Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Сзади нагоняли стражи. Марьяна заметалась меж кустов сирени и черемухи, точно лесной дух, но Лес зорко следил за каждым ее движением. Похоже, та пыталась прорваться внутрь через черный ход или подвальное окно, но не тут-то было! И пусть Фундук отвлекся – оба кошкана катались по слякоти, лупцуя друг друга задними лапами и кусая, – он справится и один.

Определив, куда девица бросится в следующий миг, Лес метнулся наперерез.

– Попалась, мошенница! – Он схватил ее за локти и свел их за спиной. Марьяна ойкнула. – Никуда не денешься. Сыск Вотры, вы арестованы!

Но тут Марьяна развернула черноволосую голову, точно сова, оказавшись к Лесу лицом. Чертами она была один в один похожа на сестру, только прищур другой и улыбочка кривая.

– А ты уверен, красавчик? – расхохоталась она и щелкнула зубами, будто хотела отхватить ему полноса.

Лес чуть отшатнулся, и в тот же миг перед глазами все поплыло, потемнело… В следующий миг он обнаружил себя сидящим на земле. Голову вело, как после жесточайшей попойки. Рядом валялись и стонали подоспевшие стражи «Тезауруса». Марьяны нигде поблизости не было.

Только кошканы не обратили на странное исчезновение никакого внимания – охранный лежал на боку, выставив лохматое брюхо и недовольно подрагивал кончиком хвоста, тогда как Фундук с чувством абсолютного превосходства намывал расцарапанную морду.

Лес вскочил и, пошатываясь, приблизился к нему, чтобы осмотреть. К счастью, Дука только слегка потрепали.

– Малыш, я всегда в тебя верил. Победил, да, – с облегчением забормотал он кошкану. – Ты тут самый сильный.

– Это что такое было?! Ты, шавка полицейская, а ну вали отсюда! – раздались слабые окрики.

– Нет, это уже нарушение! Нападение! Хватай его, робяты! Ты, зови хозяйку!

Леса попытались схватить, но он легко вышел из захвата, выкрутив одному плечо, а второму сделал подсечку, так, что тот повалился на колени.

– Стой! – донесся до Леса крик сестры. – Мы из сыска, прекратите немедленно!

Запыхавшаяся Норма бегом приближалась к ним.

Пока та пыталась сбивчиво объяснить, по какой причине Лес бесцеремонно вторгся на частную территорию, да еще и кошкана с собой притащил, а стражи возмущались, ссылаясь на приказ госпожи Зимецкой никого к ней не пускать, сам Яшма медленно осознавал, что же на самом деле произошло. И почему.

Это случилось снова. В точности как тогда со старым бессмертным еретиком, на которого они постоянно натыкаются себе на беду. Какой-то морок, наваждение, отвод глаз – и вот ты уже в другом месте, с трудом соображаешь, а подозрительной личности и след простыл.

«Разве ж это мистерия? – рассуждал он, оглаживая Фундука. – Нет, вообще непохоже».

Тут вернулся третий страж и развел руками:

– А нету госпожи Зимецкой! Клянусь, днем была, никуда не уезжала. Куда только делась, как пропустили…

Бравые мужи растерянно переглянулись.

– Позвольте, мы просто уйдем, – предложила Норма. – Вам ведь ни к чему ссориться с управлением. А если и вернемся, то непременно с грамотой.

Стражи переглянулись. На их лицах без труда и особого таланта читалась усиленная работа мысли. Ведь если их хозяйки нет на месте, выходит, они попусту взъелись и напали на служащих полиции. По собственному почину, что грозило немалыми неприятностями.

– Ну дык, – страж в кушаке запустил пальцы себе в волосы и слегка дернул, – вроде ничего не пропало, не попорчено… Знамо дело, можно и миром разойтись… Вы не обессудьте, мы приказ выполняли, сами мы люди подневольные…

Другие стражи в это время нервно переминались с ноги на ногу.

– Как и мы, – буркнул Лес. И не удержался, передразнив: – Прощевайте!

Геммы беспрепятственно удалились. Фундук напоследок фыркнул на оппонента и задрал хвост.

Свернув на Большую Присутственную, Лес рассказал Норме обо всем, что произошло, и присовокупил свои выводы. Сестра задумчиво пожевала губы.

– Документы по-прежнему у нее.

Лес пожал плечами:

– Ну, строго говоря, это и ее документы тоже. Хотя решать такое, конечно, двоим.

– Вот-вот, – проворчала Норма. – Чем народ тревожить своими распрями…

– Смотри-ка, кто к нам гарцует! – перебил ее Лес, звонко свистнул и замахал рукой. – Эй, инквизитор!

Навстречу им легким аллюром приближался Октав верхом на лошади.

– Не обязательно так кричать, – сморщился он, поравнявшись. – И я теперь в сыске. К слову, как поимка?

– Как видишь, – хмыкнул Яшма. – Но еще не вечер, и есть у меня одна идейка…

* * *

Октав настоял на том, чтобы угостить всех обедом. На простодушный вопрос Леса, разве не все деньги он спустил на организацию архива, Турмалин очень удивился. Тогда брат без зазрения совести поволок его в «Поющего осла», где все трое набили животы фирменным пирогом с рябчиками и лисичками.

– Эта Ульяна-Марьяна – великопроклятая, – без прелюдий заявил Октав, и Норма аж подавилась травяным чаем с медом.

Пока Лес хлопал ее по спине, бывший инквизитор неуютно ерзал и теребил хлебный мякиш.

– С чего ты взял?.. – прохрипела Норма, откашлявшись. – Это же такая редкость!

И правда, подобными заявлениями не разбрасываются. К примеру, Великий Благословенный, рожденный от союза мирянки и серафима, был только один – Диамант, и ему уже больше двух сотен лет. А вот полудемонов…

– На самом деле проклятых куда больше, чем принято считать. Я ведь служил под началом Главного архивариуса Константина, в отделе по борьбе с демоническими вмешательствами. Вернее, меня туда перевели не сразу, а… Впрочем, не важно, – соскользнул он с темы, которую сам и поднял. А Норма уловила в его свечении нотки досады и тоски. – У меня был доступ ко множеству меморий и книг, я углубился в эту тему. Так вот, демоны гораздо охотнее сходятся с людьми. Они продолжали плодить полукровок и после Страшной Годины.

– Так почему ты решил, что двухголовая из таких? – настаивал Лес.

– Минуту терпения. – Октав дернул уголком рта. – Великопроклятые весьма разнообразны, у них нет какого-то общего внешнего признака, который бросался бы в глаза. Но! – Он поднял палец. – Во-первых, их крайне сложно убить. Есть теория, что это и вовсе не возможно. Великопроклятые до крайности живучи. Во-вторых, они используют особую силу, не похожую больше ни на что: отводят глаза, наводят морок и, предположительно, мгновенно переносятся с места на место или переносят другого человека. На небольшие расстояния. Эту способность они унаследовали от демонов, хоть и не в полной мере.

Норма бросила взгляд на Леса. В глазах брата читалось понимание.

Великопроклятых и правда может быть много. Видимо, к ним относились старик, которого они привыкли называть бессмертным еретиком, и Разбирающийся Человек. Норма помнила чувство, когда в первый день службы от «Поющего осла» их швырнуло к ступеням сыскного управления, но списала все на усталость и цветочное пиво. Да и пленник Петра Архипыча вряд ли был простым человеком или даже мистериком.

– К тому же меня весьма насторожил шифр на том коробе, – добавил Октав. – Их отец-алхимик либо сам был демоном, либо культистом и спокойно воспитывал бастардов. Но этого мы уже не узнаем.

– Дети демонов повсюду, – протянул Лес, заглядывая на дно кружки. – Тьфу, скудство. Но это не отменяет того, что наша двухголовая – перевертыш!

– В какой-то степени, – скривился Октав. – И ты хотел что-то предложить?

«Сейчас Лес наговорит что-то такое, отчего мне будет стыдно, – внутренне сжалась Норма. – Октав его высмеет, и они поссорятся. Тогда я непременно вмешаюсь, и перемирию конец. А ведь мы даже начали вместе работать…»

– Как я уже рассказывал, да, я рос в городишке Кисель, где, кроме ягодных полей и церквушки, ничего-то и нет, – не замечая терзаний сестры, начал Лес. – Мать у меня женщина светобоязненная, но ребенком это не мешало мне слушать всякие истории на вечерних посиделках соседей. И вот там я узнал о волколаках-перевертышах. На самом деле они не только в волков обращаются, но еще в медведей, рысей и другую живность. А бывает, что и принимают облик других людей, и вот эти-то истории были самые страшные.

Вопреки опасениям Нормы, Октав слушал внимательно, не меняясь в лице, уперев подбородок в переплетенные пальцы.

– Чтобы отделить одну сущность от другой, старые люди советовали выманить тварь в полночь на перекресток, а там облить нашептанной водой или отсечь прядь волос прокаленным в огне ножом, – продолжал Лестер, – тогда она явит истинное лицо. Да, быть может,