Бледный король - Дэвид Фостер Уоллес

словно на что-то реагировали, но осознавали, что реагируют и что все остальные тоже реагируют. У меня кончился аспирин. Почему-то не хотелось спрашивать, что случилось. Ненавижу быть тем, кто всегда узнает все последним; всегда кажется, будто остальные знают, что происходит. Это очевидный показатель низкого статуса, и я держался изо всех сил. Только после одиннадцати я подслушал Труди Кинер, Джейн-Энн Хип и Гомера Кэмпбелла, собиравших стопки старых ваучеров EST в зале UNIVAC.

В другом Регионе произошел взрыв. То ли в Маскегоне, то ли в Холланде, они оба десятые филиалы. То ли машина, то ли мини-грузовик припарковали прямо перед окружным подразделением, а потом взорвали. Труди Кинер передала слова Джорджа Моулсворси, что в Мичигане известно о жесткой деятельности окружного отряда [188]. А значит, на Посту Налоговой произошел теракт, что вызывает мурашки в любом упадочном сельскохозяйственном регионе. Я стоял рядом, притворяясь, будто что-то ищу в картотеке, и следил, чтобы Джейн-Энн Хип не поняла, что я подслушиваю, и не решила, что я из тех, кто не знает, что происходит, и пересмотрела обо мне мнение соответственно. Сегодня она уложила волосы сложными кудрями и волнами, казавшимися темнее в синеватой флуоресценции зала UNIVAC. На ней была бледно-голубая ацетатная блузка и юбка в такую темную и низкоконтрастную клетку, что та опознавалась с трудом. Данных о пострадавших не последовало, но я все-таки узнал, что в Мичигане в начале карьеры работали двое-трое из Систем поддержки аудита-координации нашего 047; у меня не было контактов с Системами поддержки аудита-координации, и я не узнал имена.

Когда начался мой перерыв, на кухне пахло кислятиной, а значит, миссис Уули вчера вечером перед уходом не почистила кофейники и фильтры. Зато здесь была золотая шахта персонала. Мистер Гленденнинг и Джин Роузбери пили кофе из личных подарочных чашек Службы (для GS-13 и выше), Мередит Рэнд ела йогурт из холодильника GS-9 пластмассовой вилкой (а значит, Эллен Бактрим опять ворует все ложки). Они вели беседу, а Гэри Йигл, Джеймс Рампс и кое-кто еще стояли в сторонке и слушали. Я вошел посреди разговора и притворился, что разглядываю торговые автоматы, а потом пересчитываю мелочь в руке.

– Это не терроризм. Это люди не хотят платить налоги, – сказал Джин Роузбери. Над его губой виднелись привычные слабые усы от «Майланты», средства от несварения. «Это» обозначало, что они уже наработали большой объем разговорного контекста и информации.

– Если мне страшно, почему это не терроризм? – спросила Мередит Рэнд. Стерла мизинчиком капельку йогурта из уголка рта. То, что никто не рассмеялся, даже GS-9, говорило многое. Острота Рэнд была разбавленной, чтобы не столько вызвать смех, сколько дать возможность посмеяться и развеять напряжение. Чем никто не воспользовался. Красноречивый факт. На мистере Гленденнинге был коричневый костюм и галстук-шнурок с медальоном из бирюзы. Директор РИЦа был из тех, кто привык находиться в центре внимания, хотя у него это проявлялось в виде неброского самообладания, нежели эксгибиционизма. Я не знал на Посту никого, кому бы не нравился Девитт Гленденнинг и кто бы им не восхищался. К этому времени я уже достаточно пробыл в Службе и понимал, что это качество успешного администратора – нравиться людям. И не стараться нравиться, а просто этого заслуживать. Никто не считал, будто мистер Гленденнинг ведет себя неестественно, как менее одаренные администраторы, даже для себя, например, когда строят подчиненных, потому что где-то в глубине представляют хорошего администратора жестким и пытаются вломить в эту роль свой характер. Или радушный тип в стиле «мои двери всегда открыты», который верит, что хороший администратор должен быть всем другом, и потому ведет себя свободно и дружелюбно, хотя по роду службы обязан поддерживать дисциплину, или урезать бюджет и отказывать в просьбах, или переназначать в Инспекции, или что-нибудь еще вовсе не дружелюбное. Такой тип сам себя ставит в ужасное положение, потому что каждый раз, когда должен сделать что-то во благо Службы и при этом задеть или разозлить какого-нибудь работника, решение приобретает эмоциональный подтекст «друг предает друга», и часто такому администратору настолько неловко из-за этого и из-за собственной попытки усидеть на двух стульях, что он сам на себя злится, а внешне вымещает злобу на работника, из-за чего происшествие становится личным и многократно усиливает обиду и ненависть обманутого сотрудника, и со временем это подтачивает весь авторитет, и уже скоро все считают администратора фальшивкой и подколодным змеем, который только притворяется другом и коллегой, а сам предаст в любой момент. Интересно, что оба искусственных управленческих стиля – тиран и фальшивый друг – заодно и главные стереотипы, которыми в книгах, телесериалах и комиксах изображают администраторов. Можно даже заподозрить, что отчасти неуверенный в себе администратор и выстраивает свое личное представление на основе поп-культурных стереотипов.

Мистер Гленденнинг вроде бы не столько нарушал стереотипы, сколько превосходил их. Самообладание позволяло ему быть и работать таким, какой он есть. А был он немногословным, слегка неподступным человеком, который очень серьезно относится к работе и требует того же от подчиненных, но и к ним относится серьезно, и прислушивается к ним, и считает их как людьми, так и винтиками большого механизма, чья эффективность находится в его ведении. То есть если у тебя есть вопросы или предложения и ты решаешь, что они заслуживают внимания начальства, его дверь в самом деле всегда открыта (точнее, если получится договориться о приеме с Кэролайн Уули), и он это внимание обратит, но вот сделает ли что-либо и как именно – зависит уже от размышлений, информации из других источников и прочих соображений, что ему приходилось балансировать. Другими словами, мистер Гленденнинг мог тебя выслушать, потому что не страдал от неуверенности, будто если он тебя выслушает и примет всерьез, то будет тебе в чем-то обязан, тогда как человеку в рабстве муштрующего образа придется показать, что ты недостоин его внимания, а человеку в рабстве дружеского образа покажется, что он обязан либо принять твое предложение, чтобы не обидеть, либо дать исчерпывающее объяснение, почему твое предложение неприменимо, а то и устроить дискуссию – лишь бы не обидеть тебя и не подмочить свою репутацию администратора, который никогда не назовет предложение подчиненного недостойным серьезных размышлений, – либо разозлиться, чтобы унять свой дискомфорт из-за отказа человеку, которого он чувствует обязанным считать другом и во всем равным себе.

Еще мистер Гленденнинг был человеком со вкусом – из тех, на ком одежда смотрится прилично, даже если он ездил на машине или сидел за столом. У всей его одежды был какой-то свободный,