Инженер Петра Великого 9 - Виктор Гросов

Он обвел взглядом застывшие лица.

— Наш обоз подойдет к заставе под вечер, когда караул устанет и будет думать лишь о смене да горячей похлебке. Мазеповский человек не станет требовать пропустить его внутрь. Напротив, станет жаловаться на дороги и разбойников, прося начальника караула позволить обозу заночевать на предмостной площади, под защитой их стен. Разумеется, за мзду, которая пойдет прямиком в карман. Столь обыденная для этих мест практика не вызовет ни малейшего подозрения. Просьба о ночлеге сама по себе снимает угрозу: мы ведь не в дом просимся, а лишь на крыльце постоять.

— А если все-таки решат провести осмотр? — подал голос Ганс-сапер. Он нащупал самое слабое звено в цепи. — Сорок отборных бойцов в четырех телегах не спрячешь. Одно неосторожное движение — и все пропало.

На губах Левенгаупта мелькнула едва заметная усмешка.

— Превосходный вопрос, капитан. Вы видите главную уязвимость. И мы превратим ее в нашу самую надежную защиту. Одиннадцать телег доверху загрузят настоящими железными крицами. Четыре же, те самые, где под двойным дном затаится штурмовая группа хорватов, мы набьем самой паршивой, грязной пенькой. Но перед этим, — он снова выдержал паузу, наслаждаясь эффектом, — мы щедро пропитаем ее дегтем и свежим конским навозом.

Даже капитан Спарре невольно скривился в усмешке. Эта уловка, недостойная солдата, была по-своему гениальна.

— И я хочу видеть того ретивого караульного, — цинично продолжил Левенгаупт, — который из чистого служебного рвения полезет по локоть в эту благоухающую жижу в поисках неведомой угрозы. Человеческая лень, господа, и простая брезгливость — лучше любой кирасы. Мы бьем по их инстинктам. Они увидят перед собой обычный, вонючий обоз, от которого захочется отвязаться как можно скорее, получив свою монету. А эта монета, которую их начальник сунет в карман, станет платой Иуды за его собственную крепость.

Левенгаупт не дал товарищам и минуты насладиться изяществом обмана, сразу перейдя к следующей, самой сложной и части плана. Здесь успех зависел уже от безупречной синхронизации.

— Итак, наш обоз стоит на площади. Внутри — сорок головорезов, готовых к бою. Сами по себе они, однако, бесполезны. Чтобы штурмовая группа смогла действовать, нам нужны идеальные условия. Нам нужен управляемый хаос.

Взгляд генерала отыскал в тени Янко Вуковича — худощавого, темноволосого хорвата с хищным профилем, командира пластунов, способного раствориться в лесу.

— Капитан Вукович, ваша работа начнется с наступлением темноты. Вы и двое ваших лучших людей. Разведка обнаружила «слепую зону» вот здесь, — ноготь генерала указал на заросший ивняком изгиб рва на карте. — Со стены вас там не увидят. Ваша цель — хлам. Пустые угольные сараи, штабеля дров, навесы с сеном. Все, что ярко горит, но не представляет для них стратегической ценности.

Он очертил на плане несколько точек, расположенных веером на противоположном от мостовой заставы конце поселения.

— Вы закладываете зажигательные заряды. Вот эти, — достав из ящика небольшой, обернутый в просмоленную ткань брикет, он бросил его на стол. — Игнатовская работа. Фитиль горит ровно дюйм в час. Влага ему не страшна. Точность — вежливость лазутчиков. Рассчитаете длину так, чтобы сработали через шесть часов. Не вступать в бой. Ваша задача — поднести искру и исчезнуть.

Напряженное молчание в шатре говорило само за себя: все ждали главного.

— Атака начнется на рассвете, — подтвердил их мысли Левенгаупт. — В тот мертвый час, когда ночной караул вымотан до предела, а утренняя смена еще не продрала глаза. В момент пересменки. Именно тогда ваши заряды, капитан Вукович, превратятся в огненные факелы.

Выпрямившись, он отбивал голосом жесткий ритм будущего боя.

— В дальнем конце Игнатовского вспыхнет пожар. Сперва один, через минуту — другой. Любой гарнизон в такой ситуации предсказуем: поднимется тревога, ударит набатный колокол. И этот колокол, господа, станет для нас сигналом к атаке. Все их внимание и силы будут брошены туда, к огню. Они начнут хватать ведра, ломать строй, а их офицеры — терять голос в бесплодных приказах. В это самое время их главный оборонительный узел, мостовая застава, окажется ослаблен и лишен руководства.

Его взгляд нашел командира штурмовой группы.

— Услышав набат, люди в телегах действуют. Их задача: выскочить, снять часовых, вырезать сонный караул и захватить механизм подъемной решетки. На все про все у вас не более двух минут.

— Генерал, — снова подал голос Ганс. — Угольная пыль взрывоопасна. Если огонь доберется не до пустых сараев, а до главного склада, взрыв может повредить цеха, да, но еще он может заклинить подъемный механизм ворот. Мы рискуем сами себе отрезать путь.

Левенгаупт с уважением посмотрел на сапера.

— Ваша предусмотрительность делает вам честь, капитан. Но мы принимаем этот риск. Потому что нам нужен всепоглощающий хаос. Пусть их командиры мечутся, не зная, что спасать: старые дрова или собственные головы. Пусть боятся взрыва. Пока они будут в ужасе смотреть в одну сторону, мы нанесем смертельный удар с другой.

Генерал умолк. Каждый осознал: им представили чертеж сложнейшего часового механизма, где каждая деталь — от ножа пластуна до паники гарнизона — должна была сработать в строго отмеренный миг и привести в действие гильотину, нацеленную на самое сердце вражеской крепости.

— Когда ворота будут открыты, — продолжил Левенгаупт, — у нас не будет времени на раздумья или перестроения. Малейшая заминка — и мы захлебнемся в собственной крови. Каждый из вас должен действовать как механизм.

Взгляд генерала медленно переместился на капитана Спарре. Швед выдержал его, не моргнув.

— Капитан, вам и вашим драгунам достается самая неблагодарная, но самая важная работа. Ваша доблесть потребуется в глухой обороне. Прорвавшись внутрь, вы забываете о цехах, о складах, о господском доме. Ваша единственная цель — казармы охранного полка. Вот они, — ноготь генерала с силой надавил на пергамент, оставив вмятину. — Вы должны закупорить их, как чумной барак. Завалить выходы, опрокинуть подводы, прижать их к земле шквальным, непрерывным огнем. Не дать им даже головы поднять. Ни шагу назад до моего личного приказа. Задача ясна?

— Так точно, генерал, — глухо, будто из бочки, ответил Спарре. Он был солдатом, получившим приказ, и этого было достаточно.

— Капитан Ганс. — Левенгаупт повернулся к саперу. — Пока драгуны Спарре приковывают к себе все внимание охраны, вы со своими людьми идете напрямую вот сюда: литейный и механический цеха. Это сердце их дьявольской машины, и вы должны его вырвать. Я не хочу,