Опасные видения - Коллектив авторов

первопроходца ускоренной фотосинтетической эволюции. В двух-трех словах, это процесс для создания из чего угодно обитаемых планет с такой температурой, где антропоидный тип может разгуливать без одежды, а это, как по мне, ключевой опыт – я имею в виду наркотики, секс и даже импровизацию. Сам этот процесс творения, по сути, завязан на вращение планеты: сперва ее надо раскрутить, потом работаешь всегда на солнечной стороне, поскольку для процесса требуются два-три миллиарда миллиардов миллиардов эргов – это единица измерения энергии такая. Проходит шесть полных фаз, чтобы уложиться до выходного; по фазе на вращение – оно довольно быстрое. Еще успеваете за мной? Вообще-то я и сам не успеваю – признаюсь, смутно помню подробности, но в брошюре все есть. В первый день привозишь оборудование, на второй настраиваешь вращение, на третий ставишь фундамент, на четвертый завозишь почву, воду и зародышевую плазму – и вот где хитрость: когда работаешь с этой самой ускоренной фотосинтетической эволюцией, циклы форм жизни ускоряются, – на четвертый день уже лезут наземные растения, на пятый ты стабилизируешь погоду, на шестой засеваешь океаны и доводишь до ума животных.

Что тут скажешь, процедура прикольная, дешевая и быстрая, а вот визитка фирмы на случай, если вдруг что, работа несложная и вдобавок остается бархатный пахотный слой (идет в комплекте бесплатно), единственная заморочка – время от времени выковыривать побочные продукты этой самой ускоренной эволюции, всякие там окаменелые кости, но и тут ничего сложно. В общем, на шестой день вы уже готовы к колонизации, приводите парня и телку, там дальше небольшая церемония – и все, они сами по себе. И они приступают к делу размножения – ну, «надежда в нашем сердце, как звезда»[153], все дела.

Ладно-ладно, не брюзжите вы, в самом деле. То бишь на чем я остановился? Ах да, когда я раскрыл все это нашему замшелому придурковатому философу/священнику/хирургу, он оказался чуть менее доволен, чем я надеялся. Наверное, я как бы самую малость попрал его бесценное культурное наследие, хоть ничего такого и не хотел. Если честно, теперь этот сморщенный соленый орех в полной ярости – в смысле, куда больше вашего, весь багровый, его потряхивает от головы до пят. А после семи-восьми кружек кумыса и V8, которыми я его угощал, этот глубокомысленный доктор/философ/бард/фермер улетел выше седьмого неба. Я так и вижу у него на лбу мигающую надпись «В ПОЛЕТЕ», когда он встает, тыкает в меня своим старым узловатым мозолистым пальцем и заявляет – и тут я цитирую его старческий благородный искренний заход:

– Препояшь чресла твои. Я повелю тебе и скажу тебе[154]. – (Это я, понимаете ли, хочу воспроизвести его красочные мертвые словеса до последнего замшелого ятя. Надо было за ним записывать. Какой получится диссер.) – Кем сотворено все сущее на небе? Все звезды и свет, небеса небес и вода, что превыше небес[155] – кто повелел, и они были созданы? Светила на тверди небесной, чтобы светить на землю?[156] Кто омрачает Провидение, пусть даст ответ[157].

Великолепно сочиненные и исполненные слова (в этом отношении у старпера все было в порядке, особенно с такой-то бородой), но, к сожалению, они же и его последние, потому вскоре после этого травоядный и испустил дух.

Ну-ка, расслабьтесь, жандарм, полицай, бифитер, не страшитесь ничуть, я не скрываю ни одну точку над i (и сами i), я и правда сам не знаю, какая конкретно муха его укусила, могу только изложить последнее, что я сделал перед его зрелищной и прискорбной кончиной.

– А вот очень хороший и обоснованный вопрос, док, детка, всячески рад, что вы его подняли, – говорю я и отворачиваюсь от сего ветхого политика/жреца/хирурга/фермера и роюсь в старой доброй бездонной сумочке Пэтси, что лежит на стойке.

– Ты чего там ищешь, засранец? – подает голос Пэтси, успешно контактируя с моей лодыжкой своей левой туфлей.

Кажется, я уже поставил вас в известность, что у ее папаши денег, как у других – проблем, а именно – значительные количества. У меня самого папа не нищий, занимается разделом земель, владеет больше чем двумя сотнями галактик, председатель местных «Киванис»[158], короче говоря, не жалуется, но папа Пэтси – он крупнее нас всех, вместе взятых, у него есть процесс Постоянного Творения, его запатентованная прибыльная штука – о, самое настоящее, что называется, «все из ничего». И вот теперь я могу слово в слово пересказать вам все, что озвучил перед тем, как старый пень исполняет свое непревзойденное представление, когда он колотит пятками, шлепается с барного стула и самосжигается на полу в натуральном армагеддоне из коктейльных палочек.

Я поворачиваюсь к Пэтси, мой горячей булочке, и говорю:

– Спокуха, пирожочек ты мой с эскимо. Дай спокойно поискать в сумочке. Ты что, не слышала, что наш новый друг просит показать фотографию твоего папы?

Послесловие

Я верю в Иисуса, Торо и Мао Цзэдуна – но не в Бога. И все-таки последнему я стараюсь уделять столько же внимания, сколько первым трем. Мой рассказ – об очевидной логической ошибке в космологическом аргументе, подразумевающем связь между творцом вселенной и источником этики и спасения. Думать, будто творец вселенной обязательно стоит нравственно выше человека, так же наивно, как думать, будто строитель небоскребов лучше плотника только потому, что результат его труда больше размером.

Вернемся на Землю: я должен поблагодарить Милфордскую Ежегодную конференцию писателей-фантастов 1966 года, без которой этот рассказ не появился бы там, где появился, в таком виде, в каком он есть.

«Из государственной типографии»

Предисловие

Никто из читавших чудесные истории Криса Невила «Бетти-Энн» или «Особая доставка» (Special Delivery) их уже не забудет. Они написаны больше пятнадцати лет назад – и до сих пор появляются в антологиях лучшего в жанре. Крис Невил – душевный человек с неопознаваемым южным акцентом. Он говорит, что это миссурийский, но будь я проклят, если точь-в-точь не техасский. Крис Невил – тот, кого авторы аннотаций для обложек книг зовут трудолюбивым человеком. То есть он выжимает каждую минуту досуха. Бесконечно рассуждает на бессчетные темы, может перепить любых трех фантастов, вместе взятых (за возможным исключением Джорджа О. Смита), и умудряется находить свежие подходы к областям, которые считаются уже исследованными вдоль и поперек. И один такой пример – следующий рассказ, присланный после жалобы вашего покорного редактора о том, что «Опасным видениям» не