Компания «Охотники на монстров» - Ларри Коррейя

Проклятый осторожно поставил шкатулку среди костей, и пирамида задрожала, камень начал нагреваться, потек талый снег, обнажая ярусы.

И когда вода смыла остатки снега, я понял, что ошибся: пирамида была вовсе не каменная, а из кости. Каждый ее блок, огромный, выше человеческого роста, был высечен из клыков или рогов какого-то небывалого древнего зверя. Это было поистине Место Силы.

Кости жрицы затряслись, начали вращаться, двигаться, притягиваться друг к другу. Из хаоса постепенно возникала форма. Череп подкатился к позвонку, и остальные позвонки зашевелились, принялись собираться в цепочку. Открылась и закрылась челюсть, сжались спазматически кости пальцев, процарапали древнюю ткань.

– А колено крепится к косточке, ну а косточка – к бедру, – пропел я как дурак и тут же схлопотал от Йегера по лицу за то, что порчу торжественность момента.

Скелет собрался целиком, загремел, задрожал без всяких связок и тканей. Проклятый скользнул к нему.

ЛЮБИМАЯ, ПРИМИ МОЙ ДАР. ВОТ МОЯ ЛЮБОВЬ, ПРЕДСКАЗАННАЯ ТВОИМИ ХОЗЯЕВАМИ.

Он стоял ко мне спиной, и я видел, как осторожно щупальца коснулись костей. Проклятый опустился на пол, распахнувшийся алый плащ накрыл ком склизкой плоти и скелет под ним. Раздался мерзкий хлюпающий звук, словно кто-то прочищал засор вантузом. Завоняло серой. Вампир восторженно наблюдал за происходящим, в зимнем воздухе гудела мощь артефакта. На мгновение все застыло.

Все бы отдал сейчас за сотню фунтов C4.

Под плащом зашевелились двое. Йегер упал на колени и распростерся на полу, вскрикнув от радости. Проклятый поднялся. Он больше не выглядел таким массивным – алый плащ обвис, покрывая теперь фигуру размером с человека. Щупальце потянулось – почти нежно – к другому существу. Оно сидело в луже черной слизи, вытянув руку. Тентакль обхватил ее запястье, потянул, помогая встать. Жрица вернулась.

Она поднялась, дрожа, нетвердо стоя на ногах, отвыкшая от физического тела. Ее кости покрыты были черной дрянью Проклятого: плоть, сухожилия и органы заменила мерзкая склизкая жижа. Она была человеком, даже в форме женщины, вот только, э… сделанной из другого материала. Я почти узнавал жрицу из моих видений, так хорошо она сформировалась. Ткань, в которую были завернуты кости, прилипла к ее спине. Кориниа автоматически потянулась, сорвала ее… и, сообразив, что сделала, подняла руку, медленно согнула и разогнула пальцы, повернула кисть, разглядывая. Ее глаза были как два красных огня. Она провела руками по телу, упругому, как желе…

Проклятый заключил ее в маслянистые объятия, их лица буквально слились в подобии страстного поцелуя. Тентакли зашлепали по пирамиде, разбрызгивая жижу. Наконец он отстранился. Его доспех больше не сиял, весь покрытый слизью, на алом плаще остались отпечатки рук. Кориниа погладила то, что было у него вместо лица, задевая сквозь жижу зубы пожелтевшего черепа.

Ну и мерзкий же флирт у мертвецов!

МОЯ ЖРИЦА. Я СДЕЛАЛ ТО, О ЧЕМ ТЫ ПРОСИЛА. Я СОВЕРШИЛ НЕВОЗМОЖНОЕ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬ ТЕБЯ В ЭТОТ МИР.

Неожиданно Кориниа заговорила вслух. Голос у нее был ужасный, булькающий, как льющаяся смола.

– Мой повелитель, ты и вправду сотворил невозможное. Воистину, пророчество исполнено.

Шлем снова склонился в сторону Йегера. Вампир пулей подлетел к господину и протянул ему древнюю секиру. Монстр взял ее, крепко обхватив древко щупальцами и подплыл ко мне.

Артефакт поставили у меня в головах. Никогда еще не был к нему так близко: я буквально слышал, как он нашептывает мне что-то. Чувствовал запертые внутри души: и Старика, и сотни… нет, тысячи других жертв.

Жрица издала какой-то отвратительный звук, забулькала, произнося нараспев какие-то слова… Я узнал их из воспоминания.

«Холмы» задрожали, замерцал купол неба. Луна сияла прямо над нами, круглая и яркая. Артефакт поднялся над алтарем медленно кружась, на нем проступили древние руны, источающие черный свет. Они отделились от шкатулки, и создали что-то вроде сферы энергии, медленно приближавшейся к моей голове. Я чувствовал, как электрические разряды лижут мою кожу. Жрица все не замолкала, от ее заклинаний у меня начало гореть от боли здоровое ухо. Казалось, кто-то ледоруб мне всаживает в мозг и проворачивает.

– Мачадо, они тебя используют! Ты просто пешка. Древние ждут, когда ты откроешь им проход! – крикнул я. Его красные глаза уставились на меня, но он ничего не сказал, игнорируя мои жалкие попытки отсрочить смерть. Кориниа на мгновение запнулась, но продолжила колдовать.

– Они придут и все захватят!

Проклятый неловко поднял щупальцами секиру. Я заорал от боли – черная энергия артефакта обожгла мой череп.

«Теперь помни, што видел. Помни, што я показывал. Много вещи я не мог рассказать, только показать. Помни их, и все будет хорошо».

Слова старика сами всплыли в голове. Я сосредоточился на них, пытаясь не обращать внимания на боль, на видения, на злую силу и занесенный топор.

«Каждые пять сотен лет рождается смертный, способный подчинить артефакт своей воле. Ты и есть тот смертный из пророчества Древних».

Кориниа сказала это, глядя в глаза Мачадо. Но что, если она говорила не с ним? Что, если это послание пять сотен лет ждало меня?

Энергия черным кнутом стегнула мое тело, выбив все мысли.

Альберт… Альберт говорил что-то про артефакт, когда нашел дневник Старика.

«Предполагается, что он дает владельцу силы Древних: власть над временем, пространством, энергией, материей и так далее. Любой, кто попытается им завладеть, умрет. Если, конечно, он не особенный человек».

Но я ведь использовал артефакт, немного, в Зеленой лощине. Я поломал время, уничтожил целых пять минут, будто их никогда и не было. И выжил, хотя погиб в тот момент.

Татуированный человек, Тралл, меня спросил: «Неведома тебе твоя судьба? Твое земное поприще?»

Но что за судьба? Почему я такой особенный? Почему он поклялся меня убить?

Перед глазами встало воспоминание о Мачадо, умирающем от ран и горячки, обозлившемся. Вот он атакует черный обелиск, разрушая пророчество своей грозной секирой. Светящиеся строчки возникают на обсидиане и тут же исчезают под ударами лезвия.

Он грядет

Сын великого воина

Оангамеа Питт. Легенда зеленых беретов, но для своих сыновей просто отец, строгий и отстраненный. А над камином висит его Медаль Почета в рамке.

Обученный искусствам мирским

Все как прочитала Джули в моем личном деле, когда мы только встретились: отличник, сдал экзамен на степень с первого раза. Я был бухгалтером, повелителем «Экселя» и всяких графиков. Факты, цифры, аудит, дебет с кредитом.

Выбрал он меч

Но мне всегда комфортнее было с пистолетом в руке, чем с калькулятором. Я лучше в жесткий рукопашный замес пойду, чем сяду заполнять декларацию на подоходный налог.

Следующая строка вспыхнула под ударом топора.