Черная Песнь - Энтони Райан

факела, он улавливал мелькающие движения гадюк, когда их глаза то и дело устремлялись в окружающий мрак. Они дышали короткими, неглубокими вздохами, и Ваэлин чувствовал запах их пота. Несмотря на их ужас, он не услышал в черной песне никакой особой тревоги. Постоянная боль в голове немного изменилась, но в ней не было нотки предупреждения. Скорее, она производила впечатление узнавания, чем опасности. Темные знают Темных, подумал он. Вот кто живет в этом месте.

Чо-ка ускорил шаг, двигаясь ровным шагом, и их сапоги разносили какофонию по пещерному пространству. Краем зрения Ваэлин уловил высокие прямоугольные колонны и множество вертикальных фигур, слишком слабо освещенных факелом, чтобы их разглядеть. У него возникло сильное желание осмотреться, но он сдержал запрет Чо-ка, решив, что контрабандист знает это место, а он - нет.

"Надо отдохнуть", - вздохнул Кийен после почти часа бега, споткнувшись и едва не упав, когда Ваэлин протянул руку, чтобы поддержать его.

"Всего несколько минут", - сказал Чо-ка, неохотно останавливаясь. "Не поднимайте глаз и не распускайте языки".

Они сгрудились в круг с факелом в центре: разбойники дрожали от страха, а Ваэлин чувствовал только боль узнавания и напряжение от умеренной нагрузки. Самый высокий гадюка окинул его взглядом, в котором смешались подозрение и недоумение, и пробормотал: "Он их не слышит".

"Чего не слышит?" поинтересовался Ваэлин.

"Языки!" огрызнулся Чо-ка.

"Он не слышит голосов", - с дрожащим шипением твердил Гадюка, окидывая взглядом остальных разбойников. "Почему он их не слышит?"

"Заткнись, Джокин, - приказал ему Чо-ка, его голос был тихим, но твердым от грозного обещания. Ваэлин заметил, как ссутулились его плечи, и понял, что он сопротивляется желанию отвернуться от пламени факела.

Джокин вздохнул и крепко скрестил руки, опустив голову и закрыв глаза. Ваэлин задрал голову, пытаясь услышать хоть какой-то шепот из темноты, но кроме скрежещущего дыхания этих перепуганных людей ничего не было. Песня зазвучала по-новому, по-прежнему без предупреждения, но с веселым презрением. Они дрожат, как дети, напуганные призрачными сказками, но здесь нет никакой угрозы. По крайней мере, не для меня.

Устало фыркнув, Ваэлин поднялся на ноги и повернулся, чтобы рассмотреть то немногое, что удалось разглядеть в мерцающем свете. Не обращая внимания на срочное, неразборчивое предупреждение Чо-ка, он сосредоточился на массивной, угловатой колонне, возвышавшейся над плиткой в дюжине шагов от него. Подойдя к ней, он провел рукой по многочисленным символам, выбитым на ее поверхности. Он был знаком с письменностью Дальнего Запада, но эта имела лишь смутное сходство, и он не мог найти в ней никакого смысла. Когда он обогнул острый угол колонны, из темноты вынырнул закованный в броню воин, оскалив зубы и держа копье наготове для удара в брюхо.

Ваэлин шагнул в сторону, выхватывая меч и приседая в готовности к контрудару, но затем остановился. Воин не повернулся к нему лицом. Более того, он продолжал стоять совершенно неподвижно, устремив копье в пустое пространство перед собой. Присмотревшись, Ваэлин различил на его коже паутину мелких трещин, которые в свете факела приобрели неестественный блеск.

Издав горестный смешок, Ваэлин выпрямился, убрал меч в ножны и подошел ближе к статуе. Замечательно, подумал он, коснувшись пальцем каменного плеча воина. Оно было почти очищено от пыли и окрашено слабым красноватым пигментом, который трескался и шелушился под давлением пальца. Он подумал, не сохранился ли в песне какой-то остаток души Ахм Лина, чтобы вызвать в его сердце восхищение. Мастерство, с которым была вырезана статуя, поражало. Казалось, что копьеносец застыл на месте, готовясь к удару, а поза его конечностей и выражение лица - идеальное и лишенное гламура изображение человека в бою.

"Пожалуйста, повелитель!"

Чо-ка стоял в нескольких футах от него, опустив глаза, и говорил срывающимся голосом, полным страха и плохо скрываемого гнева. "Ты погубишь всех нас!"

Ваэлин не обратил на него внимания и перевел взгляд на пространство за каменным воином, обнаружив, что факел высветил и других. Он смог разглядеть несколько десятков, но их было гораздо больше, они тянулись в темные глубины этой комнаты, точно огромная каменная армия. Он увидел копья, мечи, коленопреклоненных арбалетчиков. Лошади размером с пони застыли на месте, буксируя двухколесные колесницы. Каждая фигура была высечена с тем же удивительным мастерством, и Ваэлин почувствовал, как его изумление усилилось, когда он увидел, что каждая из них не похожа на другую. Каждое лицо, каждая поза отличались от той, что стояла рядом. Это была целая армия личностей.

"Кто они?" - спросил он у Чо-ка.

"Хранители гробницы", - прошептал он в ответ. Разбойник вздрогнул, черты его лица напряглись, словно отвратительный звук причинил ему боль, но Ваэлин ничего не услышал. "Они не одобряют нашего присутствия".

Ваэлин окинул взглядом застывшую армию: по его подсчетам, их было больше тысячи, и это были все, кого он мог видеть. "Они говорят с тобой? Что они говорят?"

"То, что лучше не говорить". Чо-ка снова вздрогнул, сгорбившись, как от удара. Когда он заговорил снова, голос его понизился до слабого рокота, и Ваэлин увидел, как его глаза метнулись к собратьям-гадюкам. "Мы заплатим кровью за наше вторжение".

"Первый император", - сказал Ваэлин. "Он построил это?"

"У нас нет времени, господин". Чо-ка протянул дрожащую руку. "Пожалуйста".

Презрительная мелодия черной песни изменилась и заиграла уродливыми нотками предупреждения. На этот раз Ваэлин действительно что-то услышал: грохот множества сапог по камню раздавался все громче, и вскоре к нему присоединились голоса Шталхаста. "Похоже, они прорыли себе путь", - заметил он.

"Шевелись!" рыкнул Чо-ка на Кийена и Джокина, поднимая их на ноги. Оба мужчины были белыми от страха и, казалось, едва могли ответить. "Беги или умри", - сказал им Чо-ка через плечо, устремляясь прочь. "Выбирайте".

Ваэлин пустился в погоню за покачивающимся факелом, и через мгновение после ужасающей нерешительности оба разбойника последовали за ним. Джокин что-то бормотал, слова лились из его рта пронзительным потоком. Ваэлин не мог уловить смысла в этой диссонирующей болтовне, которую вскоре поглотила какофония приближающегося Шталхаста. Пока они бежали, Ваэлин оглядывался то влево, то вправо, выхватывая из темноты очертания Хранителей, и понимал, что теперь их легче различить: они частично освещены слабым серебристым сиянием. Вскоре, вернув взгляд на факел Чо-ка, он увидел тонкий луч лунного света, падающий с крыши пещеры. Он заканчивался в точке на высоте около тридцати футов, закрытой каким-то угловатым сооружением. Когда они приблизились, Ваэлин увидел, что факел освещает ряд ступеней, и понял, что они приближаются к огромной пирамидальной платформе.

Чо-ка без паузы начал подниматься по ступеням, и