Опасные видения - Коллектив авторов

Когда я покидал особняк, меня оглушила по темечку близорукая кокотка, которую предал Кляро и которая приняла меня за него из-за светло-коричневых брюк. Удар отправил меня на проезжую часть, где я с трудом увернулся от голубого «функе» – британской спортивной машины.

Больше трех месяцев я провалялся с амнезией в бесплатном отделении L’Hopital des Trois Balles[142]. Восстановив память, я поплелся в редакцию L’Expresse и узнал, что Эмиля Бека задушил ражий китаец, который неправильно истолковал его телепатическое молчание в ответ на просьбу оплатить просроченный чек в химчистке.

Новый редактор, угрюмый бретонец, выслушал мое сбивчивое объяснение с неугасимым вниманием. А когда я договорил, сопроводил меня к порогу и наподдал железным мыском туфли под зад, чем помог мне удалиться на удивительной скорости.

Мне ничего не оставалось, кроме как вновь обратиться к мадам Кляро. После короткого, но страстного периода ухаживаний она перебралась в мои апартаменты над «Таверной четырех грифонов». Она уже не пьет ромашковый чай, и я с немалой ностальгией вспоминаю тот день, когда она встретила меня в холодной трезвости. Но уж хоть это я могу потерпеть ради Кляро.

Послесловие

Вполне возможно, что «Огюст Кляро» без моего ведома пронизан неуместным символизмом. Может, я просто не могу выдержать нашу эскалацию «братства» во Вьетнаме, «равное, но раздельное» отношение к цветным и неприкрытые клише, звучащие в высоких и низких местах. «Огюст Кляро» – веселый катарсис для меня и, надеюсь, читателя.

«Эрзац»

Предисловие

Соавторство, акт совместной работы (а у писателей это практически полная противоположность совместному акту любовников) удовлетворителен только после завершения, никогда – в процессе. За мои одиннадцать лет профессионального писательства я имел раздражение и удовольствие работать в соавторстве где-то с половиной десятка писателей. (Любовником я ни с кем не был.) С Аврамом Дэвидсоном я написал ринг-ларднеровскую[143] безделицу, настолько начиненную внутренними шутками и литературными отсылками, что потом мне, чтобы его продать, еще пришлось делать статью-объяснение на 10 тысяч слов – и это к тексту на 7 тысяч. Неудивительно, что повесть называлась «Вверх по Кристофер к безумию», а статья – «Скерцо для шизиков». С Гекльберри Баркиным[144] я написал рассказ в Playboy о юмористическом соблазне (что я лично считаю оксюмороном) под названием «Готов за пенни?» (Would You Do It for A Penny?), а с Робертом Силвербергом – криминальный рассказ «Стопроцентная отдача» (Ship-Shape Pay-Off). Один раз я даже писал с Будрисом.

Но обычно соавторство – дело унылое, полное таких ловушек, как творческие разногласия, разница в стилистике, разрастающаяся лень, многословие, путаница и просто плохой текст. Как это получалось у Пратта и Де Кампа или Нордхофа и Холла[145], мне понять не дано. И все-таки с двумя писателями я сработался, а итоговое целое получилось лучше, чем у нас могло бы получиться по отдельности. Первый – это Джо Л. Хенсли, присутствующий в этой книге и о ком говорить можно долго, но все-таки в другом месте. Второй – Генри Слизар, о ком мы будем долго говорить здесь. И я рад возможности о нем поговорить, потому что мне уже годами есть что о нем сказать, а раз накипевшее уже граничит с любовными стихами, это, очевидно, не то, что можно сказать мужчине в лицо.

(Идею хороших отношений между мужчинами сделали настолько немужественной, что теперь демонстрацию любой радости от присутствия, дружбы или понимания другого мужчины всякое быдло принимает за явный признак педерастии. Не хочу удостаивать их ответом и все же прямо скажу, что не поддерживаю ехидную теорию, будто между Бэтменом и Робином есть что-то, кроме отношений старшего и младшего брата. Просто у некоторых только одно на уме.)

По-моему, важный элемент любой успешной коллаборации – дружба. Дружба, основанная на уважении, восхищении и доверии к ремеслу и чувствам морали и справедливости второго. Чтобы принять чужое мнение о виде и направлении истории, для начала нужно уважать и любить то, что второй делает сам по себе. Он должен проявить себя. И тогда уже подсознательно проще довериться чужому чутью о том, что рассказ говорит в целом, в плане этики и морали. Только тогда просто позволить ваять несформировавшееся творение чужим рукам. И наконец, из дружбы следует, что оба знают: второй хочет получить единое целое, произведение двух умов и разных талантов, а не один рассказ, выкраденный из запасов мелочей второго. Да, по-моему, для успешной коллаборации дружба обязательна. Мы с Генри Слизаром дружим больше десяти лет.

Познакомился я с Генри после своей лекции в Нью-Йоркском университете в 1956 году. Сама мысль, чтобы я после всего года профессиональной работы учил, как работать в коммерческой области, потрясала своей дерзостью. Но, судя по всему (о чем мне не раз повторял Генри), до того момента их творческой мастерской скармливали стандартный литературный навоз в больших объемах, много теории из никчемных учебников, но не давали практические советы о том, как, собственно, продавать написанное. Я все-таки был продающимся писателем – пусть и недолго – и считал себя вправе всего лишь рассказать, где платят больше и как не дать себя обмануть, а не как перенять эстафетную палочку у Чехова.

(Примечание: как демонстрирует избыток писателей в одном только этом сборнике, запоминающимися писателями рождаются, а не становятся. Я верю в это твердо. Нет, можно, конечно, научиться компетентно владеть английским языком и даже можно выдумывать сюжеты почище компьютера. Но это что-то другое – в этом и есть разница между автором и писателем. Имена первых печатают на обложках, а вторые – пишут. Из всех известных мне писательских курсов – а я на них бывал и учеником, и приглашенным лектором, и заинтересованным вольнослушателем, – я встречал только одни, где знали свое дело. Это серия уроков Роберта Кирша в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Он в первые же десять минут сказал прямо: если студенты не умеют писать уже сейчас, лучше им пойти на другой предмет, потому что он готов и способен преподавать поверхностные частности, но творческая искра должна быть уже сразу – иначе все кончится простой мастурбацией. Писателями рождаются, а не становятся, какую бы там лапшу ни вешали платные агентства несчастным одураченным жертвам.)

После курсов мы с Генри пересекались не раз. Он тогда был творческим директором рекламного