Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

сжала челюсти и принялась остервенело тереть ладони в ручье. Взгляд насекомого замер на ее руках. Первое, о чем подумала Самина, была кровь. Она была нужна ему — Кай не питался с крушения! Но… это не взгляд эзера похолодел.

— Вода теплеет, — повторил ее мысли Кай. — Беги от ручья!

Их выследили шчеры. Бритц свистнул детям, и Миаш увлек сестру за собой — выше, выше… Самина заторопилась к подлеску, но ботинки увязли в глинистом берегу.

— Быстрее! — рявкнул капитан, и Самина тут же споткнулась. Ручей сзади встал на дыбы, наращивая волну. Воды там было мало, но волна росла и росла — очень быстро. Самина лишь успела встать с колен, как Бритц швырнул ее наземь, прикрывая. А сверху их, как мух полотенцем, хлестнула волна. Они покатились по берегу, наполовину в воде. И уже наполовину во льду. Вторая волна приморозила их к берегу. Самину лед прибил лицом вниз, а Кай примерз навзничь где-то рядом. Такими их приветствовали шчеры.

Здоровый мужик в распахнутом бушлате занес кирку над эзером, но вдруг просветлел от радости.

— Ты только взгляни! — позвал он напарника и замахал кайлом у головы Бритца. — Нет, взгляни только! Это же Зверобой!

— Врешь.

— Посмотри же, тебе говорят!

Второй подошел и сплюнул на лед рядом с пленником.

— Ну и ну, сам капитан Бритц! Или скорее уж — маршал? Ну, что, братишка, вот так судьба!.. — он пнул стрекозу в обледенелый висок. — А он не сдох еще? А то Лешью просил оставить ему эту мразь. Упакуй и поехали.

— А эту?

— Убей, она бранианка. Ее на мясо. Хотя… — он хапнул Самину за волосы и рванул ее голову с ледяной корки. — Эй, киса, хочешь порезвиться?

Девушка приоткрыла глаз, но не могла сфокусировать взгляд на шчере. Здоровяк переменился в лице, бросил ее и свистнул напарнику. Тот заканчивал оплетать Бритца паутиной.

— Обалдеть, что у меня здесь! Обалдеть, слышь? Ты не поверишь…

Шчер подскочил и зашептал напарнику на ухо. А потом вернулся к ручью и замотал в паутину живьем еще один подарок.

Глава 21

Из которой читатель узнает о зеркальных магах, а главный герой — кое-что о себе

Ирмандильо присел на корточки у груды камней, а его кепи осталось в воздухе. Гравимали тут были на каждом шагу.

— Паутина, — робот обернулся к синтетику. — Это ведь паутина?

Эйден спустился с пригорка, где ветхие деревца клонились параллельно земле и скучивались в спирали. Он присел рядом, отмахивая летучий песок. Так ведь и норовил попасть в глаза. Камни — галька и крупный щебень — подрагивали, слишком тяжелые, чтобы подняться и кружить с песком и листьями. И по этой гальке размазали белый шелк. Синтетик щелкнул над ним языком потрогал.

— Похоже, она. Или сахарная вата, одно из двух.

Паутина взлетела выше песка, такая она была легкая. Роботы огляделись.

— Нам туда, где ее станет больше, — имперец задумчиво оглядел Тарталью. — Я отослал бы тебя назад, к кораблю, если б его не размазало. Что же мне с тобой делать, когда встретим пауков?

— То же, что и без меня, но теперь — под прикрытием офицера полиции.

Синтетик не ответил. Он еще раз двадцать щелкнул языком, оглядывая поляну. Откровенно говоря, напарником месяца он назвал бы Самину, и даже теперь предпочел бы ее, а лучше — психованного эзера, чем офицера полиции в этом накрахмаленном кепи.

— Послушай, Ирмандильо. Я не человек и к тому же враг твоего государства. Но если в тебе заложена хоть капля страха за свою жизнь, обещай мне: пока мы на третьем кольце, будешь выполнять мои приказы беспрекословно.

— Как же я могу на Вас положиться, если не далее, как полчаса назад, Вы преподали мне недвусмысленный урок недоверия?

— Я пересмотрел твой учебный план. Хочешь, повторим тест?

— Не хочу.

Мир на третьем кольце тронулся умом. С трудом верилось, что травы и кустарники не примяты нарочно, а легли и скрутились сами по себе. Они росли, не понимая, где верх, а где низ. Из-за аномалий их стволы причудливо клонились, а порой у кроны они были толще, чем у корней. Встречались и кроны вместо корней, а корни торчали наружу. Тут и там витали новые пучки шелка, сухого и липкого. Роботы пересекали тропы, следуя за густеющей паутиной, и все дороги постепенно уходили вниз. Сперва довольно полого, но вскоре пришлось карабкаться с сыпучих обрывов. Дело бы пошло быстрей, знай они наперед, где гравимали посильнее. Эйден нашел одну такую случайно. Он повис на кромке впадины, раздумывая, отпустить и спрыгнуть или подтянуться и перебраться пониже, когда увидел, как со дна ямы взлетел булыжник. За ним другой. Камни поднялись почти на уровень глаз андроида и плавно вернулись на дно. Либо там практиковался великан-жонглер, либо в овраге была крепкая подушка безопасности.

Следом за третьим камнем вылетел кусок паутины величиной с простыню. Чего уж тут было раздумывать! Синтетик оттолкнулся от выступа и ухнул в темноту. Навстречу ему взлетали камни, два удачно шваркнули его по шее и подбородку. Ну, как удачно — по железу без кожи. Повезло. Новых шрамов не будет. Он пролетел метров двадцать и ухватился за корень рядом с гравималью, чтобы эта карусель не швырнула его назад. Воздушная подушка оказалась широкой и удобной. Робот спрыгнул с нее и поглядел вверх: тефтелька еще ползла по утесу.

— Как доберешься до края уступа, прыгай в ров! — крикнул Эйден и прислонился к стене из рыжего кварца, пряча руки в карманах. Из-за папарацци на Ибрионе выразительные позы давно обратились у него в привычку и дошли до автоматизма. Он был уверен, что карманы с мужских брюк не исчезнут до коллапса вселенной: переживут любые пертурбации моды, чтобы можно было вот так стоять с эффектной небрежностью и задумчиво наблюдать, как суетятся другие.

— А Вы не могли бы помочь… чуточку? — донеслось сверху, где Ирмандильо с грацией кабачка ощупывал под собою утес.

— Отмени синхронизацию сердец, тогда я поймаю тебя, как букет невесты.

— Нет, господин Эммерхейс. Я готов на любой уговор иного содержания.

— Тогда слезай сам. У меня слишком восхитительная форма, чтобы марать ее о твои подошвы.

И ведь не поспоришь. Его умопомрачительная форма. Черная, как антрацит, удобная, как лучший друг. Барахтаться голым среди котят