Драконий век - Д. Дж. Штольц

Барон положил руку ему на плечо:

– Держи себя в руках!

– Не было никакой клятвы. Это ты ее себе надумал, – издевательски ответил Юлиан.

Блеснула сталь южной сабли. Глаза Арушита горели злобой: его привело в ярость даже не то, что его веномансер оказался Лилле Аданом, а, скорее, сам факт предательства. Как горный человек, он не терпел предательств, опять-таки не замечая за собой схожего недостатка.

Но и тут его не пустил Теорат.

– Дайте убить негодяя! Мошада! – рявкнул южанин, попытался вырваться, но не смог сдвинуть барона и на васо.

Со стороны стола донеслось:

– Юлиан Ралмантон? – голос был изумленным.

Фаршитх Мо’Радша приподнялся из-за стола, с недоверием вглядываясь в дальний конец зала, где стоял тот, кого он помнил по юности и молодости. Юлиан Ралмантон – знаменитый чиновник и друг Дзабанайи Мо’Радши, дяди Фаршитха, поэтому, конечно же, Фаршитх пронес это лицо сквозь все годы. Тем более с исчезновением этого чиновника была связана целая череда загадочных событий. До сих пор во дворце Элегиара не знали, что произошло на самом деле и почему в одну ночь погибли и королева, и старый король, и множество слуг.

– Какая судьба завела вас сюда, достопочтенный Ралмантон? – Фаршитх вышел из-за стола, приблизился. Вокруг него изваяниями застыли телохранители.

– Мне это тоже интересно, достопочтенный, – сказал Теорат Черный. – Хорошо же ты погулял по миру, Юлиан, что имеешь столько фамилий и тебя узнают даже такие великие люди… Ответь мне, зачем ты здесь? Если твой ответ будет полным, то, возможно, я оставлю тебе жизнь.

– Как вы можете такое предлагать? – взвыл Арушит. – Убить его без разговоров!

Теорат был много сильнее. Не пустил его.

– Вы, барон, – расхохотался Юлиан, – собираетесь оставить мне то, от чего я так настойчиво пытаюсь избавиться в последние годы?

– Юлиан де Лилле Адан? – тут поднялся из-за стола и подслеповатый от старости Авариэль Артиссимо.

– Да вы смеетесь! – возопил Арушит. – Никакой пощады! Пустите! Я иссушу его, наплевав, что он болен! До последней капли! Его вены высохнут, как пустынные реки!

– Еще раз… Ответь мне, Юлиан… – продолжал спокойно Теорат.

– Выходит, он тоже сын Гаара? – вмешался Фаршитх, подойдя ближе.

– Да, достопочтенный.

– Я им был когда-то, но Гаар больше не мой отец. Я теперь сирота, если так угодно. Меня лишили покровительства. – Веномансер обратился к советнику и отвесил шутливый поклон: – Прискорбно, достопочтенный Фаршитх, что и вы лишились рассудка. Алчность взяла верх. Почему не купили пару-тройку даров с помощью наемных гильдий? Зачем забрались в такую даль вместе со всей семьей и пышной свитой? Вы горели желанием превратить древнее бессмертие в божественный клинок, как карающий, так и благословляющий преданных последователей своим светом? Решили целиком прибрать его к своим рукам? Вероятно, даже помыслили, что сможете превзойти своего короля? Я бы рассказал вам, кто есть ваш король… Но, думаю, вам и так это известно, хотя вы, как и ваши предшественники, полагаете, что сможете справиться с жаром солнца. Я чтил вашего дядю, Дзабанайю Мо’Радши. Он тоже был жаден, хотя умело покрывал жадность шелками благочестия и позолотой вычурных слов. Но вы превзошли его во всем. И за это погибнете здесь! Что касается вас, Теорат, то вы вампир новой эпохи, когда умение приспосабливаться и перебегать на другую сторону становится наиважнейшим условием победы. Но поможет ли это вам, когда дело дойдет до кровавой схватки с проигравшими? Вы слышите? Вслушайтесь!

С противоположной стороны зала, где находился ведущий от темниц коридор, зазвучали едва различимые возгласы. Крики становились ближе, громче и отчетливее. Юлиан хищно улыбнулся. Теорат обратился в слух и отпустил плечо Арушита, чем тот тут же воспользовался, выхватил кинжал и подался вперед с перекошенным в гневе лицом. Лезвие вошло в брюхо вскрикнувшему Юлиану. Тут же Арушит притянул его, вгрызся в глотку, и между ними завязалась слабое подобие борьбы.

Как матерый чиновник, советник Фаршитх понял, что пора бросать все. После короткого приказа вместе с семьей и охраной он пропал в коридоре, а вокруг замерцал радугой щит. За ним пропали и несколько других придворных с таким же развитым предчувствием беды.

Одновременно в зал вбежал Барден Тихий: босой, в грязной рубахе, исколотый и с разрубленным плечом. Правая сторона его лица перекосилась – похоже, не до конца отошел от действия яда, – зато левую обезобразила уже клокочущая ярость. Барден был огромен, как тысячелетний медведь, выбравшийся из берлоги. Замерев на пороге, он отдышался так, что услышали все, нашел взглядом барона и прорычал: «Я тебе, паскуда, устрою торги!» Не дожидаясь задержавшихся позади старейшин, он кинулся сквозь зал. Ему преградила дорогу стража, но он продавил ее, как высокую траву. Ярла кололи. Ему рассекли спину мечом, но он рвал и метал, не сводя глаз с Теората и Арушита, и глаза эти горели, как у старого медведя, который на исходе своей жизни, весь в крови, вдруг видит перед собой какую-то цель и обезумев кидается к ней, наплевав на раны.

А барон понимал, что встреча с этим медведем для него ничем хорошим не обернется. Тогда он схватил за шиворот одного из господских магов, который носил на поясе мешочек с портальным камнем, и быстрым шагом пошел прочь, позвав Шауни.

Напоследок он окликнул и южанина. Однако дожидаться не стал – каждый миг ценен.

Между тем Арушит расправился с ослабевшим из-за болезней Юлианом. Бок и брюхо того пропитались алым, он лежал и держался за них. В его суме побились склянки. Пришедший в себя Арушит наконец сообразил, почему его позвали, увидел, как в зал вбежали еще несколько старейшин, в том числе Федерик, Ройс и Филипп, отчаянно выискивающий кого-то среди толпы, и собрался уж было дать деру. Перед этим он застыл на миг, ведь его враг не собирался умирать.

– Нет уж, тварь… Мошада! Легко не отделаешься! – воскликнул в бешенстве Арушит. Взвалив веномансера на себя, он пропал вслед за бароном.

Доселе торгующиеся за старейшин, как за обычный товар, господа вдруг столкнулись с ними. На их лицах отобразился по-детски выразительный ужас, они бросились врассыпную, и в пировальном зале, где недавно отмечали праздник и проводили торги, смешались стража, старейшины, господа и прислуга. Рыдающий управитель Жедрусзек забился в угол. Он молил о прощении хотя бы для своей семьи. Началась страшная бойня. Кровь обагрила весь пол, но многочисленная стража ценой своих жизней из последних сил пыталась сдерживать рассвирепевших бессмертных, чтобы дать господам время скрыться.

Теорат, Шауни и маг, которого волокли за шиворот, добрались до одной из самых дальних комнат башни.

– Открывай портал!

– Нельзя… Нельзя, – шептал маг.

– Делай, что говорят! – требовал Теорат.

– Не могу… Тут… – Чародей шепнул заклинание, проверил. – Тут источник Неги, где-то поблизости, внизу… Завихрение магии, слишком сильное и нестабильное… Опасно использовать портальный камень. Может кинуть как угодно далеко от первого камня, который в Бахро, понимаете? Нельзя, нельзя в таких завихрениях пользоваться порталами!

В комнату вбежал и Арушит, неся на себе окровавленного веномансера.

– Портал! – завопил южанин. – Их задержали в зале, но ненадолго! Проклятие!

– Открывай, дурак, – сказал Теорат, сжав плечо мага. – Твой господин уже мертв! Если не откроешь, то же случится и с тобой, и со всеми нами!

В страхе маг потер двумя половинками рунного камня друг о друга, будто высекая искру из огнива. И все это под монотонное нашептывание заклинаний. Чуть погодя на стене появилось пятно, которое все росло и росло, застлав слепящим светом комнату. Пока чародей старался, Теорат с прищуром взглянул на Арушита, а точнее, на едва живого Юлиана на его плече и заметил:

– Зачем ты взял его?

– Если бы я убил его и ушел, он бы ожил! – противился южанин.

– Брось его. Он опасен и будет нам в тягость.

– Мне его бояться… нечего… Я имею иммунитет к… ядам, – Арушит умолк.

Его брюхо сильно скрутило. Причем скрутило еще в зале,