Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

Магический фон слегка дрогнул. Назаров создал конструкт в виде маленького светящегося шарика, и Юля с любопытством огляделась по сторонам. Ничего необычного она не ожидала, потому что пару раз ходила с отцом и дядьями на охоту, и в подобных избушках ей приходилось бывать.

Чугунная печка слева от входа, аккуратно сложенные березовые чурбачки возле нее, полати возле дальней стены, на которых лежит пожухлый лапник; узкая столешница возле единственного окна, сейчас полностью заваленного снаружи снегом, закопченный чайник на нем — вот и все, что сразу смогла увидеть Юля. Под самым потолком длинная полка с кружками, тарелками, какими-то банками.

— Пока не раздевайся, — сказал Никита, присаживаясь возле печки. — Сейчас разожгу, потом чайник поставим.

— Мы здесь до утра? — Юля стянула с головы шапочку.

— Не знаю, может и на два-три дня застряли, — спокойно ответил волхв. — Ничего страшного, крупы, соль, чай, вода есть. Протянем.

— А… почему ты не хочешь воспользоваться телепортом? — робко спросила девушка, словно понимала, что влезает на чужую территорию.

— Маячки настроены на Вологду, — Никита послал искру на сухую бересту. Весело затрещал огонь, облизывая сухие дрова. — А оттуда я не смогу связаться с ребятами, будут беспокоиться. Еще рванут за нами в лес.

Пояснение было более чем странным, на взгляд Юли. После обнаружения следов браконьерства возле источника, барон повел себя как неуверенный и слабенький маг. Как будто боялся применить все свои качества, больше присущие Иерархам. В чем дело, девушка не понимала.

Кстати, он мог бы и не разжигать печку. Создал бы комфортную температуру с помощью тепловой магоформы — но вместо этого опять же демонстрирует нежелание пользоваться Силой, ну разве что кроме той, позволившей создать осветительный фонарик.

Никита между тем сходил на улицу, нагреб полный чайник снега и поставил его на плиту. Проверил, надежно ли запорный брус держит дверь, и только потом скинул куртку и шапочку. Сел рядом с Юлей.

— Я несколько раз прокручивала в голове наш утренний разговор на бревнышке, — негромко произнесла девушка, глядя перед собой.

— Так…

— Показалось, что есть еще одна причина, из-за которой мы находимся в странной ситуации и не можем понять, как быть дальше. Может, озвучишь ее, наконец? Твоя нерешительность меня очень расстраивает.

— Хм, действительно, начинаю переигрывать, — Никита вздохнул и хлопнул ладонями по своим коленям. — Я дал слово Тамаре и Даше не воздействовать на тебя своей ментальной силой. Но мне тяжело постоянно ее контролировать. Оказывается, мое обаяние так и лезет из всех щелей. А что ты смеешься? Думаешь, самолюбованием грешу? Мне одна знакомая барышня сказала, сам бы я ни за что не догадался.

— Что за барышня? — у девушки сразу проявилась хватка собственницы.

— Одна журналистка, она у меня интервью недавно брала. Да я рассказывал…

— Ну, хорошо, — сдерживая улыбку, Юля посмотрела на чересчур серьезного волхва. — Приму эту версию. Продолжай, пожалуйста. Скажи мне честно, зачем именно я нужна тебе? Не кто-то из высокородных девиц. Да любой аристократический Род, когда почувствовал твои перспективы, теперь с радостью готов породниться с Назаровыми. Ты же их игнорируешь, тем самым обижая и плодя недовольных.

— Не все так гладко с этими Родами, — потер подбородок Никита. — Ну, хорошо. Ты слышала что-нибудь про «родовое право», которое не может отменить даже император?

— Древний устав, по которому единственному оставшемуся в живых представителю Рода дается исключительная привилегия на восстановление?

— Правильно. А какие привилегии входят в «родовое право»?

— Можно брать детей из чужих Родов или рожденных вне семьи — бастардов, — неуверенно сказала Юля, потому что никогда не видела в глаза сей дивный документ. Слышала мельком от покойного ныне деда, но подтверждения не нашла. — Разрешается многоженство… Насчет последнего не уверена.

— Герб рода Назаровых мог быть перевернут со смертью моего прадеда, если бы к тому времени я не был объявлен законным наследником. Меньшиковы надеялись, что привилегия многоженства не будет мною востребована по незнанию устава. Но Патриарх все четко расписал и уже тогда планировал помочь мне создать большую семью. И готовил морально к этому. Ты думаешь, легко было свыкнуться с мыслью, что придется делить дом на трех жен?

— Ты мог бы и не соглашаться, — Юля не хотела осуждать сидящего рядом с ней молодого волхва. Он уже имел детей от двух женщин, так зачем нравоучительным тоном бередить сомнения в душе человека, которые загнаны в самую ее глубину.

Никита промолчал и подошел к печке посмотреть, не закипела ли вода в чайнике. Развязал рюкзак и вытащил оставшиеся бутерброды. Снял с полки жестяные банки, нашел среди них с заваркой, бросил горсть в бурлящую воду.

— Еще есть варианты? — волхв посмотрел на девушку, уже расслабленную в тепле, исходившем от чугунной печки.

Юля задумалась, даже на светящийся шарик посмотрела, выискивая в нем ответ, но после пяти минут мучительного поиска ответа, отрицательно замотала головой.

— Первенцы гарантированно получают сильный Дар, — вздохнул Никита, снимая с плиты чайник и переставляя его на стол. — Мишка и Полина его получили, Ярик тоже, но какой — пока неизвестно… Через пару минут будет готово, — он вдохнул в себя аромат напитка. — Перекусим да спать ляжем.

— То есть ты хочешь увеличить число своих детей с сильным Даром? — не успокаивалась Юля.

— Да.

— Но… допустим, что я выйду за тебя замуж и рожу первого ребенка, — у девушки дрогнули ресницы, — в семье будет только четыре сильных одаренных. Тебе этого количества детей не хватит, чтобы встать на уровень сильных Родов. Так почему только три жены, а не пять или шесть?

— Три — сакральное число для воина-гиперборея, — волхв разложил бутерброды на газетном листке. — Это стабильность, прочность конструкции, ощущение полноты жизни, что позволяет воину без остатка отдаваться ратному делу, не беспокоясь о своих тылах.

— А ты чувствуешь эту полноту?

— Без тебя — нет, — спокойно произнес Никита, протягивая девушке крышку от термоса, куда налил пахучий, настоянный на малиновом листе чай, и бутерброд.

— Спасибо, — Юля втянула в себя запах напитка, скрывая смущенный румянец, выступивший на щеках. — Если я правильно понимаю нумерологический принцип, то ты играешь роль четвертого угла. Символ плодородия в ведической знаковой культуре, так, кажется?

— Ничего себе, — удивился Никита. — Неожиданный вывод. Но…