Великая Река: Долгое лето - Токацин

«Вижу Деркина,» - сообщил хранитель, ускользнув из-под бронированной руки, и выглянул из пола рядом с малым куполом. Деркин слегка вздрогнул и подался в сторону, но «Идис» уже скрылась, ушла куда-то в сторону альнкитов.

- До сих пор не могу привыкнуть, - пробормотал Деркин. Он уже сидел на полу и щупал лужицу рилкара «усами» анализатора. Гедимин покосился на экран, но не увидел там ничего интересного. Состав рилкара изменился – так, как и должен был… теперь там почти не осталось ирренция, зато прибавилось продуктов его деления. Каких именно – Древний знал без анализатора, за пять тысячелетий выучил наизусть.

- Гедимин, - Деркин рывком поднялся. Он был явно взволнован, лиловые глаза расширились от изумления. Гедимин порадовался, что его собственное лицо не видно под тёмным щитком шлема.

- Этот купол был проницаем только для ЭСТ-излучения. Оно не может вызвать деление ядер, - сказал Деркин, сверля щиток взглядом. – Но даже если бы могло… ему неоткуда было взяться под внешним куполом. Если только ты…

- Помоги приделать всё это обратно, - попросил Древний, указывая на ворох деталей, выкрученных из-под пластин его брони. Снимать скафандр ему не хотелось, а иначе вернуть всё на место без посторонней помощи он не мог.

- Конечно, сейчас помогу, - закивал Деркин, забирая у Гедимина излучатели и внимательно их разглядывая. – И правда, я сам их вынул. Пусть даже мы что-то забыли… ЭСТ-излучение так не работает. Ни при каких условиях. Оно вообще не имеет отношения…

- Понятия не имею, почему все его недооценивают, - пожал плечами Гедимин, подавляя нарастающее раздражение. – Такая же загадка, как всеобщее хождение без шлемов. ЭСТ-излучение не влияет на ирренций непосредственно… оно только передаёт сигнал. Иногда – сигнал к изменению свойств. Как в этом случае…

Он отломил кусок рилкара и спрятал в контейнер.

- Изменение свойств… Да, иначе это не объясняется, - вздохнул Деркин, пытаясь заглянуть Гедимину в глаза. – Видели бы это в Ураниуме…

- Конар работал с этим ещё до Третьей Сарматской, и никого это не удивляло, - нахмурился Древний. – Все его записи в общем доступе в архивах Ураниума. Что сейчас творится с образованием?!

Деркин мигнул. Последние слова Гедимина со всей очевидностью просвистели мимо его ушей.

- Точно же! Я слышал, но не был уверен… Ты ведь работал с Конаром? Ещё тогда, до войны? Вот так же, как сейчас со мной?

Гедимин снова порадовался, что сквозь тёмный щиток не видно глаз. Странная штука – память. Если бы Деркин так же запоминал рабочие моменты, ему бы цены не было.

- Я очень хотел бы работать с Конаром, - бесстрастно сказал он. – Хоть до войны, хоть после. Но не вышло. Я и видел-то его всего один раз в жизни, и было тогда и мне, и ему совсем не до исследований. Ладно, хватит на сегодня. У меня впереди смена, а тебе нужен отдых. Как только освобожусь, найду тебя. Займёмся обработкой данных.

Деркин нехотя кивнул.

- Этот опыт… ты вернёшься к нему? – осторожно спросил он. – Если моя помощь понадобится, то я всегда…

- Приятно слышать, - ровным голосом ответил Гедимин. – Через три дня мы к нему вернёмся. Мне понадобится шесть подобных брусков. Проследи, чтобы содержание ирренция было вдвое меньшим… хотя нет – в первой паре уменьшь его вдвое, в последующей – ещё вдвое, а в третьей – сделай в два раза большим. Проверим, как ЭСТ-излучение влияет на свойства ирренция, и есть ли у влияния пределы. И… думаю, тебе самому пора встать на моё место. Последние бруски – для тебя.

Он повернулся и быстро пошёл к запертому люку. Двери у хранилища были прочные, да и стены тоже… то, что надо, для опытов с непредсказуемым результатом. Взгляд Деркина преследовал Древнего, пока люк не сомкнулся за спиной. Гедимину было слегка не по себе.

Глава 36. Текиоу

- Бездна! Да сколько тут этой менессы?! – Фрисс размахнулся не ко времени отупевшим мечом, чтобы разрубить сомкнувшуюся стену бледного и насквозь мокрого мха, но только наклонил её, и выпрямляющиеся стебли обдали его дождём воды, зелёных ошмётков и липкой медузьей икры. – Да иссохнут её корни! Нецис, ты где? Ты видишь тут тропу?!

- Нецис уже удррал, - с тоской отозвался из зарослей Алсаг. Кот утаптывал менессу лапами, весь перемазался и вымок, и медузы, не ведающие страха, кружили над ним, увешивая его гроздьями икры. Фрисс ударил ещё раз, и стена мха наконец упала, и рой микрин кинулся наутёк вслед за сотнями колючих жуков. Речник отряхнул их с себя, вполголоса помянув тёмных богов. Теперь, когда мох расступился, из зарослей показался кусочек тропы – протоптанной в зарослях колеи шириной с локоть, не более.

- Фрисс? – Некромант, срезающий какие-то грибы с поваленного трухлявого дерева, удивлённо оглянулся. – Заметил что-нибудь?

Нецис совершенно не перепачкался, и ни одно волокно менессы не прилипло к нему. Как он прошёл сквозь заросли, Фрисс так и не понял.

- Я заметил, что тут всё заросло менессой, пройти невозможно, - сердито ответил Речник. – Ты ничего не перепутал? Это хольчанская тропа?

- Да, это она, - кивнул Некромант. – Обрати внимание – только на ней не растёт пурпурный холг. Вот он сделал бы её действительно непроходимой.

Фрисс ещё раз помянул бездну и огляделся, подтянувшись на ветвях соседнего папоротника. Повсюду, где можно было хоть что-то различить в мешанине тьмы, света и цветных пятен, багровел переплетающийся холг. Он превратил весь лес в лабиринт, и светло-зелёная колея, заросшая менессой, выделялась на красном ковре, как узкая и длинная прореха.

- Ты прав, - нехотя согласился Речник, стряхивая с плеча медузу. – Но рубить менессу – утомительное занятие. Может, вернём прежний облик Гелину? Он тут проложил бы дорогу.

- Мы хотели тихо изучить лес, - напомнил Нецис, погладив пальцем здоровенного нетопыря, повисшего на его поясе. – Не надо корчевать мох и ломать кусты. Иди за мной и ступай только туда, где наверняка есть место.