Судьба наёмника - Сергей Воронов

— Ужасно… — Эйлин растерянно присела. В глазах целительницы блестели слезы сочувствия.

Канилла пожала плечами.

— Это была цена выживания. Я очень хотела жить, хотела растить своих дочерей, не дать им умереть в одиночестве или быть растерзанными чудовищами в зверином и человечьем обличии. Я сделала для этого все, что могла.

Уверенность и хладнокровие в словах Каниллы лишь слегка оттенялись каплей сожаления. Жалеет ли она о том, что пришлось пережить её дочерям? Хазард был уверен, что будь у неё шанс вернуться назад, она бы сделала все также.

Молчание было долгим. Девушки все также крепко прижимались к своей маме, окружая её любовью и теплом.

— Скажите. Здесь часто бывают другие люди? — не меняя тембр, уточнил Милес, но взгляд Клатиры на южанина мгновенно изменился. Канилла мягко поглаживала дочку по волосам, успокаивая.

— Не редкость. Это место манит их надеждами найти что-то ценное, дорогое или же возможностью скрыться от войны и бед.

— И никто из них не знал о вас?

Впервые за беседу, Хазард увидел удивление в глазах женщины.

— Вы не слышали о «Ведьмах сада»? Полагаю, именно так называют нас за пределами долины.

— Признаться честно, впервые слышу.

— Время от времени сюда приходят смельчаки, пытающиеся поймать или даже убить нас. Возвращаются далеко не все. Надеюсь, вы не одни из них.

Плотная пелена спокойствия прохудилась лишь на мгновение, но этого времени Хазарду хватило, чтобы разглядеть в глазах Каниллы жёсткого зверя, способного разорвать любого, кто угрожает её семье. Это не был взгляд воина, опытного и умелого, это были глаза хищника с дикой первородной агрессией, которую ничто не остановит, от вида которой в человеческих глазах становилось не по себе.

— Мы не одни из них. — Увидел ли Милес во взгляде Каниллы то же, что и Хазард, наёмник не знал. Но его голос утратил любую южную легкость и мягкость.

— Славно. — Канилла позволила себе улыбку, после чего посмотрела наверх, — темнеет. Как гостям, я позволяю вам остаться с нами на ночлег, а завтра мои дочери проводят вас в сторону тех мест, куда вы держите путь.

— Мы благодарны вам.

— А дикие звери? — Фэритика обеспокоенно оглянулась, слыша где-то вдалеке измученный и болезненный вой хищников.

— Не надо бояться, мы зажигаем плоды маслинистых ягод, — Малиана показала тот самый фрукт, похожий на смесь яблока и лимона, — Звери не выносят его запах, остальные боятся его огня. Он очень злой и липкий.

Когда короткий ужин был закончен, путники занялись своими делами перед отходом ко сну. Целительница, подготовив средство, обрабатывала лицо Фейрлинга. Милес привычно делал вид, что задремал. Кирен и Энрик, сидя друг от друга на расстоянии, проверяли и готовили оружие к завтрашнему походу. Хазард не знал, чем себя занять, но заметил, что и Фэритика тоже не находит себе места.

Они не обмолвились и словом друг с другом после того, как появился Лис. И хоть вчера девушка дала понять, что не считает Хазарда в чём-то виноватым, он не мог избавиться от беспокойства.

В её ситуации подобные подозрения можно было легко понять. И всё же Хазарду очень хотелось, чтобы она верила ему.

Закончив процедуры, Фейрлинг сел рядом с Киреном, погруженный в свои мысли. Воин пнул рыцаря по ноге и, усмехнувшись, кивком головы указал вперёд. Проследив взглядом в сторону, куда указывал Кирен, Хазард увидел, что Алистра присела к Энрику и увлечённо с ним о чём-то общалась. Воин поначалу смущённо, но затем активнее отвечал девушке. Даже с лёгкой гордостью на лице продемонстрировал ей щит и булаву, что-то про них рассказывая. Алистра слушала рассказ Энрика с явным интересом, а её глаза цвета пиона почти не отрывались от его лица.

По тому, как скривилось лицо Фейрлинга, было сложно понять его эмоцию, вполне возможно, это была даже улыбка. Когда Кирен уже был готов открыть рот, чтобы окликнуть брата, рыцарь его остановил. Отрицательно покачав головой, Фейрлинг задумчиво опустил голову, разглядывая металлическую перчатку в своих руках.

Кирен лишь вздохнул.

— Пойду, посплю, — взгляд воина ядовитым кинжалом впился в Хазарда, — пока этот не на посту.

Хазарду тоже не мешало отдохнуть, но когда он лёг, несмотря на усталость в теле и ранения, сон упрямо не шёл. Звучный храп Кирена ситуации не помогал. Алистра уже давно вместе с сёстрами и матерью разошлись по тропинкам и скрылись из виду, а наёмник до сих пор не мог уснуть.

Подозрения и опасения превратились в реальную угрозу, Лис не врал и не играл, «Гончие Джаспера» правда, шли по их следу. И он в очередной раз не мог с этим ничего сделать. Тревожное ожидание вытягивало и без того немногочисленные силы.

«Мог ли я предугадать подобное. Мог ли я ожидать его появления? Нет. Единственное, что я мог, это не ввязываться в происходящее».

В какой-то момент это решение показалось самым логичным и даже желанным. Отказаться от контракта и остаться на острове. Спасти тем самым Энвила от его травм и боли, не видеть смертей тех, кто решился им помочь. Никогда больше не сталкиваться с Лисом и не познакомиться с Фэритикой.

Именно последняя мысль вызывала особую сладость и боль одновременно. Не испытывать это странное, волнительное биение сердца, отдающиеся по всему телу. Тягостное волнение и тревожный жар от неловкого взгляда или касания. А также глубинный, выдающий страх ошибки и потери. По какой-то причине Хазард не был готов отказаться от второго и потерять первое.

В очередной раз, перевернувшись на другой бок, Хазард очень скоро получил дружелюбный пинок в спину.

— Смени меня. Все равно ворочаешься без дела, и спать другим мешаешь. — Фейрлинг посмотрел в сторону спящего Кирена, — твой надзиратель дрыхнет, так что не переживай.

— Если честно, я думал, ты будешь первый, кто перестанет мне доверять. — Поднимаясь на ноги, Хазард посмотрел в глаза рыцаря.

Фейрлинг ничего не ответил и, не сильно оттолкнув от себя наемника, отправился к своему лежаку.

Горящие, словно небольшие факела, фрукты, успешно заменили собой отсутствующий лунный свет, обрамляя поляну тёплым светом. Мягко играя с тенями, они оттеняли мрачность и суровость этих мест, позволяя увидеть их иначе. Казавшийся изначально слишком ярким запахом масла, теперь легко обволакивал, даря непривычное ощущение уюта и расслабления.

Которое мигом растворилось, в тот момент, когда Хазард