Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

быстро посмотрела на князя, и в этот момент я подумала, что эхо-кварц не просто так озвучивает лишь избранные фразы: князь Лэггер явно готовил своих свидетелей, объяснял, что стоит говорить, а что нет.

– Мне не спалось! – выкрутилась Медея. – И я вышла прогуляться. Это не запрещено!

– Прогуляться в подвалы? – приподнял бровь ректор.

– Да… Нет! Я заблудилась. Я только недавно научилась пользоваться дорогами Академии, и они привели меня вместо парка в подземелье.

Какая же ты изворотливая дрянь, Медь!

– Вот как? Видимо, придется пересдать зачет.

Медея вспыхнула от негодования, но промолчала, кивнула.

– Я очутилась у входа в зверинец, услышала голоса и хотела попросить помощи, – продолжила она.

– Голоса раздавались прямо за дверью или дальше, в следующем зале?

– В следующем. В амфитеатре, где проходят тренировки на стиках.

– У вас такой хороший слух, кадет Винс?

– Я… – Медея снова запнулась, вопросы ректора застали ее врасплох.

– Какая разница, как свидетельница оказалась в подвале? – вмешался князь Лэггер.

Он злился: допрос внезапно пошел не по плану, и он стремился скорее вернуть его под контроль.

– Разве мы сейчас расследуем ее дисциплинарное нарушение, да и какое здесь может быть нарушение? Она заблудилась и хотела попросить о помощи, но вместо этого увидела… Расскажите нам, что ты увидела?

У меня перед глазами всё поплыло. Неужели она, эта гадость, видела всё самое сокровенное?

– Эфор Эйсхард и кадет Дейрон стояли у бортика и разговаривали. Эфор Эйсхард выглядел нервным, стучал ботинком по каменной ступеньке. Я издалека не слышала, о чём он говорит.

– И вы попросили о помощи? – спросил ректор.

– Нет, я испугалась. Эфор Эйсхард бывает очень суров и жесток.

«Что? Ах ты дрянь!»

Медея потупилась и грустно вздохнула.

– И я использовала свой дар, чтобы спрятаться. У меня дар адаптивной мимикрии. Я подошла ближе, чтобы в случае чего помочь кадету Дейрон, и услышала… Можно я использую эхо-кварц?

Князь Лэггер кивнул, и Медея схватила кристалл. В тишине аудитории раздались наши с Тайлером голоса. Я точно знала, что мы баловались в тот момент и улыбались, но наших лиц было не видно, а фразы звучали пугающе.

«– Ты пойдёшь ко мне!

– Это приказ?

– Да, кадет Дейрон, подчиняйтесь!»

Я вскочила на ноги, готовая опровергнуть, объясниться, но князь угрожающе поднял ладонь и рыкнул:

– Сядь.

– Да тут доказательств на две дюжины плетей, – протянул мейстер Шоах. – Как вы разочаровали меня, кадет Эйсхард. Вы позорите звание эфора.

Тайлер молчал и ровно держал спину, но крепко сжимал челюсти, и я видела, как ходят напряжённые желваки на скулах. Держись, мой хороший. Неважно, что они говорят. Мы с тобой знаем правду.

– Что же вы не помогли кадету Дейрон? – с сарказмом спросил ректор: он тоже все понимал.

– Так… я испугалась! Что он и меня заставит идти к нему!

– Не мучайте бедняжку, она и так натерпелась, – завершил допрос князь и небрежно махнул рукой, отпуская Медь. – Третьим свидетелем должностного преступления стал я, так получилось. Надеюсь, моему слову все здесь поверят?

Поверить, может, не поверят, а вот возразить точно никто не посмеет.

– Кадет Винс, сама не своя, постучалась в двери моих покоев ранним утром и сообщила, что кадет Эйсхард удерживает в своей спальне кадета Дейрон. Конечно, я тут же поспешил на помощь.

Как Медея узнала, что князь Лэггер ведет игру против Тайлера? Впрочем, кадеты обычно замечают многое, слухи распространяются как поветрие. Медея рискнула и выиграла. Что ею двигало? Месть Тайлеру за то, что выбрал не ее? Ревнивое женское сердце способно на ужасные вещи.

– Я своими глазами увидел кадета Дейрон в спальне эфора Эйсхарда. Оба были раздеты. На плече эфора Эйсхарда четко виднелся след от укуса, очевидно, что кадет Дейрон сопротивлялась, но ее сопротивление было быстро сломлено.

У меня пол ушел из-под ног. Все факты просто преотлично укладывались в обвинение. По всему выходило, что Тайлер действительно принудил меня к близости.

– Это неправда! – крикнула я, снова вскакивая на ноги. – Все было не так!..

– Было? – Князь Лэггер оборотил ко мне холодный взгляд, зацепившись за одно-единственное нужное ему слово. – Значит, все-таки было. Жертва часто защищает своего насильника. Юный неокрепший разум…

Тайлер, хотя это было строго запрещено, повернулся ко мне и покачал головой: «Алейдис, нет». Он знал: что бы я ни сказала, все уже решено.

«Я люблю его! – рвалось с языка. – Мы любим друг друга!»

Но для кого эти слова? Тайлер и так знает о моей любви. Мое искреннее признание обесценится и превратится в банальность под взглядами ненавистного князя, Вернона и Медеи. Ректор Кронт все понимает, он на нашей стороне. Один только мейстер Шоах принимает происходящее за чистую монету.

Я бессильно сжимала и разжимала пальцы. Мы в ловушке. Мы попались…

– Я хочу рассказать о Верноне! Кадет Колояр говорит о своих честных намерениях, но на самом деле…

– Мы сейчас слушаем не дело кадета Колояра. Если вас что-то смущает в его поведении, подайте рапорт на имя ректора.

Вернон вперил в меня злобный взгляд своих жучиных глазок, раздвинул губы в улыбке.

– Ну что, считаю, что тут дело ясное, не стоит и совещаться. Согласны, уважаемые члены комиссии? Даже если юная травмированная Алейдис считает, что влюблена, – князь хмыкнул, всем видом показывая, какая это глупость, – так мы все помним: незнание, отсутствие сопротивления или добровольное согласие со стороны кадета не является оправданием поступка эфора. Вынесете приговор, мейстер Кронт?

Ректор молчал несколько долгих секунд. Но что он мог поделать? Изменить правила устава ему не под силу.

– За нарушение устава эфор Эйсхард приговаривается к десяти ударам плетьми. Исполнитель наказания определяется путем жеребьевки среди кадетов третьего курса.

– Двадцати! – небрежно поправил его князь. – Мы собрали достаточно доказательств того, что принуждение было. И зачем нам привлекать однокурсников эфора Эйсхарда? Я и сам справлюсь с наказанием.

Сердце заныло, предчувствуя еще большую беду.

Мейстер Шоах удалился, сокрушенно бормоча под нос. Вернон и Медея потянулись следом. Медь оглянулась и посмотрела на Тайлера. Показалось, или в последний момент, теперь, когда дело сделано и пути назад нет, на ее лице промелькнуло раскаяние?

– Позовите конвоиров, они ожидают у входа! – распорядился князь Лэггер.

Ректор собирал бумаги со стола. Вид у него сделался до крайности уставшим, он будто состарился сразу лет на десять.

Я не могла заставить себя сдвинуться с места, глядела и глядела на Тайлера.

– Во время наказания случались смертельные исходы? – небрежно спросил князь.

– Нет! – отрезал ректор Кронт. – Никогда прежде!

– М-м-м, все когда-то случается впервые!

Ах… ты… тварь! Что ты задумал?

Вечером я дождалась отбоя и выскользнула