"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор

– Але! – выдохнула она в трубку. – Это дом Себастиана фон Шаунбурга?.. Да… Нет… Какая жалость! А вы, милочка? Вильда фон Шаунбург? Надо же! А я… Да, да, да!.. Ну, конечно же мы родственницы! На свадьбе… Нет, не помню. Хотя постойте, Вильда! Это когда было-то?.. Ах, вот оно как! Я была в Африке тогда… Ну конечно же расскажу!.. Приеду, почему бы не приехать?! Извозчик? Ах, даже так?.. Очень любезно с вашей стороны, Вильда…

Когда через четверть часа она положила трубку, вода в ванне несколько остыла – надо было вовремя горячей добавить, но зато, не успев еще познакомиться с Вильдой лично, Кайзерина обрела в той подругу и родственницу, что совсем немало, если смотреть на вещи трезво. А баронесса Кайзерина Альбедиль-Николова умела видеть вещи именно такими, каковы они есть. Это-то как раз и называется «трезвый взгляд» даже если хозяин «взгляда» пьян. Но была ли Кайзерина пьяна?

* * *

А Вильда оказалась чудо как хороша! Истинно арийская женщина, и все такое.

– Да, – серьезно кивнула Кайзерина, выслушав предположения Вильды фон Шаунбург. – Несомненно. Вы в зеркало посмотрите…

Но это, разумеется, были чистой воды дамские глупости. Ну и что, что рыжие да зеленоглазые? У них и цвет кожи один и тот же. Да и вообще обе они женщины, со всеми вытекающими из этого факта особенностями анатомии и физиологии. Вот разве что грудь у Вильды не такая высокая, да тяжелее немного, но разве же в лишних граммах счастье?

– Возможно, – согласилась Кайзерина, с улыбкой выслушав очередную порцию предположений об их кровном родстве.

– Я кажусь вам дурой, не правда ли? – неожиданно спросила Вильда, прерывая весьма познавательный рассказ об австрийской ветви своего рода.

– Нет, – покачала головой Кайзерина, уловив в интонации жены Баста нечто настолько же настоящее, насколько могут быть настоящими горы, небеса и речные струи. – Вы мне таковой не кажетесь… Вы счастливы с Бастом?

«Зачем я ее спросила? Что хорошего в том, чтобы мучить бедную женщину?.. А почему, собственно, мучить? – через минуту удивилась она своей же упертости. – Что мешает мне сыграть с ней в руку провидения? Не правда ли: у провидения красивая рука?»

Ну что тут скажешь! Кайзерина и сама не знала – не могла и не хотела объяснить – что с ней происходит, чего она хочет и зачем делает то или это. Вот когда предлагала полковнику Баштюрку краденые секреты чешского ВПК, твердо знала, зачем и почему, и какую конкретно сумму в английской валюте хотела бы за свои услуги получить. А с какой целью притащилась в имение Баста – даже не задумывалась. Не знала и знать не желала, плывя как рыба в речном потоке – сама по себе и вместе с рекой, куда бы та не стремила свой бег. Захотела и приехала, поддавшись мгновенному капризу. И с чего вдруг ее «пробило» совращать милую и явно не склонную к однополой любви Вильду фон Шаунбург – тоже совершенно непонятно, ведь сама-то она до сих пор предпочитала одних лишь мужчин. Но накатило что-то настолько сильное, что, верно, и наэлектризованный воздух задрожал, как перед бурей, и огонь в камине заметался со страшной силой, словно горючего плеснули. И жена Баста не устояла. Потрепыхалась немного, краснея и вздыхая, да и поддалась общей атмосфере безумия, сдаваясь на милость победителя.

* * *

«Зачем?» – чудный вопрос, особенно тогда, когда нет ответа. Но Кайзерина задала его себе всего два раза. Один раз за завтраком, поймав плывущий, все еще «пьяный», взгляд Вильды и уловив в нем тень надвигающегося раскаяния и растерянности. А второй раз – в липовой аллее, где баронесса устроила с позволения хозяйки импровизированное стрельбище.

В доме было полно замечательных охотничьих ружей и не только ружей: великолепная коллекция. Тут обнаружились и совершенно уникальные экземпляры. И все действующие, как оказалось, все «на ходу». Ну как же Кейт могла удержаться, когда «Голланд-Голландовский» дробовик «Рояль», и «тулочка» в серебре 1907 года, и маузеровский штуцер для африканского сафари, и винтовка Бердана, «заточенная» на лосей да медведей, и карабин Манлихера… Ну чисто девочка в кукольном магазине…

– А можно? – Боже мой! Это что же ее, баронессы Альбедиль-Николовой, голос так просительно звучит? Но нет сил устоять перед таким великолепием, разве что – слюной подавиться.

– Разумеется, можно… – Вильда все-таки сомневается. – Не думаю, чтобы Себастиан был против…

– А где бы нам пострелять? – резко берет быка за рога Кайзерина Кински.

– Н… не знаю… Возможно, в липовой аллее?

И вот уже расползается в чистом и сладком мартовском воздухе будоражащий кровь острый запах пороха. Гремят выстрелы. Лопаются со звоном винные бутылки, и разлетаются в пыль сухие тыквы. И совершенно счастливая Кайзерина оглядывается на Вильду, видит полыхающий в изумрудных озерах ее глаз восторг и спрашивает себя во второй и последний раз: «Зачем?»

Но…

«Сделанного не воротишь… – говорит она себе, вскидывая австрийский штуцер начала века. – И ведь совсем неплохо получилось…»

Выстрел. Еще один…

«А за неимением гербовой… – „австрияк“ отправляется в тележку, на которой старый Гюнтер привез всю эту „добычу“ в липовую аллею, и в руки идет „тулочка“, такая изящная, что впору влюбиться. – За неимением гербовой можно… можно и повторить! А?»

Глава 7

Берлин – Мюнхен

– О чем вы думаете? – резковато и неожиданно, но почему бы и нет?

«Как там говорится в русской поговорке? Ты начальник… Но это ведь не только про славян сказано. Немцы в этом смысле другим народам сто очков форы дадут и ни за что не проиграют. Ты начальник, Рейнхард, и ты в своем праве».

– Да, вот думаю, как бы ловчее перерезать вам глотку, господин группенфюрер[146], – без тени улыбки ответил Баст.

– Рейнхард. Мы ведь не на службе, Себастиан, не так ли?

– Рейнхард, – сдал назад Баст.

– Итак? Чем? Когда? За что? – у Гейдриха холодноватые голубые глаза. Прохладные. Нордические. Одна беда: размер и разрез. Маленькие, немного косят и иногда бегают. И разрез глаз оставляет желать, но…

Короля играет свита. А Гейдриха – черная аура посвященности, избранности, вовлеченности в страшные тайны режима.

– Полагаете не за что? – играть так играть: даже любопытно, какова на самом деле длина поводка и ширина ошейника.

– Допустим, – кивнул Гейдрих. – Допустим, что так. Но я задал еще два вопроса.

– Опасной бритвой. Ночью, во сне.

– Господи Иисусе, Баст! – воскликнула, появляясь в дверях, Лина. – Что вы такое говорите? Кого вы собираетесь резать?

– Меня, – Гейдрих кивнул жене и чуть скривил узкие губы в