Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

Я в упор посмотрела на Веелу.

– Такое ощущение, будто кто-то хитрый и умный провел большую работу по распространению нужной версии событий, – сказала я подруге.

Вель переглянулась с Ронаном и улыбнулась. Нежная Фиалка Вель улыбалась как маленький, но опасный хищник.

– Не забывай, кто мой отец, Аль, – просто ответила она. – Мыслить стратегически – моя сильная сторона.

– Кто? – подал голос Лесли, который ничего не понимал.

– Кто-кто? Граф Ансгар, конечно, – фыркнула Вель.

На этом странности не закончились.

Пока Ярс вел свою и нашу группу на занятия, ко мне несколько раз подходили кадеты со второго и третьего курсов. Проходили рядом несколько шагов лишь для того, чтобы задать один-единственный вопрос, только в разных вариантах.

– Орешек, скажи, что обвинения ложные?

– Дейрон, Тайлер ведь не мог?..

Мишель Фай, та самая второкурсница, под началом которой я когда-то чистила картошку в первый день дежурства на кухне, оттащила меня в сторону и сказала:

– Тайлера обвиняют в ужасных вещах. Почти никто в это не верит, но некоторые сомневаются. Ведь вы враждовали, он вел себя достаточно жестко с дочерью полковника Дейрона. Однако… Я не хочу верить. Он навредил тебе, Алейдис? Если да…

– Нет! – горячо воскликнула я. – Скажи каждому, кто спросит, что Тайлер ни в чем не виноват. Сложно объяснить! Пусть никто не думает о нем плохо.

Мишель расцвела и обняла меня от переизбытка чувств.

– Я знала! Тайлер не такой.

Она умчалась, а я побежала догонять своих.

На лекции у мейстери Луэ Медея и Вернон сидели в одиночестве в центре ряда, сверху и снизу образовались свободные места, будто от этой парочки можно было заразиться.

Колояр изображал безразличие и зубоскалил, Медь хмуро поглядывала по сторонам.

– Иделис, дай мне посмотреть конспект за прошлое занятие, хочу кое-что проверить.

Кадет Иделис не шелохнулась.

– Барри, можно мне твой конспект?

Барри принялся озираться с удивленным видом.

– Никто ничего не слышал? – задумчиво спросил он. – Шорохи какие-то.

– И шепоты! – вставил Атти.

Фридман обернулся, уставился на позеленевшую от досады Медею и развел руками:

– Но никого не видно!

Глава 50

По огромному пространству полигона гулял ветер, приминая растущие по краям дороги сухие пучки травы. Взрытая десятками ног земля застыла на морозе колдобинами и буграми. Снег выпадал и таял за зиму бессчетное количество раз. Прямо сейчас он мягкими белыми хлопьями кружился в воздухе, будто хотел укрыть черноту бескрайнего пустого поля, укутать в пуховое одеяло. Снег казался мне символом надежды, но его света было слишком мало, чтобы победить тьму.

Мы давно не занимались по утрам на полигоне, только в зале. Слишком холодно, даже под защитой утепленной магией формы – половина кадетов слегли бы с простудой. Больше не осталось радужного пузыря: пространственного кармана с полосой препятствий. Теперь на его месте возвышался гладкий деревянный столб с железными кольцами. При взгляде на него меня отчаянно мутило, я отводила глаза, но столб как зачарованный снова и снова притягивал к себе мое внимание.

Я шагала по полю, стараясь не угодить ногой в рытвину и не отстать от князя, который торопился вперед размашистой походкой.

У столба ожидали ректор Кронт и мейстери Иллара, целительница, с настойкой жильника наготове.

Рядом со столбом поставили кадку, из которой высовывалась ручка плети, перевитая кожаными лоскутами, потертыми за годы, когда плетку использовали для наказания. Плеть плавала в соляном рассоле, причиняющем дополнительные муки.

– Ты будешь стоять здесь, – указал князь на пятачок ровной земли в полутора метрах от столба.

Тайлера пристегнут к столбу наручниками лицом ко мне, чтобы я, жертва принуждения, в полной мере испытала удовлетворение от возмездия. Не знаю, кто и когда придумал этот варварский обычай и приносил ли он облегчение хоть кому-то.

Бывало ведь и так, что плетьми секли эфоров, поддавшихся взаимному чувству. И кого тогда наказывали? Только его? Или ее тоже? За то, что увлекла. За то, что не остановила. Смотреть на то, как секут до крови любимого, – это ли не отличный урок на будущее всем, кто захочет повторить их ошибку?

Я встала куда велели, обхватила себя за плечи, разглядывая тяжелые железные кандалы: в них проденут руки Тайлера и застегнут на запястьях.

«Он останется жив. Он останется жив!» – твердила я, как молитву.

Князь Лэггер вытянул из кадки плетку, взмахнул ею, приноравливаясь. Она со свистом рассекла воздух, разбрызгивая соленые капли, одна из которых упала на мои губы. Я вздрогнула, и князь улыбнулся, посмотрев на мое побелевшее лицо.

– К концу наказания девушка с ног до головы усеяна каплями крови, – сказал он между делом, приложив следующим ударом по столбу.

– Идут! – сказал ректор Кронт, обрывая на взмахе упражнения князя Лэггера с плеткой.

Оранжевый всполох дороги, что вилась по краю полигона, потемнел от черных форменных курток кадетов. Сначала появились кадеты третьего курса – однокашники Тайлера. Лица у всех суровые и мрачные. Я видела, как у многих сжимались челюсти при взгляде на добровольного палача, и князь Лэггер тоже замечал эти гримасы, однако это ничуть не портило ему настроения.

За третьим курсом – второй, на котором я почти никого не знала по именам, хотя именно второкурсники всегда были на подхвате, будто невидимые и усердные духи Академии. Мишель кивнула мне, становясь вместе со своей группой на обычное место при общем построении. Еще я увидела парнишку-целителя, который занимался раной на моей ноге.

Наконец показались и первогодки в сопровождении эфоров. Мой взгляд заметался по лицам. Вот Вель едва заметно шевельнула губами: «Держись!», а Рон чуть сжал кулак и приподнял его, очевидно, собираясь выразить то же самое.

Несколько месяцев назад однокурсники шарахались от дочери предателя Дейрона как от чумы, устроили травлю. Я ненавидела их почти так же сильно, как они ненавидели меня, и думала, что никогда не смогу простить их, что они всегда будут врагами опасной штучки Дейрон. Когда же все успело измениться? Почему теперь на их лицах я не вижу и тени того отвращения?

Миромир и стоящая рядом с ним Мейви незаметно подняли вверх большие пальцы: «Все будет хорошо!» Атти, Барри, Бренден и Нелвин каждый произнесли по одному короткому слову – беззвучно, но его легко можно было прочитать по губам: «Стой – гордо – мы – с тобой».

У меня защипало в глазах. Я отчаянно потерла лицо, делая вид, что это ветром вышибло слезы.

От их ненависти мне когда-то было больно.

Но от их поддержки теплее в тысячу раз.