Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

что тем своим подданным, кто потерял более пятисот фунтов, вы даёте право забрать их у вашего врага, продавая захваченные товары в портах вашего величества. И это очень мудрое решение. Вот в связи с этим я и хотел поинтересоваться, не могли бы вы, ваше величество, разрешить кораблям конвоя продавать захваченное у подлых французов в портах вашего величества? Разумеется, с уплатой всех пошлин, ведь это будут не те товары, что везут купцы.

— Если это не будут товары, отобранные у подданных его величества, — вторгся в речь князя лорд-канцлер.

— Как можно, достопочтенный лорд, — почти искренне возмутился Андрей. — Разумеется товары, отобранные французами у подданных его величества, будут возвращены хозяевам. А все захваченные пираты могут быть выданы городским властям для справедливого суда.

— Думаю, этот вопрос вполне решаем, — согласно кивнул головой Уолси.

— Но дело в том, что если мы договоримся с его императорским величеством, то часть наших кораблей с удовольствием поступит на службу к императору. Однако, согласитесь, гонять призы от побережья Франции через Бискай или в Антверпен долго и накладно. А вот если его величество откроет свои порты, хотя бы один, для наших кораблей с имперской каперской грамотой, то мой государь был бы премного благодарен его величеству за помощь в деле борьбы с нашим общим противником.

— И много кораблей может выставить ваш господин? — встрепенулся Генрих.

— Увы, мало. Мы только начали тот путь, по которому вы, ваше величество, уже много лет ведёте свою страну. И кому, как не вам знать, что флот — это непросто.

— О да, — согласился король. — Флот — это очень накладно. А над вашей просьбой, князь, мы подумаем. Хотя я не вижу препятствий к тому, чтобы часть французских судов окончили свой путь где-нибудь в моём королевстве.

Хитрый взгляд и улыбка короля прямо говорили, что он всё прекрасно понимает.

Следующая встреча с королём состоялась спустя ещё неделю. За это время русский посол уже успел навести фурор среди английской знати, посещая одно увеселительное мероприятие за другим. Даже в театр успел заглянуть, но лишь для того, чтобы убедиться, что без Шекспира это явно не то, что он хотел бы видеть.

Зато и в глазах англичан, в отличие от того же дьяка, он выглядел настоящим джентльменом, так как обладал всеми признанными чертами благородного человека: отлично фехтовал, пусть и турецкой саблей, был хорошим охотником, неплохо танцевал, пел и играл на музыкальных инструментах. А ещё был поэтом и сочинял музыку! И выяснилось это на очередном балу, где князь подарил Англии английскую же песню. Честно-честно! Ну не признаваться же ему было перед благородными людьми, что слова и музыка им были честно слямзины у них же. Зато как это романтично — сочинить песню о порушенной любви. А всего-то и надо было в своё время любить фолк и гитару. Потому что рано или поздно при таких исходниках обязательно где-нибудь да услышишь Green Sleeves, столь мастерски исполненной ещё в советскую бытность Вавиловым. Правда там, на пластинке, звучали лютня и флейта, но и в соло на гитаре она воспринималась вполне достойно. И в своё время многие любители побренчать на гитаре учились наигрывать эту простую, но по-своему красивую мелодию хотя бы ради того, чтобы продемонстрировать окружающим, что умеют не только в "три аккорда". Не остался в стороне и юный в те годы Андрей, хотя о том, чья это мелодия на самом деле, узнал уже значительно позже, в эпоху интернета. И помня её подноготную, попав в шестнадцатый век, совсем не боялся, что его уличат в плагиате. Ведь даже по самым смелым предположениям Генрих, которого молва упорно звала автором, ещё не стал ухаживать за Анной Болейн, которой, якобы, и посвящалась эта песня. Зато после ластовского пастуха наигрывать Green Sleeves было куда легче, а слова Маршака, выученные когда-то ради одной ветреной особы, при этом словно сами всплывали в памяти целыми куплетами. Так что англичане в этот раз услышали свою же песню, но в русском исполнении и в слегка изменённом звучании. Но что-то князю подсказывало, что с адаптивным переводом у них долго не затянется, так как присутствовавший на приёме известный в местных кругах менестрель в тот же день выпросил у него примерный перевод спетых им куплетов. Хотя, возможно, такой же популярности, как в его прошлом-будущем она уже не приобретёт. Но как раз это князя волновало меньше всего.

А вот король, сам того не подразумевая, сумел-таки в очередной раз удивить Андрея. Который в своё время на разных там фолк-концертах много раз слышал одну простую и запоминающуюся мелодию, которая вдруг на поверку оказалась за авторством молодого Генриха. Да-да, речь именно о ней — Past Time with Good Company. Её он услыхал ещё на первом пиру в их честь, но долго не мог понять, почему средневековая композиция показалась ему столь знакомой. И лишь потом сообразил, что раньше-то он её слышал в аранжировке, а теперь, так сказать, услыхал в оригинальной версии. И подивился: это надо же, песня пережила и короля-автора, и века, продолжая звучать со сцен концертных площадок даже в двадцать первом веке! Вот вам и король — Синяя борода!

Разумеется, на новой встрече Андрей не преминул польстить королевскому дару менестреля, на что получил в ответ и свою порцию восхваления. Генриху уже наиграли Green Sleeves, и он остался ею вполне довольный. Поговорив о музыке и сочинительстве, чем заставили явно заскучать дьяка Борисова и кардинала Уолси, они, наконец, перешли к делам.

Король согласился предоставить русским торговым людям право оптовой торговли в портах Англии по принципу мы к вам, вы к нам. Король соглашался выделить им места под торговые дворы в Лондоне и в Бристоле, в обмен на торговые подворья англичан в Ивангороде и Холмогорах. Король не будет препятствовать русским в найме специалистов в его стране. А вот военную добычу русским каперам желательно сбывать в Кейлзе, как англичане именовали французский Кале. Этот порт они сами использовали в виде важной перевалочной базы для торговли между Англией и Нидерландами, так что сбыт военной добычи там был бы выгоден всем сторонам соглашения. Отдельно король разрешил русским кораблям пользоваться и тамошними верфями для починки полученных повреждений. Разумеется, против такого предложения Андрей протестовать и не подумал, с благодарностью приняв королевскую грамоту. Хотя и считал, что для каперов, орудующих в Атлантике, порт где-нибудь в Корнуолле был бы более желателен. Но и Кале тоже неплохой вариант, хоть и придётся часто пересекать коварный в