Немезида ночного ангела - Брент Уикс

загораются синие линии, они пульсируют в такт сердцам, очерчивают силуэт перьев, силуэт крыльев. Кокон разворачивается, и все видят голову орла, спрятанную под крылом. По толпе проходит шепот, как будто все удивлены.

Здесь куда ни глянь орлы. Чему удивляться?

Крылья внезапно расправляются, всех снова озаряет вспышка. Под вздохи и аплодисменты дворян с орла спускается императрица; она разводит руки и благословляет их то одним, то другим религиозным жестом. От каждого взмаха руки с нее осыпается золотая пыль, напитанная магией; падая на пол и на счастливых подданных императрицы, она переливается всеми цветами радуги.

Императрица одета в сверкающее, бело-серебристое платье. Она буквально светится.

Но все очарование теряется, едва она начинает свою речь – ведь императрица в первую очередь не артистка, призванная развлекать публику, а глава государства; так что впечатление от яркого, но бестолкового волшебства быстро душится словами благодарности ко всем, кто устроил этот замечательный праздник, и к дворянам, что так верно служили на своих постах весь последний год… в общем, всеми теми скучными банальностями, которыми смазывают шестеренки бюрократии.

Всякий раз, когда императрица называет очередного дворянина, пятно магического света озаряет его лицо. Я вижу, о чем думает каждый из них: «Все остальные – лишь скучная массовка; их именами просто заполнили список; но мое имя звучит музыкально и сладко, и все мои соседи и соперники слышали, как императрица лично отметила мои заслуги».

Рефа'им шепчет мне:

– Не сомневаюсь, императрице хотелось бы подольше потянуть с главным объявлением, но едва зазвучат имена дворянишек из нижних чинов, все сразу поймут, что случится с чинами верхними, которым они служат. Поэтому здесь, в отличие от других скучных приемов, нам не придется долго ждать веселья.

Я поднимаю на него глаза, все еще гадая, на что же он рассчитывает.

– О! Вот подошли и мои несколько секунд славы, – с залихватской улыбкой говорит он. – Не моргайте. А то все пропустите!

Рефа'им начинает пробираться вдоль стены в полутьме и даже никого не задевает, что удивительно для человека с его могучим телосложением.

Человека?

Может, и не человека.

Глаза можно поменять иллюзией. Наколдовать такое не очень-то сложно.

Но мое нутро сжалось при виде его глаз. Никакой иллюзии я не почувствовал. И Рефа'им назвал себя не человеком. Что, если это правда?

Мне лучше сбежать. Все это представление, наверное, ловушка. Если он так счастлив, то вот-вот произойдет нечто плохое, а я ни к чему не готов.

Я отхожу к дверям Зала Посвященных, проверяю, что никто не помешает мне уйти… но после этого не могу заставить себя переступить порог. Уйти нужно. Но я должен все выяснить.

Он еще не выходил на сцену. Несколько важных дворян выступили на ней, произнесли удивительно короткие речи, но лорд Рефа'им еще ни разу не выходил. Впрочем, я на сцену и не смотрел, а зыркал по сторонам, тайком пробираясь через толпу.

Мог я пропустить его по пути сюда? Неужели «миг славы» Рефа'има и правда оказался настолько коротким, насколько он и предупреждал?

Императрица снова берет слово.

– Вам известно, – начинает она, – что время от времени мы тешим себя одним из любимейших удовольствий – выбираем и нарекаем одного из вас королем Запада, которому вверяем половину нашей империи и другие… места, не менее для нас драгоценные.

Публика смеется. Я не понимаю почему.

~– Шутка ниже пояса.~

А, вот оно что.

Почему к сексу везде относятся так странно, пусть даже в каждой культуре эти странности свои? На этом празднике знатные господа сношались в половине комнат. Каждый год императрица официально выбирает себе любовника, а нередко и двух… и неужели даже неявный намек на это считается настолько скандальным, что люди смеются?

Мне этого не понять.

– Без нашего нового короля, несущего службу вдали, я бы рвала на себе волосы. Но рядом с ним я буду наслаждаться тем, как за волосы меня тянет кто-то другой.

Она заговорщически подмигивает толпе, которая начинает сходить с ума.

Затем императрица, якобы смутившись, опускает глаза, подносит руку ко лбу, чтобы ненадолго прикрыть лицо, – но так, чтобы не смазать макияж, – а затем машет рукой, чтобы остальные притихли.

– Зря я это сказала, ой как зря. Друзья мои, пообещайте, что никому не расскажете.

~– А она хороша.~

Я понимаю, что имеет в виду ка'кари. Дворяне жадно упиваются зрелищем. Вот, что им дает власть. Они видят то, что другим не дано. Ради того, чтобы стать приближенными императрицы – самыми приближенными, – они плетут интриги и ударяют в спину друзьям. А после этого сама императрица делится с ними своими секретами и травит непристойные шутки.

Она даже перестала называть себя величественным «мы», перешла на личное «я». Не знаю, поступила она так по наитию или нарочно, но получилось гениально. Императрица знает, как сильнее очаровать публику. Даже проведя на троне столько лет, она не воспринимает преданность своих подданных как само собой разумеющееся. Она заставляет их дорого заплатить за приглашение в этот зал, но при этом делает так, чтобы оно того стоило.

Перед нами женщина, которая умеет оседлать тигрицу по имени Власть.

– Посему… – Императрица прокашливается, обмахивает себя веером, как будто ей стало жарко от прилившей к лицу краски. Я стою слишком далеко и не вижу, так это или нет. Затем она выпрямляется и снова принимает официозный вид. – Посему мы, более не медля, безмерно рады объявить имя нового короля Запада…

Свет снова театрально приглушается.

Мой взгляд пронизывает тени, и я смотрю по сторонам от сцены. Может быть, Рефа'им состоит в свите нового короля? Все остальные политические тонкости меня сейчас не волнуют. Хотя, если бы я разбирался в них получше, то уже давно бы выяснил, кто сюзерен Рефа'има. А это важно, ведь, вспоминая его намеки, я наконец догадываюсь, откуда ему известно, что сейчас произойдет: от сюзерена, который и станет королем Запада.

Это плохо. Не знаю, насколько плохо, но плохо – для меня, для Логана, для Часовни.

Затем на сцене, в темноте, я вижу дворянина, который приближается к императрице. Одного-единственного дворянина безо всякой свиты.

Нет. Нет-нет-нет! У меня спирает дыхание. Так быть не должно! Не может…

Свет загорается.

Зал Посвященных наполняется аханьем.

– Лорд Рабису Рефа'им, – объявляет императрица, беря его за руку. – Ваш новый король Запада.

Я не слышу дальнейших вздохов, не слышу аплодисментов, хотя замечаю, как движется между мной и Рефа'имом расплывчатая масса толпы, как люди делают движения, которые должны сопровождаться шумом. Но я слышу лишь рев крови в моих ушах, вижу только его, стоящего как будто