Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Пётр побледнел ещё сильнее. Он явно не ожидал, что я приду настолько подготовленным.

— Это… это не всё, — он лихорадочно перебирал бумаги. — У меня есть свидетельства очевидцев, что Максим встречался с представителями польской делегации без официального разрешения. В частности, с принцессой Кариной, которую, как известно, связывают с ним весьма близкие отношения. Кроме того, была организована «якобы» экскурсия на наш передовой корабль «Пересвет».

Я мысленно поаплодировал. Вот это уже было интереснее — полуправда вместо откровенной лжи.

— И это ли не доказательство того, что его нынешнее назначение в Научное общество преследует цель получения доступа к военным технологиям для передачи их иностранным державам?

На этих словах Михаил не выдержал и поднялся со своего места.

— Пётр, это переходит все границы, — в его голосе звучал едва сдерживаемый гнев. — Максим, действительно, встречался с принцессой Кариной — в моём присутствии. Что до военных технологий — все разработки проходят через моё ведомство, и я лично поручал Максиму координацию нескольких проектов.

Пётр метнул в него разъярённый взгляд.

— Не надо забывать, дорогой брат, что значительное финансирование твоих военных программ идёт через благотворительные фонды, подотчётные мне. Если ты решил вмешаться в эти… политические вопросы, возможно, стоит пересмотреть распределение средств.

Это была уже неприкрытая угроза. Я заметил, как Михаил стиснул кулаки, готовый ответить ещё резче. Пора было вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля.

— Любопытное замечание, брат, — я шагнул вперёд, привлекая внимание к себе и давая Михаилу время остыть. — Особенно учитывая, что буквально вчера на приёме ты публично признал мои заслуги в спасении твоей дорогой тёти от покушения. Так что же изменилось за одну ночь? Неужели ты настолько непоследователен?

По залу вновь прокатился шёпот, на этот раз более оживлённый.

— Кстати, о финансировании, — я обвёл взглядом присутствующих. — Интересно, все ли члены Совета знают, что недавний неурожай в Поволжье, о котором я упоминал, был вызван не только погодными условиями, но и преступной халатностью при распределении посевного материала? И что средства, выделенные Петром Алексеевичем на закупку зерна, почему-то оказались на тридцать процентов меньше, чем было указано в официальных отчётах?

На этих словах даже самые преданные Петру советники заёрзали на своих местах. Ничто так не портит репутацию, как финансовые махинации, особенно за счёт голодающих крестьян.

Сам бы я никак не успел достать эти документы, да и Петр Алексеевич подсуетился, чтобы меня к ним не допустили. Даже Виктор не смог их достать, но вот мой хороший друг Ярослав Левински мастерски охмурил девушку из архива, так что она закрыла глаза, когда он решил просмотреть нужные мне документы.

— Это клевета! — воскликнул Пётр, но его голос уже не звучал так уверенно.

— Нисколько, — я выложил на стол ещё одну папку. — Здесь отчёты независимых ревизоров, сравнительные таблицы поставок и расходования средств. Всё это было собрано в ходе расследования, которое я проводил ещё как Законник. Полагаю, если заглянуть в указ о назначении, вы найдете там необходимые полномочия.

Пётр стоял, сжимая края стола так, что костяшки пальцев побелели. Его взгляд метался между мной, отцом и документами, которые неумолимо разрушали его тщательно выстроенную версию событий. А она была, действительно, хороша. Другой бы на моем месте явно пропустил такой удар.

Император, сохранявший молчание, наконец поднял руку, призывая к тишине.

— Я выслушал обе стороны и должен сказать, что обвинения, выдвинутые против принца Максима Алексеевича, не имеют под собой достаточных оснований. Более того, они выглядят как плохо спланированная попытка дискредитации. — Он обратил свой взгляд на Петра. — Наследный принц должен быть более осмотрительным в выборе источников информации и советников.

Это было мягкое порицание по форме, но жёсткое по сути. Пётр стоял, опустив голову, явно осознавая масштаб своего поражения.

— Что касается обвинений в финансовых нарушениях, — продолжил император, — я поручаю министру финансов провести тщательную проверку указанных фактов и представить отчёт лично мне. На этом считаю заседание закрытым.

Он поднялся, и все присутствующие последовали его примеру. Выйдя из зала, большинство советников сразу же окружили меня. Министр юстиции, седовласый граф, пожал мою руку с нескрываемым уважением.

— Блестяще, Ваше Высочество. Давно не видел такой мастерской защиты.

— Согласен, — кивнул Орлов, тот самый из обвинений Петра. — Вы достойно представили наше ведомство и доказали, что Законник не просто титул, а состояние души.

После непродолжительных разговоров с советниками я наконец получил возможность покинуть здание. На душе было легко — первое серьёзное столкновение с Петром закончилось моей безоговорочной победой. Однако я понимал, что это лишь начало. Аврора и её пешки не остановятся после одного поражения.

* * *

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул прохладный весенний воздух. Солнце уже клонилось к закату. После тяжёлого заседания хотелось посидеть где-нибудь в тишине, упорядочить мысли, а потом вернуться к расследованию дел Авроры.

— Прекрасный вечер, не так ли, Максим Алексеевич? — раздался мелодичный голос сбоку.

Я обернулся и увидел юношу, который стоял, опершись на изящную трость с серебряным набалдашником. Внешне он выглядел почти как подросток — хрупкое телосложение, тонкие черты лица. Наконец он решил сделать ход.

— Граф Альберик Серентийский, — улыбнулся я. — Действительно, прекрасный вечер. Особенно после хорошо проведённого Совета.

— О, да, это было впечатляюще, — Альберик улыбнулся. — Вы блестяще разбили обвинения вашего брата. Хотя, признаться, я ожидал от наследника российского престола более изысканной стратегии.

Его осведомлённость о только что закончившемся заседании не вызвала у меня удивления. У таких, как он, везде были глаза и уши.

— Пройдёмся? — предложил юноша, указывая на аллею вдоль набережной. — У нас есть много тем для обсуждения, принц Максим Алексеевич. Или, может быть, позволите называть вас просто Максимом? В конце концов, мы с вами в некотором роде… родственники.

Я не показал своего удивления, хотя последняя фраза уже заинтересовала.

— Как вам будет угодно, граф. И я с удовольствием прогуляюсь, если вы объясните, что имели в виду, говоря о родстве.

Мы двинулись вдоль набережной. Альберик шёл, помурлыкивая какую-то мелодию под нос и время от времени постукивая тростью по брусчатке. Только внимательный наблюдатель мог бы заметить, что в местах, где трость касалась камней, на долю секунды вспыхивали едва различимые руны.

— Ваша мать, Мария Леонхарт, — он произнёс это имя с особой интонацией, будто пробовал