Чёрная печать империи - Анастасия Разумовская

что ли?!» – бешено подумала Даша, но многолетняя выучка и крепкая воля помогли взять себя в руки. Девушка расправила плечи и выпрямилась, благодаря все силы небесные за негласное правило, по которому следователи не были обязаны вытягиваться во фрунт перед начальством.

– Рассказывайте, – вместо приветствия процедил главный оборотень.

– О чём прикажете рассказывать, Ваша светлость? – холодно уточнила Даша.

– О том, что вы – незаконнорожденная дочь Ксении Николаевны Трубецкой, осиротели в шесть лет восемь месяцев из-за того, что мадам употребляла алкоголь в недопустимых количествах, росли в Четвёртом детском приюте Императорского общества призора – не надо. Это мне уже известно. Поведайте нам о том, как оказались сейчас и здесь. И… Филарет, уведи вторую барышню в подсобку. А заодно запроси у Центра всю имеющуюся информацию по ней.

Даша вспомнила, как кто-то, кажется, Михалыч, однажды обмолвился, что опричники на задании никогда не называют имён: у каждого кличка… псевдоним, то есть.

– Вы не имеете права! – пропищала Вероника. – Я ничего противозаконного не делала. Торговля законна, у меня лицензия и…

– Лицензию можно и отозвать, – хохотнул тот оборотень, что их обнаружил и положил на стол томик Карамзина.

Князь глянул, открыл и перелистнул несколько страниц.

– Ничего противозаконного?

– Это лавка для коллекционеров, – упрямилась девица. – Это коллекционное издание. Мы не занимаемся распространением запрещённой литературы.

– Ну, это смотря с какой стороны посмотреть. Обсудим позже. Филарет.

«Сумасшедшая», – со смешанным чувством осуждения и восхищения подумала Даша, провожая худенькую девичью фигурку взглядом. Впрочем, в нужных местах вполне себе округлую. Даже через тонкую ткань брючек видно, насколько плавна линия бёдер и упруги ягодицы. Даша невольно покосилась на князя. Кто там у нас любитель сладенького? И на миг даже пожалела наивную глупышку. И немного по-женски позавидовала, как всегда завидовала тем, кого природа сполна наделила всем тем, что Даша так искренне презирала.

– Продолжим, госпожа Трубецкая? Я жажду информации.

Даша пожала плечами:

– Увидела книжную лавку, решила что-нибудь купить, чтобы прочитать на досуге. Перед сном.

– Вы поменяли место жительства? Или по пути с Васильевского на Боровую решили для моциона сделать крюк?

Чёрт! Даша мысленно надавала себе по щекам. Как могла она запамятовать, что Опричнина запросила по ней полные данные? Хотя представить, что сам князь… Внутри всё похолодело. Зачем она столь сиятельной особе? И, кстати, зачем она солгала? Ведь скрывать ей нечего. Неужели настолько сильна неприязнь? Даша внезапно поняла тех, кто всячески увиливал от вопросов жандармов. Если эти несчастные испытывали то же, что сейчас чувствует она – вот такую иррациональную антипатию и желание закрыться в кокон…

Она облизнула пересохшие губы и постаралась взять себя в руки, подавив личную неприязнь. В конце концов, она жандарм или кто?

– За мной был хвост. Вернее, мне показалось, что был хвост. И я решила проверить, так ли это и кто за мной следует.

– Положим. Трувор, дайте даме какой-нибудь стул.

«Я – не дама», – чуть было не рявкнула Даша. Как женщина она не имела ничего против этого обращения, но… Сейчас она – следователь Особого, старший лейтенант жандармерии, и обращение князя прозвучало унизительно. Один из оборотней притараканил ветхое кресло с порванной обшивкой и продавленным сидением. Даша постаралась сесть в него, сохраняя достоинство: медленно опуститься и выпрямить спину, а не упасть без сил. И у неё даже почти получилось.

– Почему вы не на дежурстве?

– Я была ранена. У меня больничный и…

– И? – князь поднял широкую бровь. – Вы были ранены. Вы были в госпитале. А тогда какого рожна рванули на работу? Насколько мне известно, для этой цели вы воспользовались даже вымогательством и обманом.

Даша молчала. «Потому что боялась, что после нашей первой (и, о как хотелось бы, чтобы она оставалась и последней!) встречи, вы на меня нажалуетесь, и меня просто выкинут из отдела, как нашкодившего кутёнка» – это бы прозвучало довольно странно.

– Мне подождать, пока вы соизволите придумать причину, или не имеет смысла?

Ответить правду было бы немыслимо.

– В палате у меня не оказалось телефона, чтобы предупредить коллег… Я не знала, что информация обо мне уже поступила в отдел.

– И вам показалось проще убежать едва ли не в чём мать родила из госпиталя, а не позвонить со стационарного телефона из кабинета дежурного врача? Или вы забыли номер своего участка?

Даша сглотнула. Мысли путались, мешались в голове. Озноб внезапно перерос в жар, при этом было до странности и холодно, и жарко одновременно. Как же трудно лгать и изворачиваться, когда ты настолько плохо себя чувствуешь.

– Хорошо, я подожду. Попытайтесь придумать более правдоподобное объяснение. Продолжим. При каких обстоятельствах вы получили ранение?

– Нападение на жандарма в баре, – огрызнулась Даша, чувствуя, как душу охватывает глубокая безысходность. – Меня атаковали четверо монстрюков. Два кабаноголовых, быкоголовый и кто-то из кошачьих.

– Четверо? И вы остались живы?

– Как раз началось нападение на город. Монстрюки выбежали из бара.

– По какой причине вас атаковали?

– Не имею чести знать, Ваша светлость.

– Название заведения. В котором часу вы вошли в бар, в котором – появились монстрюки, когда напали, когда вы покинули бар. С максимально детальной подробностью.

Даша молчала. Ответить на все эти вопросы означало подвести Лёху. Ведь капитан отпустил её со службы неофициально. Суровый выговор и понижение в должности – вот чем может обернуться Баеву его жалостливость.

Князь выразительно посмотрел на девушку. Побарабанил пальцами.

– Не помню, Ваша светлость. Был сильный удар по голове. Простите.

– Название бара тоже не помните?

– Никак нет.

Даша понимала, как это выглядит. Но подставить Лёху… «Всё равно я утром уже прощалась со службой, – угрюмо подумала она. – Больше никто не должен из-за меня пострадать». И почувствовала, как её затапливает волна раздражения.

– Ну что ж, остаётся лишь надеяться, что память к вам вернётся, госпожа Трубецкая. Продолжим. Почему именно вам поручили расследование гибели госпожи Птицыной?

Потому что каперсы. Чёртовы каперсы – смысл и цель жизни капитана Выхина. Даша почувствовала, что угодила в западню. Соврать, что Выхин был в момент вызова на задании, она не могла: все вызовы фиксировались параллельно на жёстком диске, на закрытом сайте и в обычном журнале отдела. Признать факт оставления капитаном дежурства – не по-товарищески.

Даша стиснула зубы. Жёлтые глаза оборотня смотрела в душу. Словно дула.

Солгать, что