Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

– Цыц! Здесь и сейчас будем искать этот… как его…

– Консенсус, – подсказал Октав.

– Компромисс, – одновременно шепнула Норма.

– Вот, их! А если откажетесь, мы вас, демонюжниц светомерзких, мигом в подвал к инквизиторам отволочем. Прально я говорю, Октав?

Турмалин важно кивнул.

– Да как нам помириться? – шмыгнула носом Марьяна. – Она меня ненавидит! Стыдится! Я солнца неделями не вижу! Нет мне жизни.

– Ой, – Лес потер шею, – все-то вы усложняете! – И умоляюще посмотрел на Норму.

Та вздохнула поглубже. Никогда ей не доводилось давать кому-то советы касательно отношений в семье. Но она тоже росла с сестрой, превосходящей ее во всем, и если бы она подпустила в сердце хоть каплю зависти, сейчас ненавидела бы Диану, как ночная сестра дневную.

– Послушайте! В каждую из вас отец вложил часть своей мудрости. Тебе, Ульяна, он дал хватку и навык вести дело. Поверь, это не каждому по плечу. Тебе же, Марьяна, он поверил тайны алхимии и наверняка надеялся, что ты продолжишь его дело. Он даже расчистил тебе путь, чтобы ты не пострадала, ценой своего здоровья. – Норма старалась не думать о том, что говорит о демоне или его последователе. – Ты – талантливая ученица, каждый раз обходила хитрости сестры, чтобы достичь результата. Только вот зачем вам делить то, что предназначено обеим? Отец наверняка хотел, чтобы вы достигли чего-то большего… э-э… – Она замялась. Выражения «плечом к плечу», «рука об руку» и «бок о бок» сейчас совсем не подходили. – Достигли общими усилиями, но разными путями.

– Что она там лепечет? – спросила Ульяна Марьяну.

– Вот и я ничего не поняла, – ответила Марьяна Ульяне, задрав нос. – Одно блеянье, слушать противно.

Норма скрипнула зубами: «Вот же… заразы! Сразу видно, родня!»

– Поясняю, – оборвал их Лес. – Тебе, светленькая, на роду написано и дальше управлять мануфактурой. Ты с этим справляешься. А тебе, темненькая, учиться дальше надо! Вон у нас в городе целый университет есть.

Марьяна понурилась.

– Я бы и хотела. Да только как же мне учиться?.. Я ведь лишь по ночам ходить могу и три дня в месяц…

Тут подал голос Октав:

– Учитывая степень заинтересованности в вашем промысле самого городничего, можно согласовать индивидуальный график. Думаю, профессора войдут в положение одаренной девушки, которая лишь изредка может посещать столицу.

– Только пачпорт выправьте второй, – напомнил Лес. – И грызться забудьте.

– Или вами займется Инквизиция, – злорадно напомнила вредным девицам Норма.

Головы фыркали и пререкались, но уже без прежнего энтузиазма. Вскоре они вынуждены были признать правоту Леса – иного пути у них попросту нет.

Тело выудили из грязи и вместе с головами проводили до мануфактуры. Там с сестер взяли расписку, по которой они обязуются выправить Марьяне документы и подать ходатайство городничему.

– А как же тело? Как оно будет бодрствовать так много, если стану учиться? – запереживала напоследок Марьяна.

– Рекомендую кофий, – буркнул Октав и спрятал расписку в рукаве. – Я приду через неделю и вас проверю.

– А я – еще через неделю, – пригрозил Лес.

«А я сюда вообще не вернусь, – подумала Норма устало. – Ну их к барстучьей матери».

* * *

До управления они добрались, когда хронограф Октава показывал четыре утра. Рапорт было решено писать завтра, с коротким объяснением: «Конфликт разрешился примирением сторон».

– Это дело надо отметить! – заявил Лес, когда они еле вползли на свой этаж. – Где там были остатки медовухи?

Но стоило ему открыть бочку, как по столовой и коридору поплыла едкая вонь.

Забытая в тепле медовуха, увы, безнадежно прокисла.

Дело № 8

Кость в горле

Флора и фауна этих земель весьма агрессивна к нам, как, впрочем, и местный демос, находящийся на первобытной стадии развития. Считаю бессмысленными дальнейшие диспуты с Зотикусом по теме самоуничижительного метода вивисекции с целью адаптации и слияния со средой. Слабый подстраивается под условия, сильный же подчинит их своей воле.

Из походных записей Джервезии, переведено Луи Клодом д’Энкриером

– Вот ты как дурнем уродился, дурнем живешь и помрешь так же, – пыталась вразумить брата Диана. – Идти надо первым делом в казармы.

Красные мундиры и яркие глаза быстро убедили гвардейцев на страже, что двоих геммов следует беспрепятственно пропустить за ворота, но вот как поступать дальше? К слову, Илай уже едва не опростоволосился, назвав их просто стражей, пришлось его спасать.

– Но устроил-то нас сюда Михаэль, – упирался он, – и не в гвардию, а в Тайную полицию, так и сказал.

Диана сложила руки на груди:

– А что, у нас Михаэль глава Тайной полиции? Вроде как еще месяц назад им был граф Бернотас. Или я запамятовала?

Ее не слишком волновала очередная неопределенная ситуация. Им не впервой висеть между небом и землей, одновременно пытаясь плыть незнамо куда в поисках незнамо чего. Но тут-то все очевидно!

Илай стиснул ремень кожаной сумки, в которой лежал кошель, выданный губернатором Белоборской волости.

– Сначала нужно отдать деньги.

Он таскался с этими несчастными монетами как кошка с салом, спал в обнимку с сумкой и не позволял Диане даже безобидных шуточек о том, как было бы славно их потратить втихаря.

– Да кому! – всплеснула рукой Диана. Другой она держала подаренный старым Дубравиным арбалет. – Губернатор передал их Инквизиции. Ты туда собрался? Так передавай привет палачам. Нет уж, сначала расквартируемся, умоемся с дороги, поедим, в конце концов. Потом уже будем со всем разбираться.

Она была бы не против немного задержаться в гостеприимном доме Советника, где они оставили Рину и Дусю. Графинюшка соблазняла ванной – вроде как медной лоханью с горячей мыльной водой – и шоколатом, которого так и не нашлось в Букаве, но ошалевший в пути Илай рвался во дворец, будто его здесь уже потеряли.

«Как потеряли, так и найдут, – пыталась достучаться до него Малахит. – От одного дня не убудет». Но брат не захотел задерживаться в особняке Дубравиных ни на час. У Дианы руки чесались открутить ему немытую голову. Нет, чистюлей вроде Нормы она не была, но ходить, почесываясь, выше ее сил.

Да еще и дворец этот… В отличие от Янтаря, который грезил придворной службой последние года два, она сюда не стремилась. Слишком много людей в месте, где слишком мало клозетов, а удручающую разницу принято компенсировать духами.

– Решено, – заявил Илай, вновь беря на себя роль предводителя отряда. – Я иду искать кого-нибудь, кто сведет нас с Бернотасом для получения дальнейших распоряжений, а ты отправляйся в казармы и делай там, что хочешь.

– Вот и пойду!

Диана закинула старинный арбалет на плечо, повернулась к брату спиной и зашагала в сторону лысоватого по ранней весне парка – дегтем, кожей и потными тряпками тянуло оттуда. Даже спрашивать никого не надо.

– Если у них не найдется теплой воды, я дезертирую прямо к Кате, – ворчала она себе под нос, ступая по широким тропинкам.

Было ветрено и любоваться, по мнению местной знати, особо не на что, а потому придворные ей не повстречались. Только несколько гвардейцев патрулировали парк и проводили Диану пристальными взглядами.

– Дуболомы, – фыркнула она себе под нос. – Даже не спросили, кто такова, что здесь рыскаю. Может, я чего замыслила? Или если форму нацепить, так уже все можно?

Диана шла, примечая слабое шевеление луковиц нарциссов в земле и норки садовых сонь. Были в парке и кроты и мыши, а под крышей дворца гнездились и их рукокрылые собратья – всех понемногу. Но, разумеется, все перешибал ядреный конский дух, и с каждым шагом он становился все сильнее.

Вскоре показались вытянутые двухэтажные казармы с полосатыми красно-желтыми крышами и плац. За казармами виднелись конюшня, стрельбище, поднимался пар от котлов – кто-то кашеварил на всю ораву. Есть хотелось меньше, чем наконец-то на минутку вытянуть ноги после недели в карете, а потому Диана безошибочно вычислила домик кастеляна и пошла туда. Никого не встретив, она сама взяла себе с полки соломенный тюфяк и смену белья, потом сама же наведалась в баню – увы, нетопленую, потому пришлось лишь ополоснуться по пояс – и спокойно направилась в казарму. На входе ее, правда,