Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова

– Ты побледнел, братишка, – обеспокоенно вымолвил Уткен, пристально посмотрев на Артура. – Давай вернемся ко мне?

– Нет, надо поспрашивать других, не видели ли они ее.

– Но как? Представление ведь в самом разгаре.

– Пойдем у билетерши спросим.

С этими словами Артур кинулся в вестибюль, подгоняемый жгучей тревогой. Старуха сидела на прежнем месте и клевала носом; теперь, обобрав всех посетителей, она могла позволить себе кратковременный сон.

– Тут не проходила девушка… в черном походном костюме… длинноволосая? – от волнения прерываясь на каждом слове, поинтересовался у нее Артур. Билетерша вскинула голову; напудренное лицо ее выражало искреннее недоумение.

– Где это видано, чтобы из зала выходили до окончания представления? Тем более, денежки-то уплачены…

Артур облегченно выдохнул. Он больше всего боялся того, что Диана могла покинуть пределы гнездима.

– Девушка не выходила… В смысле на собственных ногах. Бедняжка так устала, что, кажется, уснула прямо во время спектакля, а славный господин донес ее до своей кареты, – добавила старуха.

Артур замер, едва дыша. Страх пульсировал в венах.

– Какой, какой господин?! – почти проорал он, склонившись над испуганной старухой.

– Богатый весьма, судя по виду. Осанистый такой, привлекательный господин, – при этих словах билетерша пошло хихикнула. – Он мне золотой подарил, говорил с его собственной мануфактуры.

– Покажите, – властно потребовал Артур.

– А тебе зачем, юный изумруд? Не хочешь ли ты его у меня спереть?

Впрочем, взглянув на лицо Артура, старуха все же нехотя подчинилась и достала из кармана золотую монетку, на которой было мелко выгравировано: «Сон кочевника».

И у Артура потемнело в глазах. Именно так называлось предприятие господина Мурджана, Мясника из Дромедара, у которого ни один раб не жил дольше месяца.

Глава 30 Друг не познается в счастье

Вечером в Беру пошел сильный дождь. Даже сейчас вроде уже завершившись, он всюду оставил свои следы: прозрачным водяным бисером сверкал на куполообразных крышах гнездимов, бескрайним серым небом отражался в лужах. Омарон тоже знатно полило, ибо вода при любом порыве ветра скатывалась с гигантских листьев Беру, в двойном размере орошая все близлежащие поселения.

Богачи не расстраивалась из-за непогоды: их с удобством разместили в лучших омаронских гнездимах, а самих жителей временно отправили копать траншеи и помогать таровилльцам, сославшись при этом на воинский долг и подкрепив свои слабо убедительные слова весьма солидной суммой. Последнее, надо признаться, подействовало на корыстных омаронцев более всего.

Господин Мурджан относился к тем самым счастливым богачам, кого в первую очередь предпочли разместить в шикарном гнездиме. Теперь он подобно сытому льву саванны возлежал на удобном кресле, мелкими глотками цедил винотель с южных веток дерева и задумчиво наблюдал за волнующими движениями столичной танцовщицы; их здесь называли ипшарами. Красотка изгибалась в суставах так сильно, что это выглядело противоестественно и даже жутко. Но господину Мурджану нравилось. Его бы весьма позабавило, если во время представления девчонка свернула бы себе шею. Богатый армут ужасно скучал. Забавно, но когда он, будучи молодым и амбициозным, до кровавого пота пахал на мануфактуре отца, то представлял, будто деньги имеют наивысшую ценность. Ведь на них можно купить решительно все. Он наивно полагал, что богачей никогда не одолевает скука; между тем именно теперь, добившись всего, он жутко страдал, вместо того, чтобы наслаждаться. Вечная неудовлетворенность и жажда большего. Тем сладостнее представлялись в его извращенной фантазии странные игры, которые хоть на время разбавляли монотонный ход времени. Поэтому, когда к нему подошел слуга и объявил о приходе незнакомца, то он благосклонно кивнул, пряча в уголках полных губ садистскую усмешку. Перед глазами поползли весьма любопытные сцены, однако ему надо было сдерживать свою больную натуру. В конечном счете ему сейчас не хотелось прибегать к излишней жестокости.

Интересно, как будет себя вести мальчишка? Рассказал ли он кому-нибудь о произошедшем? Впрочем, вряд ли. Властям дела до него нет, да и кто станет слушать бродягу? И потом, он наверняка трясется как беруанский лист на ветру, боясь сделать неверный шаг: малейшее неправильное движение, и все может обернуться против него.

Тихой поступью гость вошел в комнату и замер, в упор глядя на хозяина гнездима. Что ж, довольно смелый и самонадеянный взгляд для того, кто оказался в столь щекотливом положении.

– Разве я вас знаю, изумруд пустыни? – вкрадчиво промурлыкал хозяин, не в силах лишить себя удовольствия подольше подержать гостя в неизвестности. Танцовщица прекратила танцевать. Вот и правильно, твое присутствие, красавица, здесь уже ни к чему.

Господин Мурджан грубо шикнул на нее, и девчонка испуганно скрылась в одной из комнат. Затем хозяин перевел пристальный взгляд на пришельца: с момента их первой встречи прошло уже довольно времени, но он так и не смог забыть ненавистный образ наглого отрока из Дромедара. Того, кто дважды лихо утер ему нос и так и не получил по заслугам. Самолюбивые люди редко прощают обиды, а если они еще при этом и жестоки – то пойдут на любую подлость ради мести. Господин Мурджан являлся и тем и другим, но вдобавок к вышеперечисленному он был еще и убийцей.

– Вы меня отлично узнали, зачем же притворяетесь, что мы незнакомы? – тихо произнес мальчишка, и по дерганным интонациям его голоса хозяин уловил беспокойство, граничащее с отчаянием. Он потянул носом воздух, словно хотел вобрать в себя чужие эмоции, напитаться чужим страхом. Парень промок насквозь: с его волос и одежды стекала влага, оставляя на полу неопрятные лужи. Заставить его, что ли, их убирать? Страстно захотелось курить.

– Подай мне кальян, – властно приказал он и широко улыбнулся, увидев, что гость в нерешительности завис на месте. – И не забудь добавить присказку, что вы обычно использовали в Дромедаре. Мне она нравилась.

Если Тахир глупец, то явно будет пререкаться с ним. Если умный – сделает по его слову. Что ж, он, видимо, относился ко второй категории, ибо выполнил все его требования до единой. Услышав из его невинных уст трогательное «господин, пусть на вашем пути не будет песчаных бурь, а дорога приведет к светлому оазису», он зажмурился, получая ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Если я обидел вас, то искренне прошу прощения. А если моих слов недостаточно, то накажите меня по своему усмотрению. Я останусь здесь. Но… – парень неловко сбился, недоговорив, и с откровенным ужасом покосился в его сторону. Кажется, он понятия не имел, как себя вести, не