Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

мы обратимся к истории, то увидим, что, какие бы предметы люди ни пытались отправлять в полет, всегда полагались исключительно на силу, приданную им в начале траектории. Взять, к примеру, камни, выпускаемые из катапульты, или же стрелы и арбалетные болты…

– А как насчет зажигательных стрел, приводимых в действие ракетами из пороха для фейерверков? – поинтересовался один из собравшихся на поле, лучник.

– Даже в этом случае ускорение приходится на первый этап полета, – ответила Рати. – Пороховая ракета не горит долго, даже если соединить несколько их штук в пучок. Зависимость от полученного при запуске импульса ограничивает дистанцию полета снаряда. Это понятно?

Все закивали.

– Но что, если мы сделаем снаряды, способные летать как живые существа? – спросила Рати. – Если мы дадим им сердца, производящие энергию во время полета?

– Вообще-то, у нас уже есть орнитоптеры, – заметил Фиро.

– Да-да, но орнитоптеры ведь совсем крошечные. Скрученные сухожилия и взведенные пружины не могут стать источником силы, которой будет достаточно для большого летательного аппарата, способного нанести противнику существенный урон.

И Рати принялась излагать присутствующим, каким образом шелкокрапинная мельница, регулируемая «уравновешенным архонтом», может снабдить механических диранов мощью, необходимой для изменения хода битвы.

Шелкокрапинные болты, ставшие почти синонимом победы маршала Гин Мадзоти над гаринафинами, вовсе не были «шелкокрапинными» в прямом смысле этого слова. По сути, они представляли собой увеличенную версию традиционных арбалетных болтов, наделенных шелкокрапинной силой только в виде детонатора, призванного воспламенить пороховой заряд, после того как болт при помощи алмазного наконечника проникнет под прочную шкуру гаринафина. Мощь их крылась в тяжелых метательных машинах, установленных на больших воздушных кораблях, какие Фиро себе позволить не мог, однако все равно дистанция стрельбы оставалась при этом весьма ограниченной.

Но все изменилось, когда Рати взглянула на проблему под иным углом, воспринимая болты как живые существа, обладающие собственным запасом энергии, независимым от дорогостоящих систем запуска.

Наряду с сохранившимися шелкокрапинными болтами, члены экспедиции Моты сумели поднять в заливе Затин часть хранилищ шелкокрапинной силы, сделанных из выстланных серебром кишок гаринафина. Представляющие собой, по сути, банки Огэ в форме длинных извилистых труб, они могли быть скручены в клубки, способные поместиться в узком корпусе шелкокрапинного болта.

Благодаря большой площади поверхности, гаринафиньи кишки представляли собой вместительный резервуар для шелкокрапинной силы. Стоило их зарядить, и они способны были долгое время обеспечивать энергией вращающуюся шелкокрапинную мельницу. Рати упростила конструкцию, присоединив полюса Каны и Рапы, чтобы поток передавался через лопасти между внутренней и внешней поверхностью единственной банки Огэ, сделанной из потрохов гаринафина. «Уравновешенный архонт» регулировал расход энергии и скорость вращения мельницы, хотя Рати усовершенствовала устройство, заменив лапки с грузиками заведенной пружиной, чтобы «архонт» мог работать независимо от ориентации летательного аппарата.

Позаимствовав у бамбукового вертолетика идею пропеллера, Рати создала крутящийся хвост, приводившийся в движение шелкокрапинной мельницей и толкавший аппарат вперед. Плавники вдоль внешней поверхности корпуса держали его на курсе и позволяли менять направление. Механизм, сходный с тем, что используется в орнитоптерах, управлял снарядом согласно записанной заранее программе полета; при этом вращающаяся мельница сама подавала сигнал, запрашивая инструкции.

– Как долго способен летать такой механический диран? – поинтересовался Фиро.

– Эта конкретная мельница, которую я в течение нескольких дней заряжала от приводимого в действие водой генератора шелкокрапинной силы, сумела удерживать опытный образец в воздухе в течение получаса, – ответила Рати. – Уверена, мы сможем увеличить этот показатель, доработав как устройство самого хранилища шелкокрапинной силы, так и технологию его наполнения. Как только мы разместим в корпусе пороховой заряд и еще одну маленькую банку Огэ в качестве взрывателя, достаточно будет одного лишь солдата, чтобы запустить механического дирана и уничтожить находящегося за несколько миль гаринафина. Даже маршал Гин Мадзоти не располагала оружием, подобным этому.

Офлуро, тоже бывший в числе зрителей, невольно вздрогнул. Пережив битву в заливе Затин, он сохранил яркие воспоминания о шелкокрапинных болтах, терзавших строй льуку. Хотя теперь он служил императору Дара, однако испытывал двойственные чувства и просто не мог не ужаснуться, услышав о новом ужасном оружии, готовом обрушиться на его народ.

– Ренга, мне известно, что вы желали сохранить шелкокрапинные болты в качестве исторических реликвий, – продолжила Рати. – Но как ваши предки наверняка были бы польщены, узнав, что вы жертвуете их подарками, дабы помочь семьям погибших воинов, так, я думаю, и маршал Мадзоти порадовалась бы, видя, что мы заимствуем старое ради нового, превращая ее смертоносные болты в живых механических диранов, чтобы освободить Руи и Дасу.

Эта речь тронула Фиро, однако внешне он этого никак не проявил, продолжая в задумчивости рассматривать уткнувшийся в землю опытный образец летательного аппарата. Император прекрасно понимал его потенциал. Если увеличить радиус действия, этот снаряд станет в сотни раз опаснее прежних шелкокрапинных болтов маршала Мадзоти. И кроме того, что немаловажно, Рати удалось создать это оружие, переработав дорогие старинные материалы, поскольку приобрести новые он позволить себе не мог.

Тем не менее этот аппарат был бесполезным.

– Мы не можем его применить, – произнес Фиро голосом, полным сожаления. – По крайней мере, так, как ты это видишь.

– Почему? – спросила Рати недоуменно.

– Что проку от снаряда, способного преодолеть расстояние во много миль, если им нельзя управлять? – Император сочувственно положил руку ей на плечо. – Как ни крути, но ведь механический диран на самом деле не живой. Он слеп и лишен рассудка, как орнитоптер. «Уравновешенный архонт» похож на человека, закрытого в темной комнате с наглухо запечатанными ставнями. Да, он способен слышать и даже регулировать свое собственное дыхание, но о мире снаружи совершенно не осведомлен. С чего нам питать надежду, будто мы поразим расположенную за много миль цель, задав изначально неизменный курс? Пока снаряд долетит до гаринафина, тот успеет увидеть его приближение и вовремя уклониться. Орнитоптеры могут оказаться полезны, поскольку мы будем применять их роями на короткой дистанции, а вот нужное для такой тактики количество механических диранов нам абсолютно точно не изготовить.

Пока Фиро говорил, на лице Рати сменилась целая гамма выражений: сперва – удивление и отрицание, затем – возмущение, задумчивость и в конечном итоге уныние.

Одним из последствий работы под руководством начальника, лишенного тщеславия, был риск нарваться на неприкрытую критику с его стороны.

– Меня в очередной раз настолько ослепила радость от изобретения чего-то нового, – промолвила Рати грустно, – что я упустила из виду цель, ради которой мы работаем.

– Не суди себя строго, – сказал Фиро. – Без исследований вслепую вообще едва ли можно хоть что-то изобрести.

Прежде чем вернуться на полигон для гаринафинов, император высказал несколько соображений (правда, по большей части непрактичных) относительно того, как все-таки