Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

Хранители и целитель переглянулись. Страг охнул, дернулся, чтобы вбежать внутрь, но Гнур и Аэлло повисли на нем, как камни.

– А ну стоять! – орал гоблин. – На тот свет захотелось раньше времени?! Стоять, говорю!

– Страг, не надо! – умоляла гарпия, махая крыльями, чем создавала дополнительное усилие, чтобы удержать циркача.

– Там же человек! Сгорит заживо! – рычал поединщик, уже практически вырвавшись из их крепкой хватки.

– Там изъеденный чумой старик, – сказал Араон. – Побереги силы на другой случай!

Страг нехотя угомонился. Угрюмо смотрит на объятые ревущим пламенем стены и крышу. Языки огня лижут пустые оконные проемы, в небо валит черный дым. Обреченно махнул рукой.

– Я бы мог его спасти.

Они предали огню еще пару домов. Из следующего раздались детские крики. Аэлло встрепенулась, словно в ней проснулся материнский инстинкт, дернулась вперед. Однако стена пламени, в которую стремительно превращался просторный двухэтажный дом из толстых бревен, заставила остановиться.

В ступор впал даже Гнур, по лбу от напряжения пробежала глубокая морщина, брови сшиблись на переносице.

Страг торопливо вылил на себя стоявшее рядом, у колодца, ведро с водой и помчался к дому. Никто и ахнуть не успел, как поединщик исчез в частично охваченном пламенем дверном проеме, откуда валит черный дым, стелется по стенам и поднимается в небо.

Хранители слышали изнутри грохот падающей мебели, балок, топот ног и отчаянный детский плач. В расширенных от страха глазах Гнура и гарпии читалось – Осколок!!!!!!!!

Вскоре, когда все стихло, и, казалось, Осколок Талисмана придется выкапывать из пожарища, из двери выметнулась дымящаяся фигура.

Страг напоминал демона – всклокоченный, на потемневшем от копоти лице ярко горят зеленые глаза. От Страга идут струйки серого дыма, в нос шибает запах паленых волос. Но он все же прижимает к груди пятилетнего мальчика – тот спрятал лицо, уткнувшись в широкоплечего человека. Чужак теперь выглядит еще страшнее, чем раньше, а короткие волосы на голове едва заметно подпалены. Торчат в разные стороны, как иголки у ежа.

– Возьмите его! – прохрипел Страг.

Аэлло тут же взяла ребенка.

Циркач бросился к ведру с водой, которое, пока бегал в дом, догадался набрать Араон. Вскинул на могучих руках и опрокинул себе на голову. Громко и резко зашипело, как будто плеснули на раскаленный металл. От Страга повалил пар, он устало смахнул с лица воду. Ведро со стуком упало обратно на траву.

– Разрази меня гром, – прогудел он. – Уж думал, поджарюсь как поросенок.

– Ты настоящий циркач, – похвалил гоблин, – такой фокус провернул, да еще и остался жив – не каждый сможет!

Тем временем Араон с Аэлло осматривали спасенного из огня мальчика. Чернявый, одетый в обгоревшую ветошь, неимоверно худой. Гарпия шепчет, чтоб не волновался – все позади, бояться больше нечего.

Лекарь достал из-за пазухи фляжку с целебным отваром, поднес ко рту малыша и заставил несколько раз отхлебнуть. Малец едва проглотил. На лице такое отвращение, как будто взрослые заставляют глотать скользкую, противную лягушку и клубок копошащихся червяков.

– Вот так, – проговорил Араон с улыбкой, – теперь пойдешь на поправку. Отвар горький, но чуму прогоняет, как чеснок всякую нечисть. Проверил на себе.

Мальчик слабо улыбнулся. Он лежит на руках у счастливой гарпии, смотрит на нависшее над ним милое женское лицо, любуется длинными светлыми кудрями. А от торчащих за спиной крыльев на детском личике вообще полный восторг.

– Посмотри на это с другой стороны, – сказал целитель дружески и ободряюще улыбнулся циркачу. – Ты весь пропах дымом. Теперь ни один комар близко не подлетит!

***

К вечеру Страг и Гнур стащили всех, кто еще не умер, к избе на окраине деревни. Аэлло смотрела, как догорает багровое пламя заката. Солнце уже опустилось, и теперь раскрашенное ослепительно-яркими красками небо медленно гаснет перед наступлением ночи.

На севере в небо упирается массивный силуэт Горы, как живое напоминание Хранителям о месте падения Талисмана. Напоминание о его безграничной мощи.

Араон торопливо готовит целебное зелье сразу на трех кострах. Он настоял, чтобы больных положили под открытым небом, пусть уже и ночь. Мол, для выздоровления нужен свежий воздух. Выживших набралось полторы дюжины.

Целитель ходит с важным видом, помешивает, что-то добавляет, снимает пробу с котелков. Взгляд сосредоточен, брови задумчиво сдвинуты. Губы что-то вышептывают, будто вовсе не лекарь, а маг, и для верности решил применить волшебство. Страг с удивлением отметил, что у парня прилив сил. Бегает, суетится, сна ни в одном глазу.

Чуть позже, когда стемнело, понемногу стал давать зелье больным. В пляшущем свете костров видно, как те безропотно пьют еще горячее, и лица кривятся от горечи. Казалось, она хватает за горло, заставляет высовывать в отвращении языки и хватать ртами воздух, как у выброшенных на берег рыб.

Заметив, что гарпия ежится, обхватив себя руками, Араон отдал свой плащ. Аэлло благодарно улыбнулась и тут же, как смогла, закуталась в этот кусок ярко-зеленой ткани, который не достает ей даже до пояса. Сидит и смотрит в огонь, судя по потерянному взгляду, думает о чем-то своем.

В животе Страга стал пробуждаться голодный волк, громко зарычал. Но циркач решил, что поест уже утром. Он улегся прямо на землю подле костра, подложил под голову руку и вскоре уже провалился в сон.

Снилось, что вновь слышит детские крики из пылающего двухэтажного дома. Только теперь обратил внимание на сам дом – толстые, мощные бревна, большие окна с закопченными стеклами. С торца крыши смотрит голова большого деревянного конька. Только почему-то у него большие острые зубы, как у Лотера. Казалось, у конька живые, злые глаза и смотрит он с ненавистью и сознанием собственной мощи.

Поединщик оказался внутри, и его со всех сторон охватил жар. Огонь от пылающих стелется по полу прямо перед ним и вокруг. Оранжевые клубы пламени вьются и кружатся, точно дыхание огромного незримого существа, под потолком, и толстая балка вот-вот рухнет на голову.

Вопреки тому, что снаружи дом казался небольшим, внутри Страг заметил несколько коридоров и в каждом по обе стороны множество дверей. Во всех коридорах с ревом бушует пламя.

Всюду на лавках сгорают трупы с изъеденными чернотой лицами. Сильный смрад поднимается и незримыми клубами накрывает ошалевшего от жары циркача. По просторной печке в углу, что раскалилась до малинового цвета, змеями побежали трещины.

Со всех сторон идет потрескивание и запах горящего дерева.

Страг вслушался, выбрал коридор, из которого доносятся крики ребенка, и понесся туда, перепрыгивая островки огня, что регулярно возникают на пути, как ловчие ямы.

Ноги несут вперед, будто обладают собственной волей. Чутье заставляет ориентироваться на