Зловещие топи - Виолетта Орлова

Внутри ощущался приятный запах погасшего камина, а также терпких благовоний. В огромной купольной гостиной стоял загадочный полумрак, ибо огонь давно погас. Одна-единственная тощая свеча, стоявшая на низком столике, едва освещала шикарное внутреннее убранство. Воск быстро плавился и слезами струился вниз, поливая какой-то бесформенный сверток, лежавший рядом со свечой.

Артур подошел ближе, желая рассмотреть заинтересовавший его предмет. Огонь неровно дрогнул, а юноша в ужасе отпрянул, ибо прямо перед ним на столе посреди экзотичных фруктов и сладостей лежала мертвая канарейка с размозженной головой. Что все это значит?

В мгновение ока роскошный шатер приобрел мрачные очертания. Тяжелые шторы на мутных окнах едва пропускали лунный свет. Тишина стояла такая, что можно было, наверное, услышать, как течет по венам кровь. К запаху благовоний примешивался еще какой-то приторно-мерзкий табачный смрад, говоривший о том, что в отсутствие Артура в шатре побывал неизвестный.

Клипсянин, тщетно стараясь унять гулкое биение сердца, вновь медленно подошел к столу. С немым состраданием взглянул он на несчастное животное, которое постигла столь печальная участь. Рядом с мертвой канарейкой лежал серый кусок пергамента, который Артур сперва попросту не заметил. Там было что-то криво начертано.

«Теперь ты в игре, Гамаил», – значилось в послании, а жирная красная клякса вместо точки весьма напоминала кровь. Записка была вся заляпана желтоватым воском.

Артур в страхе огляделся; за сумрачными ширмами ему теперь виделся таинственный недоброжелатель, который нагло вторгся в его владения и подсунул дохлую канарейку. Жаль, что шатер нельзя закрыть изнутри… В действительности, сюда мог пробраться любой житель Сулат-Хана, но только вот кто? Зачем кому-то его запугивать, да еще и в самый первый день? Связано ли это со словами Саиба о пропавших официантах? Артур не знал. Но ему стало жутко. Пересилив паническое желание кинуться прочь, юноша осторожно убрал со стола канарейку, затем вновь взял в руки записку. Почерк был нарочито кривым, неопрятным. Чернила оставили на бумаге неаккуратные кляксы. Артуру почему-то подумалось, что писал левша. Наверное, оттого, что буквы как бы слегка заваливались влево.

Завтра ему непременно следует рассказать об этом неприятном происшествии госпоже Оридиан. Если, конечно, хозяйка сама не замешана в этой дурацкой истории. Но Артуру сложно было представить, чтобы госпожа Оридиан, весьма неглупая женщина, занималась подобным ребячеством. Впрочем, как знать.

На негнущихся ногах Артур прошел в свою спальню, где было совсем темно. Кто-то предупредительно спустил на окнах занавеси, оставив лишь маленькую щель, откуда тянулась тонкая серебристая нить лунного света. Изнемогая от усталости, юноша упал на мягкую постель и забылся в нервном сне.

Стоило ли удивляться тому факту, что он не выучил свою роль на завтра? А утром его безжалостно разбудил стук в дверь, а если быть точнее, в гонг, которым мог похвастаться далеко не каждый шатер. Когда громогласное звучание инструмента разлилось по округе, клипсянин чуть не упал со своей кровати, ибо ему спросонья показалось, что на него надвигается целая армия. Вскочив на ноги и толком еще не разобравшись, что к чему, он увидел перед собой взволнованного Хайсама.

– Что с тобой случилось, мой мальчик? – испуганно вопрошал режиссер.

Артур стиснул голову обеими руками; она так сильно раскалывалась, что, казалось, сейчас развалится.

– Я проспал, да? – виноватым голосом проговорил юноша.

– Солнце уже поднялось, а тебя все нет. Мы уже не знали, что и думать. Я решил сам прийти к тебе, чтобы госпожа Оридиан ни о чем не узнала. Хозяйка вот-вот должна заглянуть в театр; она всегда так делает перед тем, как уехать из Сулат-хана. Ежедневный контроль. Если она не застанет тебя среди других актеров, поверь, взбучки тебе не избежать. Еще и гонорара лишат. Госпожа очень любит дисциплину.

– Простите меня, пожалуйста, Хайсам, – тихо пробормотал Артур. – Мне в самом деле ужасно неловко.

– Ничего, мой мальчик. К твоему счастью, я не такой строгий, как госпожа Оридиан, – добродушно улыбнулся армут. – Приводи поскорее себя в порядок. Жду тебя в театре через… Немедленно!

– Да, да, я мигом, – Артур договаривал уже на ходу. Как все неловко получилось! Первый же день начинать с оплошностей. Умывшись и переодевшись, клипсянин почувствовал себя бодрее. На пути в театр настроение его и вовсе заметно улучшилось, однако, переступая порог купольной постройки, Артур вспомнил, что совершенно не выучил роль. Помимо этого, в памяти его вспыли причины, по которым он забыл вчера про все на свете. Мертвая канарейка, залитая воском.

Заходя внутрь театра, юноша лицом к лицу столкнулся с госпожой Оридиан, которая уже покидала пределы своего детища. Лицо хозяйки было весьма сумрачным и явно не предвещало ничего хорошего.

– Сегодня вечером тебе придется объясниться, – холодно отчеканила она и, не дав ему сказать ни слова в свое оправдание, была такова. Расстроенный, юноша прошел небольшой коридор и оказался в главном зале. Внутри было довольно темно, но сцена, пыльные декорации и густо размалеванные драпировки освещались яркими факелами.

Разумеется, вся труппа была уже в сборе; вовсю шла репетиция. Произносились какие-то ожесточенные реплики; каждая фраза и эмоция, ее сопровождавшая, были утрированны до такой степени, что на первый взгляд казались искусственными. Однако, когда к ним вихрем ворвался новенький, все смолкли и с нескрываемым любопытством воззрились на вошедшего. Несколько секунд длилось это безмолвное созерцание, но вот какая-то бледная девица кинулась к Артуру навстречу и к его удивлению и даже ужасу без малейшего стеснения повисла у него на шее.

– Мой прекрасный Гамаил! – экзальтированно воскликнула она. – А вот и ты! Вчера весь день я думала только о тебе, даже Измаил принялся меня ревновать! Какой же ты красавец, в самом деле! Я знала, знала, что ты будешь гораздо лучше Рахмеда!

– Прошу прощения, я не совсем… – смущенно начал Артур, тщетно пытаясь отлепить от себя восторженную девицу, но она, чувствуя сопротивление, напротив, еще пуще прилеплялась к нему, точно лесной клещ.

Остальные актеры добродушно засмеялись, наблюдая эту весьма потешную сцену. Однако потом вмешался Хайсам:

– Оланечка, дорогая, дай новичку прийти в себя, ты совсем его смутила!

– Он так миленько покраснел, просто пре-ле-сть! – еще более восторженно воскликнула девица, но Артура все-таки отпустила. Юноша с благодарностью покосился на Хайсама; тот был облачен в бархатный пиджак и брюки, а на голове у него красовался роскошный парик, менявший его внешность до неузнаваемости.

– Пока тебя не было, я играл Гамаила, – пояснил мужчина и одной рукой стянул волосы с головы, так же небрежно и невозмутимо, как обычно снимают с себя носки.

– Я прошу прощения за опоздание! – робко пробормотал Артур, глядя на актеров. Перед