Одержимый - Ли Бардуго

Что-то мешало ей нормально видеть – перед глазами мелькали белые точки. Оказалось, пошел снег. Алекс сосчитала друзей – Мерси, Тернер, Доуз и Дарлингтон, ее джентльмен-демон; промокшая и дрожащая жалкая армия. Однако все были целы и невредимы. Над головами по-прежнему мерцала хрупкая паутина Ткача, наполненная скорбью и прихваченная ночным морозом.

Прошлой ночью Данбар притащил с железнодорожной станции бродягу, закопченного, словно угольная банка, и в пропитавшейся грязью одежде, которая, казалось, могла бы стоять сама по себе. Утверждал, что тот способен Видеть. Руди заявил, что мы попусту тратим время, и я был склонен согласиться. Этот человек вонял дешевым джином и вел себя как заправский шарлатан, болтал о дальних путешествиях и несметных богатствах, которые обычно сулят гадалки. Он говорил очень невнятно, и я едва мог разобрать слова. В конце концов Данбару наскучило, и он решил избавить нас от страданий.

Прискорбная история, о которой и упоминать бы не стоило, вот только… Возможно, позже я сам посмеюсь над собственной нерешительностью, однако, когда Данбар сунул в карман бродяге пятерку и велел уходить, тот заявил, что еще не все сказал, закатил глаза – чистое позерство – и выдал: «Остерегайтесь».

Руди рассмеялся и, само собой, спросил: «Чего же нам остерегаться, старый мошенник?»

«Тех, кто ходит среди нас. Они мертвы и обитают в пустоте, питаются по ночам и водят дружбу с луной. Следите за ними, ребята, и запирайте двери, когда они придут», – пояснил бродяга, на этот раз четко и понятно; голос эхом разнесся по залу, как чистый звон колокольчика. Признаюсь, волосы у меня на руках встали дыбом.

В конце концов Руди и Данбар с ним разобрались – вывели на улицу и велели отправляться восвояси, а Руди даже пнул для пущей убедительности. Мне же было неловко. Наверное, стоило дать ему еще пятерку. Наверняка завтра все мы вдоволь над этим посмеемся.

Лайонел Рейтер, тетрадь для заметок

«Черепа и костей», 1933

45

Все, что случилось сразу после возвращения из потустороннего мира, осталось в памяти Дарлингтона чередой моментов, не желающих складываться в цельную картину. Он помнил падающий снег, облеплявшую тело тяжелую, мокрую одежду. Несмотря на усталость и потрясение, они просто не имели права отправиться домой – сперва следовало убрать все следы ночной вылазки. Прежде, еще до пасти адского чудовища, Дарлингтон следовал правилам и думал, что понимает, как устроен окружающий мир. Но теперь, когда к человеческой сущности примешались демонические черты, он вполне допускал, что моральные принципы требуют более гибкого подхода.

Зал Линонии и братьев усеивали книги, один из столов был перевернут. Демоны вломились в окна с восточной стороны, уничтожив витраж с изображением святого Марка, трудящегося над Евангелием, потом разбили стекла в окнах, выходящих во двор. Что ж, ничего не поделать. Можно, конечно, задействовать восстановительную магию, однако процесс будет долгим и кропотливым. Скрепя сердце Дарлингтон признал, что пока лучше оставить все как есть. Потом, когда университет заявит о вандализме, «Лета» предложит использовать горн или еще какие-нибудь средства из запасов оружейной. На данный же момент нужно просто убрать любые признаки сверхъестественного.

Мерси вновь уколола палец, и пауки вернулись в веретено, однако плотный полог пропитанной скорбью паутины по-прежнему висел над двором. Одолжив метлу в кладовой со средствами для уборки, они почти целый час снимали хлопья паутины и бросали в чашу фонтана, где нити постепенно растворялись. Когда они в конце концов избавились от чертовой штуковины, все пятеро безудержно рыдали.

Тело Итана Харела, лежавшее лицом вниз в грязи и тающем снегу, оставили напоследок.

Забрав «Додж», Тернер ждал их у входа, выходящего на Йорк-стрит. Заваренная Доуз буря еще не до конца остыла и смогла справиться с камерами, однако в том, чтобы засунуть труп в багажник, не было ничего волшебного или загадочного. Это гнетущее занятие казалось еще уродливей от осознания того, насколько быстро тело превратилось в обычный груз. Мерси отступила назад, сжимая соляной меч, словно он мог защитить от осознания того, что здесь случилось.

– Ты говорил, что не станешь подчищать за нами, – заметила Алекс, когда, покончив с делом, они, мокрые и усталые, забрались в «Додж». До рассвета оставалось несколько часов.

– Я и сам наследил, – пожал плечами Тернер и завел двигатель.

* * *

Не успели они даже подняться по ступенькам, как дверь в Il Bastone распахнулась. Внутри горел свет, старые радиаторы наполняли комнаты теплом. В кухне Доуз достала термосы с остатками авголемоно, которое все выпили жадными глотками, потом последовали сэндвичи с помидорами и горячий чай с коньяком.

Они молча ели, стоя возле кухонной столешницы, слишком усталые и измученные для разговоров. Дарлингтон с огорчением подумал, что столовая в Il Bastone почти не использовалась по назначению – его встречи с Мишель Аламеддин или деканом Сэндоу редко сопровождались приемом пищи, а с детективом Абелем Тернером он и вовсе общался всего несколько раз. «Лета» ослабла, секретность и ритуалы сделали их чужими друг другу. Или, может, так задумывалось с самого начала? «Лета» стала всего лишь лишенной власти и полномочий подачкой университету, кучкой неумех, лопающихся от собственной значимости, тогда как общества спокойно творили все, что им заблагорассудится.

– Дело сделано? – наконец спросила Мерси, поставив кружку на стол.

Храбрая девушка – однако сегодняшняя ночь стала для нее слишком большим испытанием. Может, магия, заклинания и странные предметы воспринимались как игра, однако Мерси помогла убить человека, и содеянное тяжким грузом ляжет ей на плечи, независимо от оправдания. Дарлингтон отлично это знал.

Алекс предупредила, что в какой-то момент ей понадобится их защита, и попросила сражаться за нее без вопросов. Они согласились – из отчаяния, а еще потому, что, несмотря на все благородные заявления, никто не жаждал вечных страданий. Мерси план пришелся по душе, она рвалась нацепить соляную броню и столкнуться лицом к лицу с любым монстром в человеческом обличье. Возможно, теперь уже пожалела об этом.

Впрочем, сейчас не время для мягкости.

– Еще не конец, – возразил он. – Не все демоны мертвы.

Наверное, как и всегда.

Алекс ослабела от потери крови, и Доуз, нанеся бальзам на рану, оставленную на запястье Ансельмом, отвела ее наверх, чтобы опустить в горн с козьим молоком. Похоже, подобные процедуры стали уже обыденным делом и не доставляли особых хлопот. Дарлингтон же ощущал себя ребенком, которого не приняли в игру.

Решив заняться хоть чем-то полезным, он