Егерь. Столичный гамбит - Николай Скиба

— Девочка, — начал строгим тоном. — Давай-ка быстро кое-что проясним.

Кошка подняла голову. В глазах читалось любопытство, смешанное с лёгким раздражением — она не понимала, зачем я прерываю её отдых, ведь только улеглась.

— Твоё поведение с Барутом недопустимо, — сказал прямо, не смягчая слова. — Он наш союзник.

Афина фыркнула и отвернула морду. Через ментальную связь прошла волна презрения — она ясно дала понять, что Барут для неё чужак и всегда им останется. Тот, кто когда-то оскорбил её, не заслуживает доверия.

— И это не единственная проблема, — продолжил я жёстче. — Ты слишком категорична и своевольна. Рычишь на барона, угрожаешь советнику короля. Забыла, как я спас тебя от того удара Дробителя? Если бы не отозвал в ядро, ты бы погибла.

Кошка резко повернула голову, её глаза сверкнули обидой. Через связь хлынул поток негодования — она считала, что справилась бы сама, что не нуждается в защите.

— Нет, — отрезал я. — В том-то и дело, что ты заигрываешься. Поддаёшься эмоциям. Думаешь, что твоя сила делает тебя неуязвимой. Но сила без мозгов — это путь к смерти. И не только твоей, но и всей стаи.

Афина напряглась, её когти скребнули по земле. В её взгляде было что-то испытующее — она словно проверяла, насколько серьёзно я настроен бросить ей вызов.

— Это не просьба, малышка, — твёрдо сказал я. — Это приказ. Никакой демонстративной враждебности к союзникам. Никаких угроз без моего разрешения. Ты часть команды, а не одиночка.

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга. Потом Афина медленно кивнула. Через связь прошла волна неохотного согласия — она подчинялась не потому, что изменила своё мнение, а потому что признавала мой авторитет как вожака. Для неё это было достаточной причиной.

— Хорошо, — кивнул я с облегчением. — Спасибо за понимание.

Теперь пришла очередь более сложного разговора. Я повернулся к Режиссёру, который всё это время стоял неподвижно, словно изваяние из серебра.

— А теперь ты, — сказал я, глядя рыси прямо в глаза. — Мне нужно знать, откуда у тебя такая сила.

Режиссёр не дрогнул. Его холодные глаза смотрели на меня с каким-то отстранённым безразличием, словно я спросил его о погоде.

— Твой «Малый вихрь» — это навык F-ранга, — продолжил я. — Но сила, с которой ты его используешь, явно превышает этот уровень. Того волка ты не просто отбросил — ты почти размазал его по стене. Есть что объяснить?

Никакой реакции. Рысь стояла как статуя, даже ухом не повела.

Я попытался достучаться через ментальную связь, но наткнулся на холодную пустоту. Обычно связь была полна образов, эмоций, обрывков мыслей. Но сейчас от Режиссёра не исходило ничего — словно он окружил своё сознание ледяной стеной.

— Я же не враг тебе, — сказал мягче. — Просто хочу понимать, с чем имею дело. Если у тебя есть какие-то особенности, о которых мне нужно знать…

Режиссёр медленно повернул голову в сторону, давая понять, что разговор его не интересует. Его поза излучала вежливое, но абсолютное равнодушие.

Я сжал кулаки. Это было совсем не то, чего ожидал. Афина, несмотря на свою гордость, всегда откликалась на мои слова, её эмоции были понятны и предсказуемы. А Режиссёр словно существовал в параллельном мире, где мои вопросы до него просто не доходили.

— Отвечай, — приказал я резче.

Рысь не пошевелилась. Связь оставалась мёртвой, как провод без тока. Режиссёр подчинялся моим приказам в бою, выполнял команды безупречно, но сейчас, когда речь шла о личном общении, он просто… отсутствовал.

Афина тихо зарычала, почувствовав моё раздражение. Она не понимала сути конфликта, но видела, что её альфа недоволен поведением другого члена стаи.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Давление здесь не поможет. Режиссёр — не Афина, его нельзя заставить открыться силой авторитета. Нужен другой подход.

Достал из рюкзака флакон с золотистой жидкостью — эликсир связи, купленный у алхимика.

— Выпей это, — сказал, протягивая пузырёк Режиссёру.

Он посмотрел на флакон, потом на меня.

— Пей.

Во взгляде мелькнуло что-то похожее на любопытство. Он осторожно понюхал жидкость, затем быстрым движением языка слизал содержимое.

Эффект проявился почти мгновенно.

Ментальная связь вспыхнула между нами как костёр. Это было нечто гораздо более глубокое и сложное, нежели раньше.

На меня обрушилась волна чужих мыслей.

Режиссёр не говорил — показывал.

Первый образ: я стою в каньоне, разделённые рыси на разных склонах. Заставляю их выбирать — остаться вместе и жить или разлучиться и умереть. В глазах рыси читался холодный расчёт: он оценивал мою силу.

Второй образ: момент приручения. Но не с моей точки зрения, а с его. Режиссёр позволяет ментальной связи сформироваться не потому, что признаёт меня хозяином. Он признаёт лишь силу — способность поймать его. Сознательное решение, основанное на уважении к более сильному противнику, а не на подчинении.

Третий образ: сражения рядом со мной. Рысь выполняет приказы безукоризненно, но в глубине его сознания сидит постоянная оценка. Он анализирует каждое моё решение, взвешивает каждый поступок. Испытывает.

Четвёртый образ поразил меня больше всех: рысь видела меня сквозь призму своих инстинктов. Для них сила была лишь входным билетом. Настоящее уважение нужно было заслужить.

Через поток образов я понял главное: для Режиссёра я всё ещё не был вожаком. Лишь временным партнёром по договору. Он доверился силе и словам, но полного доверия между нами так и не случилось.

Пятый образ: сомнение. Режиссёр признавал мои тактические способности, ценил заботу о стае, видел потенциал. Но в то же время он постоянно задавался вопросом — что я сделаю, когда настанет критический момент? Пожертвую ли их безопасностью ради собственных целей? Буду ли действовать как истинный лидер или как обычный хозяин, использующий питомцев как инструменты?

Последний образ был самым болезненным: размышления об их продаже. В тот день, у матери в доме. Для разумного существа, каким была ветряная рысь, такая мысль была предательством.

Поток образов иссяк, связь вернулась к обычному состоянию.

Я стоял, ошарашенный открывшейся правдой. Всё это время я думал, что приручил двух могущественных питомцев. А на самом деле заключил временное соглашение с двумя гордыми, разумными существами, которые ещё не решили, достоин ли я их истинной верности.

Режиссёр спокойно смотрел на меня, ожидая реакции. В его глазах не было враждебности, но не было и покорности. Только холодная оценка.

— Понял, — тихо сказал я и усмехнулся. — Значит, на самом деле так и не приручил тебя до конца. У тебя всё те же вопросы. Не заслуживаю пока всё знать, да?

Брат медленно моргнул, давая понять, что цель