Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

Маррада криво улыбнулась и помолчала, вспоминая, наверное, как всё прошло.

— Вот так. Мне хватило раза, чтобы пропасть.

— А что Берграй?

— А что Берграй? Бесился. Скандалил. Унижал и унижался. Дрался. Плакал. Но он знал меня. Ещё лучше он знал Кая. Двух беспринципных тварей. Я бы ни за что не вернулась. Мне кажется, я выросла на голову за те месяцы, что провела с Бритцем. И совершенно эту голову по-те-ря-ла. Ведь то, что он лучше других, сразу не видно, но эти его блестящие мелочи, мелочи, мелочи. Кай весь из них. Знаешь, только когда рассмотришь камень под разными углами, понимаешь, чем алмаз отличается от стекла.

— Но в конце концов вы ведь и от него ушли.

— М-м, — она понимающе кивнула. — Даже здесь он не изменил такту. Девочка, я ни от кого не ухожу, ибо я никому не принадлежу. Бритц принимал это… чуть дольше, чем остальные.

Она достала капсулу для шприц-пистолета. Синяя жидкость внутри переливалась в свете сателлюкса.

— Это антидот?

— Я заколебалась, — процедила Маррада. — И хочу, чтобы он умер. Не насовсем, я ведь люблю его. Но дважды подряд за сутки, и он потеряет память.

— По-моему, это уже…

— Молчи! Мне это нужно. Тебе это выгодно.

— Постойте, чего это вы от меня хотите?

Маррада повернулась ко мне в слезах и горячо зашептала:

— Скоро Ёрль кинется искать капсулу, а Кай будет при смерти. Без охраны. Он захлебнётся своей кровью, и если в момент смерти воткнуть иглу между вторым и пятым ребром… — она показала на себе, — вот тут, где сердце… то никто её не заметит, но когда образуется кокон, Кай не сможет инкарнировать. Он умрёт дважды подряд. И потеряет память. А после — я во всём признаюсь. Иглу вытащат. Я же всё-таки люблю его…

Лимани в своём углу тяжко вздохнула и заворочалась во сне. Мы замерли, как заговорщики. План Маррады был зрел, выдержан и великолепен на первый взгляд. Как все планы классических сумасшедших.

— Вам легче провернуть всё самой, минори.

— Я не смогу! Передумаю, рука дрогнет. Я не убийца.

— Я убийца⁈

— Ты этого хочешь, — о, это была соблазнительная правда. — Ула… ты ведь уже пыталась его убить. В землярке не вышло, так вот он — новый шанс. Ты бедовая шчера, ты сможешь. Лимани тупица и слишком лояльна к Каю, как почти все его рабы. Просто воткни иглу — и я позабочусь, чтобы тебе дали свободу. Что угодно ещё проси…

— Думаете, потеряв память, он к вам вернётся?

— Тебе не всё ли равно, что я думаю. Делай. Или убирайся!.. Ну?

Я взяла иглу. Маррада бросила капсулу на камни и растоптала. На этом силы её покинули, и разбитая бабочка рухнула на спальник.

— Между вторым и пятым, — напомнила она и снова показала на себе.

— Я помню. Но не уверена, что у него есть сердце.

— Есть.

Вечер накрывал ущелье туманом и морозцем. Ясно же, Маррада была ещё безумнее, чем Бритц. Конечно, она ни в чём не признается, а если даже и осмелится, что с того? Убийца ведь я. Первой мыслью было найти Ёрля и всё ему рассказать. Но мне стало стыдно за эту мысль. Зерно правды проклюнулось в словах Маррады. Я желала смерти Кайнорту Бритцу. Вынашивала месть долгие месяцы, убить его собственными руками стало пределом мечтаний.

Игла блестела на ладони. Кощунством показалось отступить, даже не примерив этот сценарий. Если повернуть назад, как скоро придётся пожалеть? Уверена, уже через мгновение. Пожалеть если не об убийстве, то хотя бы о том, что не полюбовалась, как заклятый враг утонет в собственной крови.

В потёмках шатра пахло железом и лекарствами. Над Крусом уже взвился плотный синий кокон. В другом конце на спальнике лежал Кайнорт. Сжав иглу в мокрой ладони, я приблизилась. Эзер был весь бледно-серый, как собственный призрак. И дышал всё так же часто, с сухими хрипами. Он ещё боролся с ядом аракиббы. Чем дольше я слушала, тем сильней мне самой не хватало воздуха. И кольнуло в виске при виде синих вздувшихся вен на шее Бритца. Но как же так? Ведь я пришла насладиться его страданием. Получить удовольствие от перекатов крови в его горле. Мокрые ресницы дрожали на полуприкрытых веках, и у меня почему-то тоже заслезились глаза.

«Вот-вот умрёт мой заклятый враг… — повторяла я про себя, подавляя тошноту. — Скоро. Смотри, этого ты ждала так долго».

Хрипы умолкли, и в горле Кайнорта что-то хлюпнуло. Затем ещё. Он вздрогнул и на моих глазах стал синеть. Вены напряглись. Кровь душила его, топила, убивала.

«Если даже не воткну иглу, пусть хоть раз подохнет за всё, что сделал!»

«…н о не потому, что кто-то другой — человек, а потому что человек — ты. Иначе… »

Нет. Нет, катись всё на хрен! Я бросилась на пол рядом со спальником Бритца и с трудом повернула его на бок, к себе на колени. Он откашлял целый стакан крови, сжал мне руку и вдохнул. Какой он был горячий, просто печка.

— Дыши ещё, злодей… ну, пожалуйста… всё хорошо… — я гладила его по спине, отводила светлые волосы с мокрого лба. — Ненавижу тебя.

Кайнорт вдохнул ещё. Потом я вернула его на место, уже не синего, но ещё в бессознательном напряжении. Я была вся в его крови…

…когда в шатёр влетели эзеры. Схватили, толкнули, оттащили. Обыскали.

— Это что! — Инфер отобрал иглу и взмахнул ею. Руки мне стянули за спиной, не успела пикнуть. Где же была их хвалёная реакция, когда Маррада крала капсулу? Ёрль и Пенелопа пытались смешать для Кайнорта другие препараты взамен антидота.

— А я сразу неладное заподозрил, когда капсулу не нашёл! — сокрушался Ёж. — Надо было оставить Нахеля караулить! Ещё секунда, и эта бы ему спицу под ребро!..

Ёж схватил меня за горло колючей лапищей и встряхнул.

— Если без антидота не выкарабкается, висеть тебе с распоротым брюхом!

— Я не хотела убивать! Я его…

Пощёчина.

«…спасала».

— Мотивов убить было выше крыши! Скажи-ка, а какой мотив у тебя был не убивать, мерзавка?

Берграй потемнел лицом. Мне никто не верил. Я себе не