Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

высоком утесе, и с берега наверх нет даже тропки. Иначе как пешком, по Паломничьему Пути, к нему не попадешь. Даже доехать нельзя: там местами ступени в скале вырублены. Наверное, поэтому советники его и не навещают. Я лично советника не видела никогда в жизни.

«Я тоже», – подумал Шелк, покидая Хузгадо.

Интересно, а хоть кто-нибудь видел их воочию? Портреты советников Шелк, разумеется, видел не раз – кстати сказать, здесь, в Хузгадо, их групповой портрет имелся тоже, да и вообще подобные изображения попадались на глаза столь часто, что Шелк, пока специально над сим не задумался, сам того не сознавая, полагал, будто некогда ему случалось лицезреть советников лично. Увы, в этом он заблуждался и даже не смог припомнить, хвастал ли такой удачей хоть кто-нибудь из знакомых.

А вот Симулида встречался с ними – или, по крайней мере, рассказывал Синели, будто встречался. Вероятнее всего, не в святилище Сциллы, поскольку советники там не бывают. Скорее уж в одной из местных рестораций либо на лодке.

– Р-резать – нет? – переспросил Орев, требуя подтвердить недавние заверения.

– Категорически нет. Кстати, святилища – далеко не лучшие места для жертвоприношений, хотя нередко используются в качестве таковых. Особы, получившие надлежащее образование, вроде меня, как правило, склонны посещать святилища для размышлений либо непродолжительных чтений религиозного толка.

И при всем этом, по словам чиновницы из местного Хузгадо, святилище Сциллы у берега озера довольно часто посещают различные виронские политики… Странно, странно: да, показной набожности политиканы, как правило, не чуждаются, но Шелк не слыхал ни об одном, верующем искренне и глубоко. Недаром же Пролокутор, согласно свидетельствам всех до единого, за исключением Реморы, более не имеет почти никакого влияния на власти города!

Однако же то ли Синель, то ли Чистик – да, определенно Чистик, – зная Симулиду в лицо, назвал его «здоровенным бычарой» или как-то в этом роде. Имея в виду высокий рост и немалый вес. Тем не менее Симулида, по-видимому, совершил паломничество к местному святилищу Сциллы пешком, причем уже после начала небывалой жары. Вот это выглядело в высшей степени неправдоподобным – тем более что встретиться с советниками он там не мог.

Потирая на ходу щеку, Шелк рассеянно поглядывал в витрины лавок. Вполне возможно, похвальба комиссара Симулиды перед Синелью – не более чем пустое фанфаронство. В таком случае Синель не заслужила тех пяти карточек, а время, проведенное здесь Журавлем, потрачено зря…

Но зря или не зря Журавль тратил здесь время, след Симулиды он отыскал не в лимнинском Хузгадо, как сам Шелк. Может статься, Журавль даже не нашел комиссарского следа вовсе.

– Нет, Орев, что-то здесь крайне нечисто. Что-то не так. Крыса у нас за стенной панелью, если ты понимаешь, о чем я.

– Лодка… нет?

– Вот-вот. Ни лодки, ни доктора, ни советников. Ни денег, ни мантейона. И даже ни крупицы способностей, обладателем каковых отчего-то счел меня Иносущий.

Хотя бессмертные боги, как подсказывает здравый смысл и подтверждает Писание, не считают кого-либо кем-либо, а что-либо чем-либо. Вовсе нет. Боги не «считают», не «полагают», не «думают». Боги знают.

Сам не понимая зачем, Шелк шагал, шагал вдоль Прибрежной на запад и вскоре увидел, что улица перегорожена внушительным, выкрашенным в белое валуном с грубым резным изображением Сциллы о множестве рук на боку.

Свернув к середине улицы, чтоб рассмотреть изображение вблизи, Шелк обнаружил под ним рифмованную молитву. Вычертив в воздухе знак сложения, он воззвал к Сцилле с просьбой о помощи (не забыв упомянуть о необходимости мантейона для ее города и повиниться в том, что столь опрометчиво поспешил к озеру безо всяких причин полагать, будто добьется сим хоть чего-либо) и, прежде чем прочесть молитву, с легкой усмешкой отметил явное – пусть, несомненно, случайное – сходство высеченного в камне лица богини с лицом предупредительной чиновницы из местного Хузгадо.

По ее словам, члены Аюнтамьенто святилища не посещали ни разу, однако комиссары наведывались к нему частенько. Быть может, она сама с некоей регулярностью навещает его и, таким образом, видит, кто там бывает, а кто нет?

«Навряд ли. Почти наверняка нет», – решил Шелк и с удивлением заметил, что вокруг, наблюдая за ним, молящимся, склонив перед образом голову, собралось не менее полудюжины человек. Стоило ему отвернуться от камня, один из них – коренастый, примерно в его возрасте, извинившись, спросил, не собирается ли он совершить паломничество к святилищу.

– Я как раз сделал здесь остановку, дабы испросить наставлений богини, – объяснил Шелк. – Всего несколько минут назад, в разговоре с одной доброй женщиной, я сказал, что отправлюсь туда при первой же возможности. Опрометчивое, конечно же, обещание, поскольку судить, что означает «возможность», весьма затруднительно. Сегодня у меня здесь, в Лимне, дела, и, таким образом, возможности посетить святилище я, можно сказать, лишен, однако паломничество к святилищу с некоторой вероятностью может изрядно поспособствовать их завершению. Если так, я непременно отправлюсь туда сегодня же.

– Нет-нет, патера, даже не думай! – вмешалась в разговор девушка примерно того же возраста, что и заговоривший с Шелком молодой человек. – Не в такую же жару!

– Хор-рошая девочка! – пробормотал Орев.

– Моя жена, Кервель, – представил ее коренастый молодой человек. – Ну а меня зовут Коипу. Мы совершали паломничество туда дважды.

Шелк раскрыл было рот, однако Коипу остановил его взмахом руки.

– Вон в том заведении, – продолжал он, – подают холодные напитки. Если ты собираешься в дорогу к святилищу, прихвати с собою питья, сколько сумеешь. Чем больше, тем лучше. Мы тебя с удовольствием угостим. Только, согласившись принять угощение и послушав нас, ты, скорее всего, не пойдешь туда вовсе.

– Пить хочу!

Кервель рассмеялась.

– Цыц, Орев, – велел Шелк. – Я, кстати заметить, тоже.

В указанном заведении царила милосердная прохлада, а зал после яркого солнца показался Шелку, вошедшему внутрь, непроглядно темным.

– Здесь есть и пиво, и фруктовые соки – даже кокосовое молоко, не пробовал? – и родниковая вода, – сообщил ему Коипу. – Заказывай что угодно.

Подавальщик подошел к столику сразу же, едва все трое уселись.

– Моей жене – померанцевый сок, а мне – пиво. Не важно какое – главное, чтоб в лохани для охлаждения пролежало как можно дольше, – распорядился Коипу и повернулся к Шелку: – Ну а тебе, патера? Все, чего ни пожелаешь.

– А мне, пожалуйста, родниковой воды. Два бокала было бы в самый раз.

– Мы твой портрет на заборе видели, – сообщила ему Кервель. – Только что, не больше пяти минут назад. Авгур с птицей на плече, довольно мастерски изображенный углем и мелом. А над твоей головой художник написал: «Шелк здесь!» А вчера, в городе, нам надпись «Шелка в кальды!» на глаза попадалась.

Шелк, помрачнев, кивнул:

– Упомянутого тобою портрета с птицей я не видел, но, кажется, догадываюсь, кто его нарисовал. И если не ошибаюсь, надо бы перекинуться с ней парой слов.

Подавальщик водрузил на стол три запотевших бутылки – желтую, янтарно-коричневую