Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

Бросьте вызов кардиналу. Защитите принца.

ОБРАТИТЕ ЧУДОВИЩ В БЕГСТВО.

Когда Шарлотта прочла письмо, новость о том, что капитана Петраса могли обвинить в измене, показалась ей куда более правдоподобной, чем прежде. Орден несколько веков подряд защищал королевскую семью. Но, приказав бросить вызов кардиналу, капитан намекнул, что сама Лоррен Непорочная представляла опасность.

Шарлотта и Уорт сошлись на том, что они не смогут защитить принца, если продолжат отсиживаться в поместье Сэнд. Они также не могли расшифровать истинное значение письма Петраса, не увидевшись с ним до того, как ему вынесут приговор. Поэтому они собирались отправиться в столицу королевства Тютёр.

Марта не дрогнула, когда Шарлотта представила ее проснувшемуся Стражу. Она лишь уважительно склонила голову, затем пошла на кухню и принялась упаковывать в сумки припасы – куда больше, чем необходимо. Казалось, ее смуглая кожа теплого оттенка посерела от горя, а темные волнистые волосы теперь были собраны в строгий пучок. Каждое ее движение было резким. Целенаправленным. Но дрожащие губы выдавали, насколько она была подавлена.

В груди Шарлотты, напротив, пылал огонь.

Они подготовили тело Уильяма к сожжению в предрассветные часы. Шарлотты не будет рядом, чтобы проводить его в последний путь, но, когда погребальный костер был возведен, в ее груди поселилась искра. Она вспыхнула, подпитываемая беспомощностью, и разгоралась все ярче и ярче, пока Шарлотта наконец не поняла, что не успокоится, прежде чем все ее враги не истлеют пеплом у ее ног. У нее потемнело в глазах, словно она слишком долго не ела и ей нужно было присесть. Шарлотта ощутила давление десятков сознаний – это взывали к ней призраки, упокоенные глубоко в зарослях фруктовых рощ. Они находились слишком далеко, чтобы их почувствовать, но их холодные поцелуи касались ее кожи, маня к себе.

Открылась задняя дверь, и на кухню, отряхнув сапоги от грязи, вошел Уорт. Его взгляд был направлен на Шарлотту. Марта вздрогнула, затем резко отвернулась, и Шарлотта вновь почувствовала особую связь с невесткой. Долю секунды она, как и Марта, ожидала, что на пороге появится Уильям.

Страж достал свою старую одежду с чердака, который всегда принадлежал лишь ему. Уорт выбрал штаны военного образца и льняную рубашку свободного кроя, но вместо голубого кожаного мундира Ордена Стражей решил надеть простой черный жакет. Шарлотта упаковала в дорожную сумку свою церемониальную мантию, а в путь собиралась надеть что-то попроще: легкую белую рубашку, крепкие кожаные штаны, черный жилет и свои любимые сапоги, достающие почти до самых колен.

– Моя лошадь готова, – сказал Уорт, стоя в предрассветном сумраке. – Я поседлаю и твою кобылу, если хочешь.

– Я сама, – ответила Шарлотта.

Уорт кивнул и принялся мыть руки в тазу. На кухню вошла бабушка Шарлотты, на плече у нее висела собственная дорожная сумка. Она опустилась на колени перед камином, чтобы почесать старую собаку за ухом, а затем обратилась ко всем, кто находился в комнате:

– Я тоже ненадолго уеду. – Когда Шарлотта вопросительно вскинула бровь, бабушка объяснила: – Я получила весть о беспорядках в призрачном лесу, что находится к северу отсюда. Упокою призраков, если понадобится, и вернусь.

– Солдаты, которые следили за домом, все еще сидят в таверне, – предупредила Марта. Она открыла шкафчик, где хранила лечебные травы и настойки, и принялась упаковывать их в еще одну сумку. – Они слишком много выпили и не представляют опасности, но на дороге вас могут поджидать другие.

– Мы по возможности будем передвигаться тайком, – заверил ее Уорт.

Еще до утренней зари Шарлотта повесила во дворе новое чучело. Те, кто не был знаком с Уортом, ни за что не заметят подмены.

Шарлотта обернулась и взяла руки бабушки в свои. Мысль о том, что женщина в столь почтенном возрасте отправится в путь в одиночестве, наполняла ее беспокойством.

– Будь осторожна.

Бабушка фыркнула:

– Только если ты сама будешь осторожна. Я рада видеть тебя, Пастор, – добавила она и потянулась, чтобы потрепать Уорта по загорелой щеке.

Его темно-каштановые волосы были недостаточно длинными, чтобы собрать их в пучок, а хмурое выражение лавандовых глаз резко контрастировало с юношеским блеском, который он, казалось, никак не мог скрыть.

Бабушка Шарлотты обвела его хитрым оценивающим взглядом.

– Стариком ты выглядишь куда лучше, – заявила она.

– Я и есть старик, – напомнил Уорт, заключил женщину в объятия и поцеловал в седую макушку.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – ответила та. – В этот раз я хочу увидеть, как в твоих волосах появится седина.

Бабушка Шарлотты знала Уорта дольше, чем остальные члены семьи Сэнд. Он был связан магическими узами еще с ее матерью – прабабушкой Шарлотты – и видел, как на лице у той появлялись морщины почти столь же глубокие, как у ее бабушки сейчас. Но отец Шарлотты умер слишком рано, и Страж не успел состариться. Шарлотта поняла истинное напутствие бабушки: «Береги мою внучку как можно дольше». Это напомнило Шарлотте о предостережении Монтеня: капитан советовал ей отступить, чтобы не подвергать свою жизнь опасности. Трогательный момент был испорчен, и Шарлотта направилась в конюшню, подхватив по пути сумки.

Когда она вывела свою лошадь во двор, Уорт разинул рот от удивления.

– Ты поедешь на Ирис?

Шарлотта кивнула и подвела лохматую, серую в яблоках кобылу туда, где ждали дорожные сумки. Местами шерсть Ирис торчала клочьями, но лошадь хорошо знала Шарлотту. И что гораздо более важно, она хорошо знала ее отца. Шарлотта провела рукой по шее Ирис и взобралась в седло. Из дома вышла Марта. Она пересекла двор и протянула Шарлотте кожаный сверток с бронзовыми пряжками.

– Это перевязь Уильяма? – спросила Шарлотта.

Ее брата редко можно было увидеть без длинного ремня, опоясывавшего грудь. Когда в этом появлялась необходимость, Уильям крепил к перевязи ножи, но куда чаще на ней висела маленькая потертая бухгалтерская книга в кожаной обложке, потемневшей от масел, которыми всегда были перемазаны его трудолюбивые руки.

Марта уставилась на Ирис.

– Конечно, она слишком велика тебе, – сказала она и передала Шарлотте еще один сверток. По весу Шарлотта догадалась, что внутри сталь. – Укороти ее. Тебе понадобится нечто большее, чем твоя рапира, чтобы все исправить.

– Марта, я не могу, – выдавила Шарлотта.

Уильям очень мало оставил после себя. Она не могла присвоить его наследие.

– Ты можешь.

Марта с вызовом вскинула взгляд на Шарлотту, смахнула с глаз злые слезы и исчезла в доме. Они обе любили Уильяма, но только Шарлотта способна отомстить за его смерть.

Уорт поравнялся с ней.

– Готова? – спросил он.

– Ни капли.

– Я тоже, – ответил Страж.

Они пришпорили лошадей и следом за вчерашней бурей отправились в сторону столицы.

* * *

Над фруктовыми рощами забрезжило утро. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, радугой разбиваясь о капли росы и превращая гроздья белых цветов в созвездия. Пастор верхом на своей гнедой кобыле тоже выглядел потрясающе. Мешковины как не бывало, кожа разгладилась, и ничто в его внешности, кроме лавандовых глаз, не намекало на то, что он не был человеком. Ну, быть может, Стража еще выдавала аура окутывавшей его потусторонней силы. Уорт направил взгляд на Шарлотту, изучая ее не менее пристально.

Она вздохнула и пустила Ирис легким галопом. Если Уорт хочет сравнить ее с отцом, ему следует встать в очередь. Шарлотта занималась этим каждый день последние десять лет.

Страж нагнал ее и поправил рябиновый шест, наискось висевший у него за спиной. Длиной он был чуть больше четырех футов и прочно крепился к кожаной перевязи Стража, которую он надел поверх жакета. Уорт умел пользоваться мечом, но всегда предпочитал сражаться тем оружием, которое впервые взял в руки, чтобы защитить корону. Пастор был широкоплеч, однако его нельзя было назвать исполином. Он был выше Шарлотты, но не нависал над ней горой, что казалось очень странным. В детстве Шарлотта считала его гигантом.

Уорт вскинул