершего от посягательств адских тварей. Смех смехом, но на войне это неплохо работало для фарфора.

— Что это? — удивился Индар. — Ощутимо греет. Не спалит меня?

— Думаю, если бы могло спалить, ты бы уже сгорел, — сказал я. — Помоги.

Снял китель, дал его держать Индару и разрисовал тем же самым. Индар фыркнул, когда понял смысл знаков.

— Мессир одуревший капитан, это ведь, кажется, защита для мощехранилищ?

— Засохни, лич, — парировал я. — Эти знаки хранят кости от ада, а что ты есть? Поднятый трепливый скелет. Надо было ещё в Резиденции это сделать.

Индар только